Глава 10. Размышления.
- Я думаю, что этот хмырь – продюсер, – сказала Оля.
- Ха, в гробу я видела таких продюсеров! – воскликнула я. – Я вам говорю, типичный колдун. Темный и страшный. Но не Снейп.
- А где ты вообще продюсеров видела? – поинтересовался Муз.
- Я в театральную академию собираюсь!
- Ну и что, а колдунов где? В Хогвартс тоже собираешься, что ли?
- Ты Властелина не смотрел, что ли? Там колдунов – до фига и больше.
- Я Ночной Дозор смотрел. Там этих колдунов вообще…
- «А вот Завулон, у него есть хребёт. И больше его ничего не… волнует. Включая известного всем режиссера, который решил посниматься в Дозоре, который расклеен на каждом заборе, который колдунью – голову дурью как раз в полнолунье пустил на глазунью, из-за которой и пьет не по-детски добрый беспомощный маг Городецкий». – Процитировала я свой любимый отрывок. – Маги-то там все какие. Только и знают, что пакости друг другу делать.
- Ну, вообще-то мне про Светлану больше нравится, - заметил Муз, - а маги, которые друг другу пакости делают, спокойно могут и другим жизнь испортить.
- А нам они разве испортили? Мне здесь даже иногда нравится, - по привычке заспорила я.
- А когда у тебя глюки были – тебе нравилось? Ты вся дергалась и орала: «Сволочи, сволочи, гады». Я подошел, а ты мне: «Это ты виноват, сволочь, ты во всем виноват!» А потом «Верните Меньшикова, сволочи, или хотя бы Корфа!» Мне знаешь, какие чары харизмы пришлось накладывать! Это, между прочим, сложно!
- Да потому что эти сволочи показали на три секунды Меньшикова, а потом опять начали мертвецами и Михалковым пугать!
- Стоп, стоп, стоп! – остановила мою начинающуюся истерику Оля. – А что вы там говорили про Натали?
- Ну, когда с ужастика меня на видения переключило, я видела Анну, Полину, какую-то девушку деревенскую, Натали и двух фрейлин. Я думаю, что они теперь тоже… ну, как мы.
- Значит, их надо найти! – решил Муз. – Соберемся вместе и что-нибудь придумаем. А на видение тебя переключило из-за чар харизмы. Они, знаешь, какой удар по всей темной энергии делают!
- Стоп, что-то я раньше не слышала про чары харизмы. И мгновенно перемещать предметы ты тоже не умел! – Насторожилась я. – Хм, ты же просто Муз. Ты должен обеспечивать мне вдохновение. Вот и все. Ну, иногда помогать с творчеством…
- Ага, иногда, - хмыкнул он.
Ну, вообще-то Муз мне часто помогает. Я набрасываю в уме главных героев и сюжет – будто картинку карандашом, а он выдумывает детали, будто раскрашивает это все яркими красками. Скажем, Санька Рыбаков – его рук дело, он выдумал все черты характера, всю биографию и заставил меня сделать его главным героем. Ну, а мне этот герой так понравился, что затмил придуманного мной Ника. Ник – это та моя часть, что осталась с романтического детства в компании хоббитов, мальчиков со шпагой и институток Чарской. А Санька – это скорее образ от меня сегодняшней, с виду пробивной и стервозной, а внутри все равно романтичной… А, романтика она всегда романтика. Мой Муз тоже романтик, хотя ни за что в этом не признается.
- Значит, наша цель – найти девушек, собраться вместе, свести Корфа с Репниным…
- Как?
- Подожди… И заодно замочить Долгоруких, они сволочи. Нет, Лизу можно оставить. И Соню – за хорошее поведение.
- За что?
- За-мочить.
- Нет, за что?
- А, сволочи они. Поместье отбирали.
- Ты не сможешь. Ты трусиха. – Заявил Муз.
- Я – трусиха?
- Ты. И лентяйка, и плакса, и уродина.
Я молча врезала ему по физиономии и сообщила Оле:
- Нет, мы сначала замочим Долгоруких, а потом все остальное. И возьмем Владимира, он поможет.

Глава 11, в которой случается совсем не то, что я планировала.
- Стой, стой, ты куда! – бежал за мной Муз. (Я в стиле Терминатора пробивалась по коридорам Корфовского поместья). – Ты чего, их же там много!
- Кого?
- Долгоруких! Ну, накостыляешь ты кому-нибудь, ну Владимир еще парочке, если он согласится, а остальные из тебя котлету сделают!
- Ты чё, идиот? Я их психологически мочить буду. Ругаться с ними, то есть. Люблю поругаться.
- Ты скоро совсем в стерву превратишься, Шуш, - вздохнул Муз. – Только и знаешь, что ругаться и строить всех.
- Ну, нужно же мне где-то оттянуться. А то дома только с тобой и поругаешься. Да и то, ты галлюцинация. – В библиотеке князя с бароном не оказалось.
- Я не галлюцинация! Меня Корф и Репнин видели!
- И как же ты им представился?
- Князь Трубецкой, - подмигнул он. – Внушил им, что они меня давно знают.
