Тебе хочется играть на струнах человеческих душ и вызывать сильные эмоции.Это нравится тебе. Это увлекательно. Я очень это хорошо понимаю.
Но, увы, весь твой надрыв нынче – низкопробная подделка, провокация. Желаешь слез моих, требуешь каких-то слов конкретных в свой адрес. «Это я не хочу выслушивать. Хочу – вот это. Говори мне это». Не милости просишь, не сострадания, не любви даже. Просто стараешься манипулировать мной. До сих пор у тебя получалось. Формула успеха проста – эффект неожиданности. На мое «здравствуй, родная» - пощечину, на мое «ты меня разозлила» - поцелуй…

Но как-то скучновато стало. Перестала тебя бежать-успокаивать, и поверила твоему «прости»… ты говоришь: «Если тебя не зацепило, то тебе все равно». Возможно, ты права. Эти твои «ты меня не любишь», «раз так – я ухожу», а нынче уж и «цветы засохшие» и «утопленницы в иле…» приелись они. Ты мне еще могилу свою нарисуй. А, ну да, это уже было, фотография, где ты умерла. Тогда я ревела, теперь – не хочу. Скучно это.

Знаешь, что? У меня завтра гости будут, я их без ума жду, еще завтра буду звонить в Калининград, и еще писем жду – из Перми и из Краснодара. Счастливая я, влюбленная я. А тебя это бесит. Бесит, что у меня все хорошо. Тебе надо, чтоб я плакала и нуждалась в тебе. Мне правда мужа хватает точно такого же, который меня будет любить, только если я условия его выполню. И которого бесит все, что называется «мое личное».

Пора взрослеть. Пора. Я подожду. Жалко тебя, жалко так писать тебе, глупая ты. И такая вот Настасья Филипповна, пойдешь сейчас своей тоской и болью упиваться. И хочется тебя успокоить, а нельзя. Люблю тебя, но больше не дрогну.