...Я молча закатал рукава рубашки. Думаешь ты можешь сделать мне больно? -Он не сделал больно, он просто цинично избил меня.
...Все НЕ прояснилось. Повернул ручку и открыл эту дверь. Сколько всего обрушилось на меня, вылилось! Искал ясности, а оказался в самом темном из уголков чего-то.

Это невыносимо - не доверять никому, подвергать сомнению каждую мысль в своей голове, на предмет прихода ее извне. Он нашептывает мне свою ложь на ушко, маскируя ее под мои мысли.
Даже сейчас я пишу в раздумье: что из написанного Мое? Не издеваются ли надо мной?

Но все же я это чувтсвую, что-то изменилось...Раньше Ему было просто наплевать. Теперь этой ночью, первой после рождения, я, наверно, пережил
свой первый бой.

...При любом раскладе я бы остался один. Хорошо,что я теперь это понимаю. Не хотел бы упасть, не упал бы тогда - все в моих руках, в соответствии с моей волей. Но выбирая, получить ножом в спину или в грудь, я бы хотел стоять лицом и смотреть в глаза убийце.

Всю ночь я перемещался по чреву каменного зверя, отрыжкой которого стал. Устал также, как и после ритуала.

Писал стихи...нет, Я никогда не писал стихи...они писали мою судьбу(?), я рисовал что видел. Ложью было бы говорить,что это мое. Не я написал: "Ангел Боли","В клубе","Колдовская ночь" и прочее. Они лишь очерченные образы, символы...символы многого и многих. Я лишь проводник - провожу и провожаю. Хорошо,что это стало понятно. Интересно, что нашептало мне этот стих?

У мостов и под ними
В тоннелях метро
В этом газовом свете
Тусклого мира
Всем светит одно
Большое ничто
И нечто маленькое,
как слово "любимый"

На переферии
чужих судеб,
В ядерной зоне
чужих эмоций
Эго, как эхо
чьих-то побед
Кусок гуталина,
превратившийся в солнце.

Под анастезией
холодных ветров,
В этом каменном чреве
сытого зверя?
На одной ли из мокрых
крыш-позвонков?
Где Я?

Измеряя на глаз жизнь по собственной тени
Через рой мотыльков я как камень лечу,
Побеждая врагов я не познал боренья...
Для чего тогда все!??
Затушите плевками свечу.