Что обязательно должно быть в хорошей истории в финале? Либо смерть, либо расставание. Лучшего финала для истории не придумать. Есть ли у меня такие истории? Как говорил один киногерой – «Вы хочете песен? Их есть у меня»


Это было в те времена, когда на выпускных вечерах в школе играли вальс, девушки были в длинных платьях, юноши в костюмах, а будущее счастливым.
- Ну вот мы и взрослые? Правда смешно? – она смешно сморщила носик, как буд-то собралась чихнуть. Он держал ее за талию и они кружились в танце под вечерним южным небом. Немого вина и рюмка водки, принесенная тайком от учителей на выпускной, кружила голову и наполняла ее мечтой о счастье и любви.
- Да! Мы уже взрослые! Я люблю тебя, а ты меня! Это здорово! – Он хотел еще сказать о том, как упоителен этот вечер, как прекрасны звезды, так ярко блещущие, но все равно тусклые, по сравнению с ее глазами. Он хотел ей читать стихи и петь песни, носить ее на руках и целовать долгим поцелуем, впитывая ее сладость и отдавая ей на вечное хранение в поцелуе свою душу. Он хотел рассказывать ей о том, как она красива и о том, что он хочет стать художником что-бы описать ее красоту, ведь слова так бедны и блеклы рядом с ней. Но он был молод и считал, что мужчина обязан сдерживать свои чувства и эммоции. А потому он ей просто сказал:
- Ты сегодня очень красива!
А она любила его, а потому угадала в его словах все недосказанное, прочла по его глазам всю его любовь и нежность. Просто положила голову ему на плечо и они продолжили танцевать под звездным небом южной ночи, где звезды ярки и сочны, а лето так ярко и заманчиво красиво. Они танцевали всю ночь до утра, всю свою последнюю ночь детства….

*****************

- Я буду ждать тебя!
- Я знаю, что будешь. Я ни минуты в этом не сомневался, а разве могло быть иначе?
- Два года…. Целых два года без тебя.
- Всего два года.



Когда мы уходили в армию, мы не верили, что нас будут ждать. Мы говорили слова перед прощанием. Мы просили – «Дождись», нам отвечали – «Я буду ждать». И ни кто не верил этим словам. И потому мы с удивлением наблюдали за тем, как часто приходят к нему письма, как нежно он их читает и как аккуратно свертывает, что-бы не затрепать от частых перечитываний. Мы завидовали, но ни кто из нас не посмел бы сказать дурного слова, мы все хотели, что-бы хоть у кого-то случилось это маленькое чудо и его дождались из армии. Мы хотели стать сопричастными этому чуду, хоть краешком зацепить это чужое счастье.


За офицеров их ни кто не считал. Студенты после института прибывшие на практику. Не доросли они до офицеров, которым стоит подчиняться. Но если они не строили из себя коммандиров, то с ними вполне можно было поболтать, тем более, что они только что с гражданки. И конечно мы рассказывали все наши скудные новости.

- Что? Два года ждет? Не смешите меня! – И он залился разухабистым искренним смехом – Да она же просто разводит тебя как лоха. Наверняка уже другого нашла, а тебя просто в качестве запасного варианта держит!
И через некоторое время он уже шипел сквозь свои разбитые губы ему в лицо - «А ты проверь коль не веришь. Напиши ей, что ты нашел себе другую. Увидишь, что она тебе напишит «Ах я не хотела тебе сообщать раньше, но понимаешь ли два года долгий срок»». И его ехидно-злая улыбка впивалась ему в лицо. Мы держали их обоих за руки, пригнув к земле. Их лица были напротив друг друга, как у зверей готовых прыгнуть на встречу и грызть врага. И слова студента едким ядом разъедали ему лицо и впитывались в мозг. Студента хорошо научили говорить в институте. Солдат написал…


- Серега, пошли в оружейку, пора в наряд заступать.
- А… Да… Ага…
С каменным лицом он вышел из казармы. Такое лицо не хочется видеть снова – лицо мертвеца неспособного к эммоциям. Куда исчезла живость и чуть сумасшедший блеск глаз. Исчезла легкая задумчивость с полуулыбкой на губах. Не было даже стремительно-злого выражения лица, которое у него появлялось, когд что-нибудь не получалось. С лица исчезло все живое. Не хотел бы я увидеть такое лицо еще раз… И больше его лица я не увидел вообще. От головы человека очень мало остается после выстрела в упор из калашникова….
Рядом с ним нашли письмо. Письмо от родителей девушки. Они ни в чем его не упрекали. Говорили, что жизнь сама накажет виновных. Они просто скрупулезно и с точностью, достойной милицейского протокола рассказывали, как прочитав его письмо, она набрала теплую ванну, легла в нее и порезала себе вены. Возможно если-бы она их порезала поперек, то ее еще успели спасти, но она порезала их вдоль и кровотечение было слишком сильным. Когда родители пришли домой, то было уже слишком поздно. В конце письма они добавили, что не считают его виновным и пожелали, что-бы его родители не испытали ни когда подобного… Удачи и счастья они ему не пожелали….