Из вечернего разговора с дядькой, историком по образованию, состоявшимся на Эль двумя днями ранее, уразумел, что все что можно сломать там, уже сломано, все что можно продать – продано. Как он ошибся!..

За стеклом видел девушку с русыми волосами, свисавшими сосульками в разные стороны, щека изуродованная шрамом, все же она была красива, видел еще что-то…

Выйдя из транса, тупо смотрел на дьявольский свет фонаря сквозь колтун ветвей. Встал, прислонился к решетке, решил перекурить, а потом продолжить.

…Где-то у выхода с Эль, что-то затрещало, словно ветки сухие ломают. Мешает, не дает сосредоточиться. Вскоре переключился обратно на себя, - звук повторился опять – уже ближе. Резкий хруст в морозной тишине. Он повторялся неоднократно, словно кто-то ломится через кусты параллельно главной кладбищенской дороге. На ум пришло сравнение: во время охоты, ловцы гремят колотушками чтобы выгнать напуганного зверя из укрытия. Я спокойно сидел, выжидая.

Удар. Внезапный. Близкий и сильный. Резкое похолодание под кожей. После того, как он повторился, уже не было сомнений, что отзываться может могильная плита на железный ломик. Для меня пришло время инкогнито удалиться. Сказано – сделано. Уже у выхода я встретил разношерстную и разновозрастную стайку, этак человек в пять. Мой уход сопровождался глухими ударами.
Интересно, а завтра?..