Котенок был некрасив и худ,
сумбурной пестрой раскаски.
Но в нашем семействе обрел уют,
избыток еды и ласки.
И хотя у котенка вместо хвоста
нечто вроде обрубка было,
котенок был -
сама доброта,
простодушный , веселый, милый..
Увы! Он казался мне так нелеп,
по-кроличьи куцый,прыткий...
Мне только что минуло восемь лет,
и я обожала открытки.
Я решила: кто-нибудь подберет,
другой хозяин найдется,
я в траву посадила
у чьих-то ворот
маленького уродца.
Он воспринял предательство, как игру:
проводил доверчивым взглядом
и помчался восторженно по двору,
забавно брыкая задом.
Повторяю- он был некрасив и тощ,
его я жалела мало.
Но к ночи начал накрапывать дождь,
в небе загромыхало...
Я не хотела ни спать, ни есть,-
мерещился мне котенок,
голодный,продрогший, промокший весь
среди дождливых потемок.
Никто из домашних не мог понять
причины горя такого...
Меня утешали отец и мать:
-Отыщем... возьмём другого... -
Другой был с большим пушистым хвостом,
образец красоты и силы.
Он был хорошим, добрым котом,
но я его не любила.



Я, наверно, слишком часто плачу:
слёзы накликают неудачу.
Слишком мало счастью доверяю
и его доверие
теряю...
Счастье любит смелых и отчаянных,
вечно опечаленных
боится.
Им оно не дарит
встреч нечаянных
им оно во сне и то не снится!


С тобой я самая верная,
с тобой я самая лучшая,
с тобой я самая добрая,
самая всемогущая.
Щедрые на пророчества
твердят мне:
-Счастье кончается! -
А мне им верить не хочется,
мне их слушать не хочется,
ну их всех!
Ничего не кончится.
Так иногда случается!



Я рядом с тобою -
не лучшая и не любимая...
Зачем же сливаются
мыслей теченья
глубинные?
Зачем же срастаются руки
в порыве едином?
Зачем же ты смотришь в глаза мне,
как смотрят любимым?
Я рядом с тобой -
не любимая и не лучшая...
Зачем же все это -
как таянье льдов неминучее,
как шара земного движенье
непреодолимое?
О, если б пожизненно
быть мне
такой нелюбимою!



Не охладела, нет,
скрываю грусть.
Не разлюбила, -
просто прячу ревность.
Не огорчайся,
скоро я вернусь.
Не беспокойся,
никуда не денусь.
Не осуждай меня,
не прекословь,
не спорь
в своем ребячестве
жестоком...
Я для тебя же
берегу любовь,
чтоб не изранил насмерть
ненароком.




И живёшь-то ты близко,
почти что бок о бок,
в одной из железобетонных коробок,
а солнца не видим,
а ветром не дышим,
а писем любовных
друг другу не пишем...
И как это получилось нелепо,
что в наших лесах мы не бродим
вдвоем,
из ладони не пьем,
ежевику не рвем,
на горячей поляне среди курослепа
не делим по-братски ржаного куска,
не падаем в теплое синее небо,
хватаясь беспомощно за облака.
И в зное полуденном,
в гомоне смутном
не дремлем усталые в холодке
и не слышим,как птицы наши
поют нам
на непонятном обоим нам
языке...
Мы солнца не видим
и ветром не дышим,
никуда мы не выйдем,
ничего не услышим,
лишь звонок телефонный
от раза до раза
и всегда наготове
стандартная фраза
для приветствия,
для прощания...
Да, еще напоследок
мгновенье молчания.
Минута молчания.
Вечность молчания,
полная нежности
и отчаянья.



Сколько дней
не спалось,
не елось,
не плакалось мне,
не пелось,
не работалось,
не гулялось, -
все в душе своей
разбиралась.
Раздала что было хорошего,
что не нужно -
на свалку брошено,
подмела свою душу
дочиста,
настоящее одиночество.
Настежь окна,
свежо в груди...
Вот теперь давай
приходи!




