Россия и Финляндия похожи всем — холодом, болотами, плотностью населения, лесом. Кроме одного: отношения к образованию. Поэтому они — Европа. А мы — Нефинляндия

Рассуждать о качественном образовании в России еще можно, получить его бесплатно — практически нет. Школьные реформы последних лет если и изменили что-либо принципиально, так это штатное расписание чиновников от образования. В школы сотнями внедряются обучающие программы, учебники сомнительного качества. Провалившись в «черную дыру» бюджетной нищеты, наша школа все больше походит на «камеру хранения», куда принято сдавать ребенка, пока не вырастет.
Финляндия же совершенно неожиданно для всей Европы предложила феноменальную по качеству и бережному отношению к ребенку систему школьного воспитания. Финские дети — самые умные в Европе, наши — самые загруженные программами. Перенимать чужой опыт — не в отечественной традиции, а жаль.

Миф о лучшем в мире советском образовании еще жив. Но самого образования, как и СССР, уже нет. Где оно? Распалось…
Согласно итогам последнего международного смотра знаний PISA каждый второй школьник России читает гораздо лучше, чем понимает. А если точнее — наши дети сильно плавают в функциональной грамоте: они не умеют оформить квитанцию по оплате за свет, заказать товар по интернету, заполнить таможенную декларацию или удостоверение страховщика имущества. Мы учим их знать и совершенно не обучаем жить.
Так, может, имеет смысл проверять на экзаменах не объем заученных дат и понятий, а умение пользоваться «текстами слов» (словарями, веб-сетью, справочниками), значение которого неуклонно возрастает? Именно так поступили в Финляндии, дети которой признаны в 2004 году самыми функционально грамотными в мире.
Международная конференция, организованная Университетом Хельсинки и Национальным советом по образованию правительства Финляндии, называлась: «Финляндия в исследовании PISA — причины вслед за результатами» (Finland in Pisa-studies — Reasons behind Results).
Два раза подряд, в 2000-м и 2004 годах, финские девятиклассники оставили позади себя ровесников из 42 развитых стран. Двойной триумф финнов на международной арене, собственно, и заставил призадуматься весь мир над феноменом финского образования.

Евро — это не ремонт
— Зачем ты едешь? — отговаривали меня мастера педагогического тестирования из Российской академии образования. — Маленькая гомогенная страна, денег немерено. Ну и что там смотреть?
Иначе говоря, наши специалисты уже все знают про отгадку финского успеха (большие оклады учителей на фоне малочисленного «ученического населения»). Но я все-таки поехал, став единственным россиянином среди 300 делегатов из 33 стран мира. Зато теперь знаю достоверно: средняя зарплата школьного педагога в Финляндии составляет (спокойно, читатель) 2500 евро в месяц. Для сравнения: буханка хлеба стоит в Хельсинки 2 евро, литр бензина — 1, а кружка пива или пачка сигарет — 4 евро (около 150 рублей).
Но только не подумайте, как наши спецы, что деньги — основа успеха. Зарплата, не спорю, необходимое условие. Но не главное. Ведь почти во всей Западной Европе педагог — одна из самых высокооплачиваемых профессий. И что? Успеха добились далеко не все.
Совершенно уверен, что если положить нашим учителям солидную зарплату, то они все равно не будут работать так, как их финские коллеги. Это то же самое, что инвестировать миллионы в наше автомобилестроение — лучше «Жигулей» все одно не построим. Главное, нет необходимости строить лучше. Зачем? Коль конкуренцию можно обойти на таможне. А учителя тоже приспособились — после основных уроков подрабатывают в соседней гимназии, а вечером — вдогонку — еще и на приватных учениках.
В чем же главный секрет «великой финской педагогики»?
Первое принципиально жесткое условие, которое выставило перед преподавателями финское правительство: хорошие деньги платим только в обмен за полный день работы.
Повторяю для особо смышленых: 2,5 тысячи евро в Финляндии получает только учитель полного дня (full-time teacher). Частичная же занятость внештатников, так называемых мобильных педагогов (их вызывают утром на уроки по телефону), оплачивается чуть ли не вдвое скромнее.

