Чем дальше читаю роман "Рубашка", тем меньше он мне нравится. Просто не тот сорт. Слишком лихо я перепрыгнул с Хемингуэя на Гришковца. Слишком далеко лететь получается. Чувствую, добью этот "модный" роман до задней обложки и буду снова карабкаться на беспечно оставленные "Острова в океане".

Хочу... стоять вечером под снегом на мосту через Фонтанку и слушать город. И я бы с радостью, но негде ночевать.
Плюс ко всему, я хочу все это делать один.
Хочется найти там бар "Хемингуэй", хотя, больше чем уверен, это просто "кич на тему".
На еду денег катастрофически нет, ем в 7 утра и в 10 вечера, зато на ремень для гитары они нашлись... я, кажется, неисправим.

Дома учусь играть джаз, кажется, "Gentle Rain". Не знаю уж чье это.

В начищенных ботинках, возвращаясь по улицам с работы, разбегаюсь и катаюсь по льду, разгоняя стайки детей. Они кричат: "Падай!!!" Я обсыпаю их снегом, а на прощание они кричат мне: "С новым годом!" А я машу им рукой. Меня никто не любит, и я никого не люблю -- кажется, я в равновесии. Ведь я играю и слушаю джаз, а "джаз -- музыка для тех, кто отлюбил" © "Рубашка". Хотя, уверен, это тоже цитата еще откуда-то.
И я счастлив.