Извините, если не дословно, писала по памяти...
Как стук колес вычерчивает ритм,
Так сердца стук, подобен четкой дроби
Ночных копыт
Извечный алгоритм,
Начертанный над чередой надгробий
Живых существ, украсивших мой путь:
Людей и птиц,
Собак и рыб,
Лошадей и кошек.
Их хочется вернуть,
Но тени так бесследно тают в прошлом.
Я одинок.
Алеет на плечах богряный плащ(сиреневый, пурпурный?)
В моих глазах, как в доменных печах,
Дымится пепел погребальной урны.
Извечный страх калечит души жартв,
Вошедших в этот круг без покаянья.
Прожерливая выветренность жерл,
В моей душе нашедшая призванье
Сминать, как лист лирических основ,
Любовь и Жизнь,
Прощанье и Разлуку,
И детский плач,
И радость чистых снов,
И мертвых клятв возвышенную муку.
Я чувствую свой страшный черный дар,
Всей яростью обугленного мозга.
Я рвал зубами вены!
Но пожар в моей крови
Был безразличен звездам.
Я принял паству, выбирая ночь,
Когда медведи понимали слово
И искренне старались превозмоч
Звериной волей волю рук другого,
А именно – мой жесткий произвол,
С которым я удерживал их страсти!
Дивились Рыбы, Скорпион и Вол
Моейнезримой и врожденной власти.
Пастух медведей! Выжженый на лбу
Извечный титул!
Вызов вере в небо!
Вселенной, раздирающей клобук
И Року, обесцветившему Небыль!
И был бы мертв при первом же намеке
Готовности приветствовать ту тьму,
Что выпивает травяные соки
Из заспанной поверхности земли.
Поверьте, что слова с заглавной буквы
Меняют смысл,
Переродясь в пыли
В самшит и кипарис,
И бук.
Вы
Напрасно попытаетесь понять
Урок друидов.
Каменные руны не обратят затертый разум вспять
И не затнронут выцветшие струны.
Медведи спят.
Ущербная луна
Дарует серебро косматым мордам.
В мои виски крадется седена
Неторопливым , матовым аккордом.
Как хочется уснуть, закрыть глаза,
Увидеть поле, полное ромашек,
Где над ручьем кружится стрекоза,
А в поле бродит облако-барашек.
Вот в этот мир
Хочу шагнуть и я,
Продолжив путь по кромке
Алой меди заката
В те запретные края,
Где светится Арктур – Пастух Медведей.