Никто не одинок
Долго и нудно выпытывал у хозяев встречи, что входит в обязанности учителя полного дня. Оказывается, кроме проведения уроков, два часа в день уходит на консультацию учеников, встречи с родителями, подготовку к завтрашним занятиям, общие с детьми творческие проекты, педсоветы. Приходят они в школу к девяти утра, уходят часа в три или четыре дня.
Но вот статистический факт: каждый четвертый школьник Финляндии нуждается в персональной поддержке педагогов. И они получают ее в среднем по два-три раза в неделю. Каждый ребенок индивидуально!
Это у нас эдакая вертикаль власти: составил список отстающих, вызвал в кабинет, раз-два — и устранил пробелы в просвещении. А у них — сплошные вопросы. Как распознать тех, кто нуждается в особой поддержке? Какой вид помощи предпочтительнее для медленного ребенка? Где (!!!) и когда лучше встречаться? Как обеспечить первый успех, наладить дух сотрудничества и взаимного доверия? Какие приемы наиболее эффективны при работе с «детьми в колясках», студентами разных вероисповеданий, национальностей, возрастных групп, ментальных особенностей и физического здоровья? И еще 158 сложнейших головоломок о способах переключения детской активности в новые плоскости; хитростях взаимодействия с детьми, сползающими в так называемую IEP (индивидуальную образовательную программу).
Возятся с каждым — вне зависимости от цвета кожи, социального происхождения, доходов семьи и прочего. «Никто не одинок» — эти слова можно поставить эпиграфом к финскому школьному своду законов и педагогическим будням.
Это у нас бытует такая популярная фигура речи: «Мне повезло — я знаю язык, потому что в нашей школе была замечательная англичанка». Финнам в этом смысле повезло намного больше. Всей, понимаете ли, нации. Каждому из пяти миллионов граждан повезло. Сразу!
«Учитель, в отличие от шахтера или кондитера, ничего не производит. Он производит только будущее. Вот и все». Такие здесь шутки. Очень серьезные.
В Jakomaki lower secondary school (300 учеников, 30 full-time учителей, 4 ассистента), где мы побывали с визитом, уживаются дети 22 народов. Вопрос: на каком языке учитель будет объяснять им пропущенный материал? На турецком, английском, сомалийском, финском, эстонском, шведском? И впрямь учителя в поликультурной школе должны быть кудесниками общения, полиглотами, социальными дирижерами и соответственно трудоголиками в одном лице. Не случайно их здесь уважительно называют экспертами образования (в буквальном переводе — «эксперты учебного плана»). Среди 120 000 школьных преподавателей страны нет ни одного, который не обладал бы степенью мастера наук или ученым званием профессора по своему предмету.
Так что сами по себе деньги, как сказал, открывая встречу в Университете Хельсинки известнейший международный чиновник, глава Департамента анализа и индикаторов учебных достижений OECD Андреас Шлейхер, «это много, но еще не все».

Культ культуры
Досадное для нас открытие: культура, толерантный и демократический строй жизни не передаются (и не перенимаются) сами собой или вместе с преподавательской зарплатой, пускай даже очень достойной. Их выращивают, как английский газон, десятилетиями, поливая потом и слезами. Но, заметьте, своими, а не детскими!
Есть ли у нас в запасе десятилетия, необходимые на выращивание собственной, «уникально русской» педагогической эстетики и этики? Не думаю. Надо учесть, что большая часть наших детей ходят в демонстративно голую, с проводами наружу классно-урочную машину. Денег хватает только на хлеб, отцовский ремень и занавески в кабинет, чтобы прикрыть бесстыжие тюремные решетки.
Стены у этой отечественной казармы столь толсты, что не пропускают веяний цивилизации (печальный опыт внедрения ЕГЭ и мнимой двенадцатилетки — тому доказательство).
Все знают: наша школа неуклонно губит хрупкий организм, закладывая в генотип народа гастриты, сколиозы, энурезы. А финская Служба педагогической поддержки и заботы, наоборот, тщательно, неторопливо сберегает и приумножает детское здоровье.
Можно часами рассказывать о неброских, но чрезвычайно ценных изобретениях финских архитекторов — образовательных дворцах (иначе не назовешь). Скажем, классные стены в одной из школ, куда нас привозили на экскурсию, выполнены целиком из изумительно прозрачного стекла. Красиво, солнца и неба в избытке. И для зрения, говорят, полезно. Мебель беззвучна: ножки стульев, тумбочек, шкафов подбиты мягкими нашлепками из ткани либо снабжены спортивными роликами для «езды по классу». Вот откуда, стало быть, происходит особая, умиротворяющая тишина, сопровождающая жизнь здешних очагов культуры.
В каждом кабинете (а не только у географов) на видном месте висит карта родины, единой Европы или по крайней мере атлас Хельсинки, на котором крупно красным цветом обозначен и адрес самой школы. Понятно, для чего? Дети должны соизмерять свою судьбу с жизнью далеких и близких сограждан, чуточку ощущать свой школьный дом еще и географической точкой на глобусе.
А у нас? Руководитель одной из столичных гимназий, уставший повторять одно и то же, вывесил объявление в одном из наиболее посещаемых мест храма знаний: «Дорогие друзья! Вне зависимости от поставленных задач просьба смывать за собой. Если реальные достижения превзошли все ожидания, пользуйтесь ежиком! Спасибо».
«Вы можете построить для детей бассейн из чистого золота и даже изумрудов, но при нашем уровне воспитанности ученики разнесут его в щепки на следующий день». Эти слова принадлежат замечательному поэту Давиду Самойлову, сказаны назад уже лет тридцать. Увы, не устарели. Мы освоили культуру супермаркетов, научились обращаться с мобильной связью и компьютерами, а школа как была в пещерном веке, так где-то там и осталась. Лампочка Ильича, доска с неподъемным заданием на дом и локти пожилой учительницы, испачканные мелом.

