Мара. Девочка с соседней улицы ставит на уши не самый захудалый клуб в центре Москвы, перед этим прокатившись с сольным туром по всей стране.
Фанаты жмутся к сцене, терпеливо ожидая целый час на ногах появления своего кумира. Здоровенные охранники выстраивают коридор, заботливо поправляя шнуры, чтобы девочка не споткнулась.
Она выпархивает на сцену, одаривая всех милой, доброжелательной улыбкой. Её подруга Юля, прелестная девушка в строгой белой блузке, встаёт со своего места в дальнем углу и тоже подходит поближе, чтобы лучше видеть свою любимую.
Толпа скандирует: "Ма-ра! Ма-ра!", скачет и снимает всё происходящее на сцене на мобильные телефоны.
Те, кто остались за столиками, тоже раскачиваются в такт и, несмотря на то, что из-за ужасного звука в небольшом зале не разобрать практически ни слова, все и всё поют хором - любую песню от начала до конца.
Две скромные девушки напротив, сидевшие всю первую половину концерта, тихо прижавшись друг к другу, внезапно срываются с места и несутся к сцене, где прыгают, обнявшись, под ритмы "Дельфинов".
Мара улыбается. Ей хорошо. От неё исходит ровная, тёплая, светлая энергетика. У нас вообще такой город - совсем не пафосный и очень душевный. И такие же песни, балансирующие между "Снайперами", Земфирой и Лагутенко, с трогательными, пронзительными текстами. Цепляющее, щемящее, по-детски отчаянное: "Бей меня и кусай, остриём острым режь, только не оставляй навсегда...", "Глянцево танцевать...", уже знаменитое "Холодным мужчинам..."
Анькины рассказы, как рождались эти странные тексты - на полу в три часа ночи, в крохотной квартирке в Царицыно, когда она пыталась найти недостающий глагол, а ей говорили, что он не нужен тут, и получился необычный, будто задыхающийся припев...Она всегда с готовностью правила свои тексты, радостно соглашаясь - да-да, так действительно лучше...
Как они подолгу гуляли с её собакой в нашем лесу возле станции, часами разговаривая о жизни и музыке...угловатый, ершистый подросток, заявляющий,что ей не нужно петь, забивающийся в свой панцирь, откуда её приходилось вытаскивать, доказывать, уговаривать...
Под "Неответную любовь" я растеклась совсем и заявила Димке, что намереваюсь сменить ориентацию. Димка, которому нынче совсем не до шуток, потому что на днях ему наладили пинка из родной редакции РТР, горячо поддержал эту идею, сказав, что очень хорошо меня понимает, поскольку сам убеждённый лесбиян.
Исполнив на бис "не меняй меня на не меня...", Мара убежала переодеваться и раздавать автографы. Как было договорено, она не подошла, а позвонила уже из машины - спросить, как прилежная ученица, какие у педагога есть замечания по её выступлению.
...Народ бесцеремонно попросили пройти к выходу... Уехал и продюсер - её и группы "Чайф", Гройсман...Сидевшие напротив нас тихие девочки тоже покинули заведение, оставив на столике журнал "Большой город", на котором, уходя, что-то накалякали. Я подтянула его поближе и прочла:
"Мара гений... Бродский сосёт... Мы пошли в Голубую луну. Там тепло."