Мысль ворвалась сейчас в открытое окно моего сознания: имя Антон имеет определенное на мою жизнь влияние.
Вспомнилось мне сейчас, как лет семь тому назад флиртовала я в Михайловском, имении Александра Сергеевича Пушкина, с Антоном Трубецким, из параллельного класса. Замечу в скобках: в Михайловском с Трубецким... Так вот, общение наше было скорее похоже на поле битвы, ибо я, словно амазонка, только тем и занималась, что нападала на добродушного юношу, и нападки мои были едки и даже обидны. Трубецкой не сдержался в конце концов и наградил меня словом «ехидна», что, очевидно, было недалеко от истины.
Про другого Антона намеренно умолчим, ибо он уже навсегда потерян для общества, особенно для дамского, и особого интереса как личность уже не представляет.
Еще один Антон случился в моей жизни вчерашним вечером. При всей кажущейся доброте карих его глаз этот субъект – премерзкое создание, невежливое, скупое, скользкое. И так мы с ним бросились воевать, так сцепились друг с другом, что просто невозможно было нас разнять. Причем мое личное пространство было им бесцеремонно нарушено, и вот он ходил уже подле кругами и все смотрел в мои распахнутые глаза, а это вообще бесстыдство, и уже другой бы Антон указал жестко языкастому слизняку его место!
Мое сердце уже не свободно. Оно застлано сухой душистой травой и полевыми цветами, и жаждет принять в себя чувство к тому, другому Антону, и готово быть покорным и смиренным, желает услаждать и услаждаться.