Доверяй, не проверяй!
В педагогических кругах тут говорят: «Пока отношения между людьми не созданы, считай, что карты не сданы». Полное доверие ребят к учителям, чувство защищенности от покушений на свободу личности — основа здешней педагогики.
— Почему мы выиграли в тестировании OECD? — переспрашивает педагог «частичной занятости» Тапио Сиппонен, который одновременно работает в 15 школах Хельсинки. — Нет, эта победа не случайна. Есть такие слова: мир, согласие, гармония. И это очень важно для общей работы. Союз студентов и преподавателей — трамплин, опорная база для учебных достижений. Мы с детьми не боимся друг друга. Мне так кажется…
Этим можно напугать всю нашу педагогику… Ибо страх между учителем и учеником — основа российского образования. Его великий смысл.
У них если «проект», то, значит, вместе: планируют, воплощают и обсуждают результат. Детское кафе, допустим, организуют для дворовых малышей — и чтобы приносило прибыль. Или решают, сколько надо посадить деревьев, чтобы спасти экологию в окрестностях школы. Один высчитывает смету, другой бежит в муниципалитет прояснять ситуацию с качеством воздуха, третий заказывает в интернете саженцы, четвертый фотографирует, пятый готовит репортажи с места событий, творческое сопровождение и устную презентацию проекта. Потом собирают школу (класс) и публично отчитываются, делятся нажитым опытом с товарищами. По принципу: «Приобретение — в отдаче!».
Заметьте, любой наш чиновник, увидав вышеописанную самодеятельность, вряд ли удержится от комментариев типа: «С ума посходили! Я вам покажу дом пионеров! А национальный план, стандарты безопасности?»
Стоп. Кажется, тут мы и приблизились к разгадке финского чуда. Дело в том, что в этой стране нет… школьных инспекторов. Ни од-но-го! Уволили. На всех уровнях — от муниципального до федерального.
Дословно перевожу текст из официальной справки, розданной на хельсинкской конференции:
«Государственные власти упразднили специальный «школьный» штат контролеров и саму практику посещения школ с целью инспекции. Деятельность школ регулируется целями, изложенными в законе и базовом национальном «карикула» — учебном плане. Этого, считаем мы, вполне достаточно. Такая система управления (скорее, самоуправления. — А.З.) опирается на глубокие знания учителей, которые стремятся привести свое творчество в соответствие с учебным планом. Так достигаются сразу три цели: учитель развивается (a), тем самым двигая вперед свою школу (b) и национальную систему образования (c). Вместе с тем за планирование, координацию, управление оценкой качества знаний и кадров по-прежнему отвечает Министерство образования Финляндии. Ему помогает Высший аттестационный совет по образованию».
И никаких ЕГЭ. Выпускные экзамены в школе необязательны. На это даже продвинутые шведские соседи, уже отменившие у себя школьные оценки вплоть до девятого класса, пока не решились. Плюс, повторюсь, прожорливая чиновничья рать контролеров безвозвратно, навсегда отправлена в отставку.
Ничего не слышал о недостатках столь либеральной системы. Но плюсы налицо:
l Над учениками и учителями не висит дамоклов меч выпускных истязаний — этих проклятых, вековечных пыток памяти и нервов.
l Учитель, прежде запуганный опустошительными набегами ревизоров и инспекторов, заваленный отчетами и прочей писаниной, принадлежит и служит исключительно ученику.
Получилось почти как в Грузии, где вскоре после заступления на пост нового президента в одночасье упразднили профессию инспектора ГАИ. Точнее, она перестала быть массовой. И кто, кроме самих работников жезла, пострадал? Да никто.
Видимо, по-другому не получается…

Антон ЗВЕРЕВ, специально для «Новой»,
Хельсинки — Москва


КОММЕНТАРИИ

Руководитель Центра оценки качества образования ИСМО РАО Галина КОВАЛЕВА:
— Думаю, явный отрыв финнов объясняется широко развитой у них системой внеурочной деятельности. Кроме того, они точно знают, зачем ходят в классы. На первом месте в табеле числятся не академические предметы, а «умение сотрудничать», «работать в группе», «социальные навыки». Детям приходится работать на стыке наук, производить системный анализ проблем, строить модели ситуаций.

