Я всего лишь пыталась отбетить... Хреново получилось...

Он стоит одной ногой на столе, а второй на спинке кресла. У него в руках шарф – мой любимый красный шарф. Он задумчиво наматывает его на шею, предварительно завязав второй конец на люстре. Прощально усмехается, представляя мое лицо, когда я увижу всю картину – ему осталось только шагнуть обеими ногами на спинку кресла, и оно от тяжести опрокинется… В эту секунду раздается мелодия мобильного. Он резко поворачивается, и…
Я трясу головой, отгоняя внезапно возникшую в ней картинку. Как же, будет он вешаться! Мы ведь уже выяснили, что он бесчувственная скотина. Выяснили ведь?
- Алло, - я слышу его голос и еще… кажется, шум воды? В сауне, наверно. С девочками. Или с маль… тьфу ты.
- Моешься? – задаю я самый глупый вопрос из всех возможных. И тут же поправляюсь. – Я не то хотел сказать…
- А что?
- Нам надо поговорить. Кажется, мы оба погорячились, наговорили друг другу глупостей… можно я сейчас к тебе приеду?
После небольшой паузы он отвечает:
- Можно.
Вот видишь, успокаиваю я себя, он и не думал вешаться.

Я думал, как лучше покончить с собой – выкинуться из окна, вскрыть вены или повеситься. Вариант о том, чтобы остаться в живых, я не рассматривал – незачем.
Зря я, наверно, решил вскрыть вены. Теплая ванна расслабляет, а надо быть сосредоточенным. На стиральной машине лежит набор ножей, когда-то заказанный моей мамой. Я никак не могу выбрать один из них в качестве проводника в иной мир. Наконец беру длинный и тонкий – «режет картон, дерево, фарфор и мрамор, а также многое другое… но и это еще не все…». Примеряюсь к венам на одной руке, на другой… осматриваю ступни – вот эти синие полосы на ногах – это вены, или еще что-то?
В кармане рубашки затрясся в вибрации телефон. Я поставил на «без звука», поэтому понятия не имел, кто это. Со вздохом – больше облегчения, чем разочарования – я достаю его и, не глядя на экран, нажимаю кнопку.
- Алло.
- Моешься? – сам не знаю, хотел ли я услышать этот голос, или, наоборот, боялся. – То есть – я не то хотел сказать…
- А что? – машинально приворачиваю кран с теплой водой.
- Нам надо поговорить. Кажется, мы оба погорячились, наговорили друг другу глупостей… можно я сейчас к тебе приеду?
Неужели есть шанс… все исправить? И ножик не понадобится… Я заворачиваю и кран с холодной водой.
- Можно.
Несколько минут я просто сижу, как дурак, с ножом в одной руке и телефоном в другой, слушая короткие гудки.
Потом начинаю поспешно собирать в коробки ножи – он не должен… не должен догадаться, что я настолько малодушен, чтобы покончить с собой.
Тянусь за бритвой – за те несколько дней, что прошли с нашей… ссоры – или это не так называется? – я ни разу не взглянул в зеркало. Зарос, наверно, как не знаю кто. Случайно сбиваю рукой мыльницу вместе с мылом.
Черт! Поднимаю ее с пола, ставлю на колено… и вдруг, что есть силы, ударяю по ней ножом.
Честное слово, я был уверен, что нож соскользнет. Но нож разрубил пополам мыло, а мыльница выскользнула и раскололась на несколько кусков – дорогая была, фарфоровая… И ногу порезал. И руки, собирая осколки…
Вдруг – я услышал, что дверь открывают. Как он так быстро приехал? Наверно, был где-то поблизости. Я выскакиваю ему навстречу – голый, мокрый, с ножом, который продолжаю машинально сжимать в руке. А руки-то в крови…

Я уже на крыльце чувствую, что что-то не так. Может, дело в том, что лифт теперь тащится с черепашьей скоростью? Или в том, что замок, очевидно, заржавел и не открывается целых две секунды?
А потом я вижу его – в крови и с ножиком в руках. И забываю обо всех наших разногласиях. Я просто бросаюсь к нему, подхватываю на руки, отбираю нож, приговаривая:
- Зачем, зачем ты хотел это сделать, ну зачем? – заматываю его в полотенце, отношу в комнату, бегу за пластырем и снова обнимаю его. – Прости меня, прости, я не знал, что ты так все воспримешь…
- Я… да я просто ножик… ножик хотел попробовать. Ну знаешь, который режет все на свете. И случайно мыльницу разрезал, ту, фарфоровую, а осколки… осколки острые… - пытается неумело соврать он.
- Не надо, прошу тебя, не надо врать, ты не умеешь… Ты ведь хотел… вены, да? В воде, чтобы кровь не свертывалась?..

- Ну что ты фантазируешь, - говорю я. – Правда же, осколками от мыльницы…
Между прочим, чистую правду говорю!
- Мальчик мой, прости, пожалуйста… Я никогда больше… - уговаривает он меня. – Только не пугай меня так, пожалуйста…
- Хорошо, - отвечаю я и прикрываю глаза, представляя, что бы было, если бы он не позвонил…
- Тебе плохо? Голова кружится? - он продолжает прыгать вокруг меня. – Хочешь, компресс намочу? Легче станет.
- Да, - произношу я, но, как только он направляется к двери, окликаю его: - Смотри, не порежься осколками.
- Какими осколками?
- От мыльницы…