Люблю?, не знаю может быть и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу
Повсюду ты, во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме, в радости, в тоске,
В любой надежде, в любой строке и в любой звезде,
Во всём! Всегда! Везде!
Ты памятью затвержен наизусть
И ничего нельзя забыть уже.
Ты понимаешь? Я тебя боюсь,
Напрасно я бежать, спастись хочу,
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет...
Хочу прижаться к твоему плечу.
Люблю?, не знаю, нет других примет!




Без обещаний
жизнь печальней
дождливой ночи без огня.
Так не жалей же обещаний,
не бойся обмануть меня.
Так много огорчений разных
и повседневной суеты...
Не бойся слов —
прекрасных, праздных,
недолговечных, как цветы.
Сердца людские так им рады,
мир так без них
пустынно тих...
И разве нет в них
высшей правды
на краткий срок цветенья их?



Не знаю - права ли, не знаю - честна ли,
Не помню начала, не вижу конца...
Я рада, что не было встреч под часами,
Что не целовались с тобой у крыльца.
Я рада, что было так немо и прямо,
Так просто и трудно, так нежно и зло,
Что осенью пахло тревожно и пряно,
Что дымное небо на склоны ползло.
Что сплетница сойка до хрипу кричала,
На все побережье про нас раззвоня.
Что я ничего тебе не обещала
И ты ничего не просил у меня.
И это нисколько меня не печалит,-
Прекрасен той первой поры неуют...
Подарков не просят и не обещают,
Подарки приносят и отдают.



Ты все еще тревожишься — что будет?
А ничего. Все будет так, как есть.
Поговорят, осудят, позабудут,—
у каждого свои заботы есть.
Не будет ничего...
А что нам нужно?
Уж нам ли не отпущено богатств:
то мрак, то свет, то зелено, то вьюжно,
вот в лес весной отправимся, бог даст...
Нет, не уляжется,
не перебродит!
Не то, что лечат с помощью разлук,
не та болезнь, которая проходит,
не в наши годы...
Так-то, милый друг!
И только ночью боль порой разбудит,
как в сердце — нож...
Подушку закушу
и плачу, плачу,
ничего не будет!
А я живу, хожу, смеюсь, дышу...



Шкатулка заперта.
И ключ потерян.
И в общем в нем нужды особой нет:
союз двоих
испытан и проверен
и узаконен целым рядом лет.
Давно к листкам никто не прикасается,
не беспокоит давнюю судьбу.
И спит любовь,
как спящая красавица,
в своем отполированном гробу.


Жизнь твою читаю,
перечитываю,
все твои печали
пересчитываю,
все твои счастливые улыбки,
все ошибки,
всех измен улики...
За тобой не жалуясь, не сетуя,
всюду следую
по белу свету я,
по небесным и земным
маршрутам,
по годам твоим
и по минутам...
Ничего я о тебе не знаю!
Разве лес -
прогалина лесная?
Разве море -
только ширь морская?
Разве сердце -
только жизнь людская?



Быть хорошим другом обещался,
звезды мне дарил и города.
И уехал,
и не попрощался.
И не возвратится никогда.
Я о нем потосковала в меру,
в меру слез горючих пролила.
Прижилась обида,
присмирела,
люди обступили
и дела...
Снова поднимаюсь на рассвете,
пью с друзьями, к случаю, вино,
и никто не знает,
что на свете
нет меня уже давным-давно.



Все приняло в оправе круглой
нелицемерное стекло:
ресницы,слепленные вьюгой,
волос намокшее крыло,

Прозрачное свеченье кожи,
лица изменчивый овал,
глаза счастливые...все то же,
что только что
ты целовал.

И с жадностью неутолимой,
признательности не тая,
любусь я твоей любимой...
И странно мне,
что это... я.