Кари УУСИКЯЛА, профессор (Финляндия):
— У нас на экзамен можно приносить любые справочники, книги, пользоваться интернетом. Важно не число заученных текстов, а умеешь ли ты пользоваться справочником или Сетью, то есть привлекать все нужные тебе ресурсы к решению текущих проблем.

Доцент Милослав БАЛАБАН (МГУ):
— Нужен открытый, позволяющий использовать любую информацию экзамен. Он призван сменить ракурс традиционного «зубрильного» образования, перевести его в более продуктивный и функциональный план.

Пайви ЛЕХТИ, преподаватель родного языка в Torpparinmaki School (Финляндия):
— Почему мы победили в PISA? Очень просто. Откройте материалы международных экспертов. По их данным, в Финляндии 41 процент мальчишек и 60 процентов девочек все свое свободное время проводят за книгой. Круг литературных интересов наших детей чрезвычайно разнообразен. Кроме всего прочего, это самые активные читатели газет и посетители библиотек среди своих ровесников в других странах. Мои ученики особо уважают научную фантастику, остросюжетные детективы, детскую и юношескую литературу. И еще один секрет. Наши дети с ясельного возраста смотрят по телевизору кино на английском языке. А проверяют свое понимание — по синхронным титрам на финском. В результате по-английски говорят свободно почти все. Но школа, по-моему, здесь ни при чем…


ПРАВИЛА УСПЕХА

Финны не применяют селекцию детей в девятилетней школе. Здесь с начала 1990-х годов решительно отказались от традиции сортировать учеников на группы (классы, потоки, учебные заведения) по способностям и даже карьерным предпочтениям.

Право каждого на индивидуальное образование закреплено в основном школьном законе государства. Не случайно один из заглавных докладов на конференции в Хельсинки носил название «Школа как центр образования, развития и педагогической поддержки ученика».
Еще в 1970-х годах Финляндия завершила переход от селективной, сравнивающей детей друг с другом, к равнодоступной (эгалитарной) модели девятилетнего общего образования.

15 лет назад Национальный учебный план претерпел коренные изменения, став более гибким, допускающим свободу творчества, и менее детальным. Объем документа сведен к минимуму.

В законе «Об образовании» особо постулируется: ученики вплоть до окончания девятилетнего образования не подвергаются контролю со стороны национальных служб аттестации и в принципе каким-либо испытаниям со стороны государственных органов. Степень доверия к учителю такова, что ему предоставляется право самостоятельно устанавливать любые внутренние экзамены (в виде тестов, защиты личных проектов, портфолио и т.д.) в течение года.

Дети с дефицитом природных возможностей занимаются вместе со сверстниками, в общем коллективе.

Учителя прикладывают титанические усилия, чтобы интегрировать детей эмигрантов в основной поток обучающихся. Хотя доля детей, выпадающих из него и требующих индивидуальной программы, неуклонно растет.

Учителя, согласно принятым нормам, не вправе исключить или направить подопечного в другую школу.

23.05.2005

ж
[показать]

б
[показать]

The Day of Independence from Bolshevism



Grigory Yavlinsky, Izvestia, June 15, 2005


The Day of Russia's Independence has been renamed the Day of Russia. Why? A question is often asked: "independence from what?" Being unable to answer the question, the authorities thought of something different: let's discard "independence" and make this a holiday in honor of Russia.

The answer is very simple, however: fifteen years ago Russia tried to become independent of bolshevism and even voted in favor of this.

The Bolshevik dictatorship in Russia had captured and maintained power in Russia with the aid of mass terror. No Lenin, Stalin or any other Soviet leaders had won the elections. The Bolsheviks lost elections for the Constituent Assembly, which was supposed to pass the republican Constitution, to socialist-revolutionaries and seized the power by force.

Mass terror, the Civil War, Stain's repressions - all of this has been a way to impose the Bolshevik power which the majority of citizens rejected, rather than a wrongly chosen path. The point of this power is: the people are trash, construction material, their lives and dignity and insignificant. Its major principle is: the end justifies the means. The bolshevism under Stalin transformed this all into a system of government and cruelly approved the corresponding kind of interpersonal relations.

