Ник быстренько нашел глазами таксофон – на другой стороне улицы и понесся по переходу, даже не взглянув на светофор. Мишка подождал, пока зажжется зеленый, вздохнул и пошел в очередной раз отчитывать своего Князя.
- Господи, ну почему ты ни-ко-гда не можешь вести себя как нормальный человек?
- Потому что я ненормальный. Не веришь – спроси у Даньки, он про меня много приятных вещей может сказать.
- Не понимаю, почему вы всю жизнь друг с другом цапаетесь.
- Мы не цапаемся. Это просто так – для интереса. На него невозможно сердиться.
- Это ты сейчас так говоришь…

Но на Даньку, действительно, было невозможно сердиться. Никогда. Особенно сейчас, когда он пытался не упасть с забора. Забор был металлический с широкой ровной полосой наверху. На этой полосе он и раскачивался, рискуя каждую секунду упасть. При этом у него было очень забавное сосредоточенное лицо, с нахмуренными бровями и сморщенным лбом. Ник сказал бы, что «человек впервые в жизни пытается подумать». И получил бы в ответ такую же колкость. Мишка был прав – они начали «цапаться» с того дня, как встретились, но очень быстро злость исчезла, и ругались они только по привычке. К тому же для Ника это было своего рода разминкой. Не просто обозвать Даньку, а как можно смешнее и не очень обидно, при этом сохраняя соответствующее гордое и заносчивое выражение лица, и через секунду эффектно увернуться от кулака, направленного прямо в глаз – это была такая игра на зрителя… Если бы приемная комиссия из училища видела эти его ухищрения, его бы приняли без экзаменов. Впрочем, Даньку тоже – за поразительную реакцию и впечатляющую мимику (обещание Ксюши). Правда, через месяц бы отчислили – за ужасающую невежественность и отсутствие элементарных знаний (пророчество Ника). Он не знал даже того, что если так сильно размахивать руками, свалишься непременно.
- Айй! Идиотка, чё я тебе сделал-то?
- Ты сам упал. Стоял бы на месте, не размазался бы по асфальту.
Ксюша, несмотря на упомянутые уже каблуки, как-то держала равновесие на «этом идиотском заборе». Это было ее главное свойство – как бы она ни жаловалась, но то, что она хотела сделать, она всегда делала хорошо. Даже если у Даньки появлялась очередная идея с очередным сюрпризом.
- Ну и что ты видишь? – пытаясь залезть на забор.
- Ничего особенного. Объект с темными волосами говорит по телефону.

- Вот почему питерский код – 812? А где тогда… 001?
- Где-где. Где первый телефон был.
- У Бриллинга… - Измененным голосом. – Вовочка? А это твоя учительница по географии Инна Геннадьевна. Ты передал мамочке, как ты плохо вел себя на уроке?.. Ну, как же, подрался с Олегом и Пашей, обзывался на них матом… - Нормальным голосом. – Ну, Вовка, ты гений, сразу расколол. Папа и то – поверил. Как – чьим? Губернатора… то есть мэра Москвы. То есть, нет, мэра – это я директрисе звонил. Когда на уроке журнал загорелся. А папе – от президента…Что значит, как узнал? Я, между прочим, раньше в той же школе учился, всех учителей знаю.… Ну, по делу. Вовк, а папа дома? Где это он в воскресенье шляется? Ах, в редакции? А в какой? По номеру 312? Ага.… Нет, у меня все хорошо, все отлично. А ты как?.. Что, честно? Ну, приеду, разберусь.… На следующий матч, наверно, приеду. А как они сегодня сыграли?.. У, придурки.… Нет, уроды – это кто делает плохо другим, а придурки – те, кто себе.… Ну, пока, я с чужой карточки звоню. Привет Алине Васильевне. Адье. Ну, давай, пока.
Мишка переминался с ноги на ногу все время разговора – ну, карточка-то его, понятно.
- И что?
- Отец в редакции. А у Вовки неприятности – с него какая-то шпана деньги трясет. Старшеклассники из его школы.
- В гимназии? Шпана?
- Да там одно название, что гимназия. За деньги кого угодно возьмут. – Вздох. – Приеду, разберусь. Я брат или кто? Можно я еще отцу позвоню?
- Да пожалуйста, всё равно уже. – Карточка безвозвратно потрачена.
- Я тебе деньгами отдам.
- Ты с ума сошел? Я с тебя хоть раз в жизни деньги требовал? Хоть за что-то, хоть раз?
- Извини. – Набирает номер. – Алё, здрасьте. А Перова Александра Ивановича можно услышать?.. Алё, папа? Папочка, ты не представляешь, как у меня все хорошо! Меня примут на эту роль. – Заморачивать отца полученными надеждами и обещаниями он не собирался. – Все прекрасно, а у тебя? Ага. – Вдруг помрачнев. – Ясно. Ну, пока.
- Что случилось?
- Я. Его. Отвлекаю. От. Работы. – Процедил Ник сквозь зубы. – Черт возьми, я собираюсь прославить его фамилию! И вообще, я его люблю. А он говорит…
- Господи, Князь! Опять у тебя ко всем претензии…
- И ты туда же… - шепотом.
Иллюзия, что отец – самый лучший, умный и красивый, давно исчезла. Ник великолепно понимал, что не очень-то был нужен отцу. Конечно, больше, чем матери, но… Действительно, зачем взрослому, счастливому в браке человеку, нескладный мальчишка, вечно путающийся под ногами и пользы никакой не приносящий. Отец наверняка с удовольствием оставил бы его матери, если бы та была нормальным человеком. А сейчас… всё, ребенок вырос, заботиться о нем не нужно. Отец и так дал денег, чтобы снять квартиру, потому что знал, что общежития Ник не вынесет. Не тот у него склад характера.
- Князь, у него, наверно, неприятности, или куча дел. Ну что ты сразу обижаешься? Пошли, а? И карточку отдай.
- Держи.
- А как сыграли?
- Проиграли. Два-ноль. Вовка говорит, Кержаков травму получил…
- Плохо. Совсем плохо. Как дальше играть будем?
- Сыграем как-нибудь.
Они зашагали дальше по улице. Вдруг Мишка остановился у тележки с мороженым.
- Не, я все-таки куплю.
- Да черт возьми! Взрослые люди не едят на улице мороженое.
- А вон идут.
По той стороне улицы действительно шла семья – мама, папа, дочка и все ели мороженое.
- Они с ребенком. Если с ребенком, то можно.
Мишка фыркнул:
- Бедный Ник. У тебя же не будет детей, сам говорил. Значит, ты никогда не будешь есть мороженое… Выдумал какие-то правила дурацкие и думаешь, что ты взрослый. Поражаюсь…

- Идут.
- Где, близко уже?
- Ага.
- Значит так… Лезь сюда. – Данька показал на нишу в стене. – Ничего не высоко, залезешь. Не занимай всё место.
Запрыгнул туда же и повис в опасном положении, рискуя опять свалиться вниз.
- Подходят… Тихо.
Мишка и Ник прошли под аркой.
- Шеф, а я вас вижу… - в нос проговорил Данька, старательно разглядывая их.
- Аналогично, - сообщил Ник, отбирая у него бинокль.