Не выдержал, психанул. Схватил пальто и выбежал прочь. Через три минуты, в одном из темных скверов, каких тысяча, он распластавшись на детской карусельке, молча курил и трясся от холода…Так хотелось на что-то или кого-то положиться, он положился на детскую карусель
и медленно кружился…так часто, снова и снова – наши ожидания опровергаются действительностью и мы теряем остатки веры…нет была, да что там…и такие слепые окна у домов, - только тычутся в плечо или под мышку сухим шершавым собачьим носом, желая чтобы их погладили, приласкали.

Неважно о чем он думал, распятый на карусели – просто курил он, глядя в обыкновенное, без гипербол и метафор, небо. Курил одну за одной пока пепел не попал ему в горло и он не согнулся пополам, сотрясаясь в рыданиях. Ну и что? С кем не бывает.
Зима все-таки, иней на ресницах стынет…пялишься в небо, глядишь, и глаза покрываются голубой блевотой… Кого бы ему послать к черту? Уже немного их осталось. И нет никого. Даже занудные прохожие куда-то подевались… И кружится все перед ним: железобетонные дома, черное небо, черные дома, железобетонное небо…
Черкать и черкать онемевшей рукой по тетради.

Человек не умещается в строку, даже в тысячу строк, все бесполезно…
Сегодня, я не хочу жить вовсе.