In June 1990 Russia tried liberation from the political successors of the Bolsheviks and, more importantly, from the system of bolshevism and Stalinism, neglect for human life, from the ungifted and stagnating bureaucracy. It was an attempt of reviving its own historic tradition, revert to Russia of February-October 1917 - the country which turned down autocracy, made the independent (without the Western influence) choice in favor democracy, and wasn't yet occupied by the Bolshevik dictatorship.

By the way, in connection to the modern often poeticized nature of autocracy and the touching adoption of its attributes it would do no harm recalling that in 1917 the autocratic power was in a profound crisis, was unable to effectively govern the country, reform or be renewed. At the same time, it was extremely unpopular in all public strata - from bottom to top. February 1917 - it was when democratic Russia appeared, really proclaimed its independence and sovereignty, which were afterwards stamped out by the Bolsheviks.

However, in 1990 we only managed a formal reversion to the historic tradition which cost us much suffering in the 19th and the early 20th centuries. In essence, minor changes have been achieved so far. By using the Declaration of sovereignty in the political struggle the winners retained the government system and the kind of relations between the state machinery and an individual nearly unchanged as they aroused in the 1930s. Having achieved their political goals, instead of facing the question why should Russian be independent of bolshevism for, they simplified the task - rejected the word "independence." The absence of slim and consistent system of views of the country's future was gradually replaced with abstract slogans "of eminence and prosperity," amorphous and insipid ideology of centrism.

The Day of Russia is a plea to ask oneself a question: what values will be cultivated in our country with its contradictory past and as much contradictory present? Where will it belong in the world in some 10, 15, 25 years?

Watching the difference between the top world powers from the rest of the countries, one cannot but admit availability of a set of basic values, which primarily embrace priority of human rights, including the ownership, individual freedom and the notion of public justice, as a consolidating and common trait. Modernization of a state without proclaiming and assigning real priority to these values will inevitably bring us into the clan of poor and outcast nations, i.e. the conjuncture contrary to what is implied in the notions of "sovereignty" and "independence."


Translated by Johnson's Russia List #9178

О себе
Границу рабства нельзя пересечь нелегально.




Виктор Шендерович: При царе всегда должна жить такая гадина
В июне у известного сатирика, телеведущего и "кукловода" Виктора Шендеровича вышло сразу две книги. "Изюм из булки" (М: Захаров) - сборник забавных житейских историй и исторических анекдотов из советских и постсоветских времен. "Кинотеатр повторного фильма" (М: Время) - ранняя проза писателя, которую он решил опубликовать спустя двадцать с лишним лет. Майя Кучерская обсудила с Виктором Шендеровичем его отношения с собственными юношескими текстами, русской классической литературой, юмористической традицией, телевидением, а также его взгляды на шутов, царей и царьков.

Только что у Вас вышло две книги прозы. Получается, Вы не только теле-, радиоведущий, публицист, но и писатель?

Ну, это очень громкое слово. В России писатель - Лев Толстой, Антон Чехов... Человек, дающий ответы на проклятые вечные вопросы… нравственный авторитет. Даже на себе, прости Господи, я чувствую отсвет этого звания. Мне приходят иногда письма, которые должно адресовать в прокуратуру, в Совет ветеранов… А люди пишут мне. И не из-за того, что я такой хороший, нет, это - действует высокое звание писателя. Но я, скорее, беллетрист. Вот - человек работал, устал, ему надо отдохнуть, развлечься, ему надо взять детектив, любовный роман… Или мою книжку.

Почему вы решили издать совсем раннюю прозу? Что, действительно «самое время» (название серии, в которой книга вышла)?

Я тому парню, который изображен на обложке, вот этому только что демобилизованному сержанту Шендеровичу, должен был эту книгу. Он очень хотел, но его не печатали.

Подождите, когда все это было?

С тех пор, как я написал первые рассказы, которые здесь опубликованы, прошло 22 года. Тогда я очень серьезно к себе относился, намного серьезнее, чем сейчас. Но такое уж было мироощущение, романтическое, почти детское - я писал стихи, прозу, все это, разумеется, не публиковали... И вот прошло время, и в один прекрасный день оказалось, что я - писатель-сатирик. Тут уж мне стало неловко все это опубликовать, это был уже не совсем я.

Вы перечитали эти истории, или отдали в редакцию не глядя?

