Бывают в жизни глупые обиды:
не спишь из-за какой-то чепухи.
Ко мне пришёл довольно скромный с виду
парнишка, сочиняющий стихи.

Он мне сказал, должно быть, для порядка,
что глубока поэзия моя.
И тут же сразу вытащил тетрадку -
свои стихи о сути бытия.

Его рука рубила воздух резко,
дрожал басок, срываясь на верхах.
Но, кроме расторопности и треска,
я ничего не видела в стихах.

В ответ парнишка, позабыв при этом,
как «глубока» поэзия моя,
сказал, что много развелось поэтов,
и настоящих, и таких, как я.

Он мне сказал, - хоть верьте, хоть не верьте, -
что весь мой труд - артель «Напрасный труд»,
а строчки не дотянут до бессмертья,
на полпути к бессмертию умрут.

Мы все бываем в юности жестоки,
изруганные кем-то в первый раз.
Но пусть неумирающие строки
большое Время выберет без нас.

А для меня гораздо больше значит,
когда, над строчкой голову склоня,
хоть кто-то вздрогнет, кто-нибудь заплачет
и кто-то скажет: - Это про меня.

1974