- А внушить им, что они любят друг друга, ты не можешь? – В кабинете их тоже не было.
- Это будет вранье, - объяснил Муз. – Да и нельзя так силы тратить, а то тебе на вдохновение не хватит…
«Ой, что-то он темнит», - подумала я, но тут мы таки нашли Владимира и Михаила в гостиной. Они играли в шахматы.
Владимир двинул ладью.
- Ой, зря, - сообщила я. – Так вам будет мат в три хода.
Михаил поднял брови и начал разглядывать свои позиции.
- Вы так думаете, Анна?
Ни фига, если честно, не смыслю в шахматах. Примерно как Остап Бендер.
- Уверена.
Но озадачить их нужно.
- Вы уже хорошо себя чувствуете? – поинтересовался Владимир.
- Да. У меня было временное помрачение рассудка. Как там в книжке, - я на секунду задумалась, вспоминая «Петербург» Белого (я проглотила его залпом в шестом классе, ничего не поняла, запомнила только пару эффектных фраз), - «мозговое переутомление с псевдогаллюцинациями».
- Но теперь с вами все в порядке? – еще раз уточнил Михаил.
- Да, да, да. – Что же это со мной было, что они так боятся, не повторится ли это снова?
Муз отлично себя чувствовал в шкуре дворянина. Он устроился в кресле и достал трубку (прямо как Корф). Я мысленно зачертыхалась на него, потому что я в душе за здоровый образ жизни.
- Тут у Анны возникло предложение, - медленно произнес он, полуприкрыв глаза. – Ей очень хочется поругаться с вашими соседями Долгорукими. Вроде как они вам много крови попортили.
- Это правда, - согласился Корф. – У меня счетик к княгине. Она убила моего отца и хотела отобрать мое поместье.
- Но Андрей Долгорукий – наш друг и жених моей сестры, - запротестовал Миша.
- Он изменяет Натали с крепостной Татьяной, - сообщила я. – И она от него беременна. – Муз, беременна уже? – «Да, да!»
Михаил потерял дар речи. Он просто сидел и хлопал глазами.
- Мне кажется, нужно с ними как следует поговорить, - предложила я. – Княгиня только притворяется сумасшедшей, она здорова, спросите у господина Забалуева. Он, кстати, тоже гад.
- Знаете, Анна, я с вами согласен, - встал с кресла Владимир. – Нужно с ними поговорить и как можно скорее, иначе они сделают нам еще одну пакость. Едем. Миша, ты с нами?
- Да! Я хочу взглянуть в лицо мерзавцу, обманывающему мою сестру! – Миша был настроен так же решительно.
- Десять минут. Я только переоденусь. – И я упорхнула в свою комнату.

Платье я сменила на более простое, перечесалась – сделала обычную для себя прическу (распущенные волосы собраны под обруч), взяла на всякий случай пару ленточек – вдруг придется заплетаться. Муз наколдовал мне в юбке внутренний карман, куда я положила плеер, и я провела наушники под платьем (просто «Операция Ы» какая-то!).
- Я готова, - сообщила я, застегивая шубку – ту штучку «под деда Мороза», в которой Анна потом познакомилась с принцессой Марией.
Мы уселись в карету Корфа (мы – включая Муза-князя Трубецкого) и поехали в сторону поместья Долгоруких. Оно было от Корфовского примерно как от площади Исскуств до Исаакия. Может, чуть подальше.
Там мы вышли из кареты. Я выходила последней, чуть отстала, случайно поскользнулась и упала.
Тут меня схватили чьи-то огромные руки. Я повернула голову и увидела громадного заросшего детину размером полтора Корфа. Я, естественно, заорала «Мама!», замолотила его кулаками…
Он подхватил меня, как пушинку и понес куда-то. Я орала во весь голос.
Через две секунды меня перекинули кому-то еще. Это был мужик, в два раза страшнее первого. Я визжала из последних сил.
Еще через три секунды меня запихнули в обшарпанную, темную карету. Но я успела увидеть, как первый детина одним ударом кулака свалил с ног Муза.
«Бедненький», - подумала я. Карета тронулась, и через секунду в нее втиснулся первый урод.
Я высунула голову в маленькое окошко и закричала:
«Володя, Миша, спасите!»
Меня вдернули обратно.
- Заткнись ты, дура лохматая! – крикнул на меня детина.
Во мне вскипела дворянская кровь. Мой прапрадедушка был из каких-то там графов… да какая разница, но гордость у меня была дворянская. Я не терпела обиды, никакой. Поэтому я с криком кинулась на этого гада волосатого и принялась его мутузить.
Я, слава богу, училась не в Америке, а в России. И у нас в школе не выгоняли за драки, как в «Дневниках принцессы». Били меня почти каждый день, и я в долгу не оставалась. Но одно дело – крепкой девчонке справиться с парочкой худосочных пацанов, а другое – хрупкой девушке (Анна ведь неженка – в очередях не стояла, в автобусе ее не сплющивали в час пик и в школе не били) со здоровенным сильным мужиком.
Меня откинули к стенке кареты. Я ударилась головой, и все вокруг потемнело.