Разумеется, я все перечитал перед публикацией - но скорее как посторонний человек, как читатель. И поразился внутренности отчаянности и смелости автора. Смелость нужна не чтобы про Путина говорить, а чтобы говорить про себя, про свою боль, свою любовь, свою ненависть, комплексы. Сейчас я так откровенно написать уже не смог бы. И волнение, которое я испытал, когда вышел «Кинотеатр повторного фильма», несравнимо с теми чувствами, которые у меня вызывает «Изюм из булки». В «Изюме» автор - я нынешний, а в «Кинотеатре» - другой человек.

Из чьей шинели вы вышли, иначе говоря, кто из русских авторов вам близок, чья проза стала для вас школой?

Конечно, гоголевская ветка. От Гоголя до Бабеля, весь пласт литературы смеха со слезой. Эта интонация для меня самая дорогая. И как по молодым поэтам прокатился катком Бродский, - таким же танком по всем, пытающимся писать смешно, прокатился Михаил Жванецкий. Я тоже долго из этого выкарабкивался… Из менее известных имен, но от того не менее мною почитаемых – питерский автор Михаил Городинский, который уже давно живет в Германии. В его история та же ядовитая и печальная интонация. И, конечно, Ежи Лец - всегда хотелось такой же, как у него, плотности мысли.

Как так могло случиться, что из в общем вполне сносной юмористической традиции советских времен вылупился «Аншлаг»? Я искренне не понимаю, почему это смешно?

Потому что фекальный юмор – вечный и беспроигрышный номер. Раньше он был запрещен (как было запрещено практически все). Потом во все стороны заработала свобода, в том числе свобода шутить вот эдак… Сегодня все решает рейтинг. Почему не могут закрыть «Аншлаг»? Потому что это смотрит 60 процентов населения. Это как водка, которую пьют, хотя знают, что она паленая; уже не могут остановиться.

Значит, «Аншлаг» - это ответ на телезрительский «заказ»?

Да, но соотношение спроса и предложения – вещь неоднозначная. Предложение не только насыщает спрос, но отчасти и формирует. Поэтому если очень долго это показывать и назначать юмором, через какое-то время вырастет поколение, которое совершенно искренне будет считать, что это смешно. И все же плохо не то, что есть «Аншлаг»; плохо, что нет альтернативы ему. Пусть расцветают все цветы, пусть люди смеются и над этим – но ведь какое-то количество зрителей забавляло и другое. Наши «Куклы», например. Не «аншлаговые» цифры были, конечно, но за 10 процентов мы выходили, а это миллионы людей. И рискну сказать, не худших в России людей…

Вопрос наивной телезрительницы: если все решают рейтинги, почему «Куклы» закрыли?

А вот потому и закрыли. Слишком популярная была передача.

Это действительно просто личная обида президента?

Отвечаю с туповатой честностью: да, это была личная обида президента. У этой обиды даже есть имя: «Крошка Цахес» - кукольный сюжет, вышедший на НТВ в начале 2000 года… Когда я его писал, я даже не догадывался, как угадал с этой метафорой…

«Куклы» еще некоторое время похороводились на «НТВ» без вас, но как-то неудачно…

Да, выяснилось, что без веселого текста сами по себе эти резинки смешат недолгое время и не всех. Постепенно рейтинг программы ушел за единичку, и «Куклы» ушли в никуда. Какое-то время их пытался пользовать Михаил Леонтьев на Первом канале, но ничего не вышло и из этого.

Почему-то было не смешно.

А потому что юмор – вещь нравственная! Сатира по определению не может быть направлена на слабого; сатира по природе демократична ! Поэтому попытки написать «Куклы», которые бы высмеивали оппозицию или решали какие-то внутриклановые задачи, закончились нулевыми рейтингами. У зрителя возникало подсознательное ощущение пошлости от всего этого.

А может быть, просто не нашлось подходящего автора, который сочинил бы не менее, чем Шендерович, искрометные и веселые тексты – только с других позиций?

Нет, там были способные люди… Просто битье лежачего – это битье лежачего. И даже если ты очень талантливо его ударил, с подвывертом – ты все равно негодяй. И даже: чем талантливей ударил, тем больше негодяй.

Как сейчас складываются ваши отношения с телевидением?

А никак. Кто меня туда пустит?

Предложения вообще не поступают?

Нет. У меня черная метка. Три компании, в которых я работал, в итоге оказались разогнаны. Хотя во времена моей популярности на НТВ меня довольно регулярно переманивали. Я уже писал об этом: лично Эрнст говорил: «Витя, ну, когда же ты перестанешь работать на маленьких каналах и начнешь работать на большом?» Я ему как-то ответил: «Костя, большой канал, на котором я работаю, быстро становится маленьким? Тебе это надо?» И вот когда наконец закрыли и ТВ-6, и ТВС, - ну, думаю, сбылась мечта Константина Эрнста! Но никто меня почему-то никуда не позвал.

Тем не менее на «Эхе Москвы» вы ведете программу «Плавленый сырок». Приглашение вас на станцию – акт гражданского мужества со стороны «Эха»?

Если вы заметили, «Эхо Москвы» существует как площадка для очень широкого спектра мнений. Я соседствую с тем же Михаилом Леонтьевым, с Пушковым, с Доренко... Видимо, руководство Газпрома, которое контролирует «Эхо Москвы», считает, что, скажем так, электоральный ущерб от того, что я говорю, невелик. Все-таки аудитория «Эха» исчисляется не десятками миллионов, как у НТВ, а десятками тысяч. Терпят, как лающую собаку, которая все равно не в силах остановить караван.

Не раз приходилось слышать, что работа на телевидении, выход в эфир - это мощный наркотик… Вы на него подсели? И как переживали ломки?

Ломок не было, потому что для меня телевидение наркотиком не стало. Я сбрил бороду и стал частным лицом с некоторым наслаждением, уверяю вас. Моя аудитория сегодня сузилась, зато стала намного качественнее. Раньше я был «телезвездой», и для значительной части этих десятков миллионов - просто мордой из «ящика». Со мной случилась одна чудесная история, которую я даже в книжку свою включил. Подходит ко мне как-то раз девушка: «Ой, - говорит, - вы Шендерович…» А красивая, сил нет. Я уже думаю: «Пропал». Она говорит: «Господи, какая я счастливая…» И только я собрался сказать: «Да что же мешает нашему совместному счастью?», как она договорила: «Какая я счастливая, мне ведь сегодня утром и Укупник автограф дал». Вот и все. Ты просто один из, человек из глянцевого журнала, с телеэкрана... Теперь у меня есть своя небольшая (относительно России небольшая) аудитория – может быть, пара миллионов человек. Им не все равно, что я думаю, но для них я не телезвезда, а собеседник. И для меня быть собеседником этих двух миллионов гораздо приятнее, чем вещать для десятков миллионов.

Что сейчас происходит с НТВ? Насколько закономерно то, что лицом телеканала стал Владимир Соловьев?

С моей точки зрения, с НТВ все давно уже произошло. Они спустились и встали в ряд других федеральных каналов. Раньше было НТВ - и внизу все остальные. Сейчас если уж выделять кого-то, то скорее Рен-ТВ. НТВ же, с моей точки зрения, выглядит иногда еще позорнее, чем другие каналы: демонстрация псевдодокументального кино про то, что Ходорковский финансирует чеченский террор – это за гранью. А комментировать фигуру г-на Соловьева мне вообще бы не хотелось.

А почему на ваш взгляд, разные телеканалы так дружно бросились в прошлое? В сериалы о милых брежневских временах?

В этом есть лукавый политический расчет. В 1996-м году Зюганов на этом все и построил – вот Харламов, вот Любовь Орлова, вот Утесов. Как будто Утесов не играл бы на саксофоне без партии, как будто, как я уже писал однажды, «Политбюро, а не Господь Бог приделал крылья к харламовским конькам». Причины же этой ностальгии понятны – никакой другой позитивной идеологии не обнаружилось. Поэтому достают эти пронафталиненные образцы. Вот мы империю сейчас зафигачим, сейчас мы вломим Западу, опять мы одни против всего мира…

Но с точки зрения исторической перспективы это совершенно обречено!

Да уж, большой перспективы нет. И вообще, в Англии мы не проснемся. Наш реальный исторический выбор лежит, боюсь, между ухудшенным вариантом Польши - и Туркменбаши. И сейчас мы очень быстрыми шагами идем в сторону Туркменбаши. 15 лет в России не было политзаключенных, сейчас они есть. История напоминает нам о том, что подобное никогда не проходит безнаказанным. И если эту машину не сломать, она не остановится. После 27 года будет 32-й, после 32-го – 37-й.

Почему же мы ее не ломаем?

От недостаточного понимания опасности. Как сказал Бернард Шоу, главный урок истории заключается в том, что никто не извлекает уроков из уроков истории. Нам кажется, что этого не может быть. Но в 1917-м году тоже казалось, что этого не может быть. Те, кто бежал тогда из России, долгое время не распаковывали чемоданы, думали, что это вот-вот рухнет. Но для истории сделать такой отскок назад – это раз плюнуть. Понятно, что это, конечно, все равно гиблое дело. Но не хотелось бы, чтобы в эту расщелину между эпохами опять провалилось два поколения россиян.

Вы как-то сказали о себе, что вот мол, «шут гороховый»… Вы от этого не устали? От концертов, от того, чтобы все время смешить и развлекать публику?

То, чем я занимаюсь, необычайно полезно. Рассмеявшийся человек свободен. То счастье, которое я испытываю, когда слышу хохот, несравнимо ни с чем. Я чувствую себя психотерапевтом, это нормальная социальная функция шута. При царе всегда должна жить такая гадина, которая имеет право. Другим не разрешается, а ему можно...

Вам можно?

Мне уже нельзя, потому что царек у нас с комплексом неполноценности. Вот если бы у царя не было комплекса, он бы понимал, что присутствие такого шута – признак его силы.

В этом смысле Борис Николаевич был царем без комплексов.

Борис Николаевич, во-первых, был действительно царем. А не марионеткой, вытащенной по случаю из ящичка. Он пришел к власти демократическим путем, и в конечном счете, при всех вывертах, чувствовал себя обязанным обществу. Для него мы были шавки, которые (голосом Ельцина) набежали, понимаешь, на здорового медведя. Он от нас отмахивался. Но чтобы навалиться всем федеральным телом и задавить такую шавку насмерть… Ему и в голову это не приходило! Он был русский царь. Ну, а этот… Что ж: говорят, в России надо жить долго… При следующем президенте Российской федерации надеюсь появиться на телевидении.

Вопросы посетителей
А хорошо бы после трубы Страшного суда вступили саксофоны...



Вопросы присылайте по адресу info@w2w.ru с пометкой "Вопрос Шендеровичу". Примечание Смотрителя. Когда задумывались эти еженедельные вопросы-ответы я не мог представить, что вопросов будет такое количество. Ответить на все просто невозможно, поэтому если ваш вопрос остался без ответа - не расстраивайтесь и не обижайтесь. Поверьте я стараюсь выбрать самые острые и интересные вопросы.



Про Путина и Лукашенко
29.07.05

Скажите, чем отличается Путин от Лукашенко?

Вопрос из Минска

Тут интересный феномен. Они отличаются всем - и ничем.
Психологически - ничего общего. Владимир Владимирович - существо номенклатурного происхождения, в результате номенклатурных раскладов признанное самой целесообразной фигурой в ситуации ухода власти из рук. Александр же Григорьевич - "настоящий буйный" по Высоцкому; человек, безусловно одаренный властным инстинктом и прорвавшийся к власти в первую очередь личными усилиями (в отличие от своего российского визави, которому о том, что он будет президентом России, летом 99-го сообщил на Лазурном берегу некто Борис Абрамович); Лукашенко - блестящий демагог, самозаводящийся параноик… Человек, психологическим архетипом безусловно отсылающий нас к Гитлеру; его "совковость" - вполне естественного происхождения и, по-своему, он вполне искренний человек. Путин - другой случай. Он (я уже писал об этом) давно и вполне врос в рыночные координаты, дружит с цифрами, акционированием, юриспруденцией… Ему лестно видеть себя в компании с Тони Блэром, а с тем же Лукашенко - не лестно… Но придется. Потому что (и здесь мы подходим к общему в этих фигурах) и тот, и другой не способны оставаться у власти, не уничтожая демократических свобод: не подчиняя СМИ, не давя суды, не разрушая парламент, не фальсифицируя результаты выборов... Оттого и судьба у них общая, и закончат они, я надеюсь, примерно одинаково.



Про Шендеровича
29.07.05 Игорь

Уважаемый Виктор Анатольевич!

С огромнейшим интересом и удовольствием поглощаю все материалы Вашего сайта :-)

Разрешите отметить Вашу смелость в освещении большинства вопросов, а заодно и спросить (не сочтите бестактностью) - не боитесь ли Вы за свою жизнь и свободу и, как Вы считаете - почему за Вас до сих пор не принялись власти? Ведь Ходорковский сидит, а силы у него, согласитесь, было явно поболе...

Игорь,
Израиль

Игорь, власти давно принялись за меня и моих коллег по цеху - если иметь в виду нашу сатирическую деятельность. За четыре года наша аудитория съежилась минимум в десять раз (если сравнивать аудиторию старого НТВ с аудиторией "Эха Москвы" и "Свободы"). Теперь я мои коллеги перестали представлять для власти "электоральную" опасность. Наши оппоненты - люди циничные и вполне умеющие считать на два хода вперед. Ущерб от моих текстов для них несоизмерим с имиджевым ущербом от нового скандала, который может случиться в случае моего ареста за неуплату налогов, хранение наркотиков и совращение малолетних. Ближе к восьмому году, впрочем, они начнут нервничать, и тут вполне возможны неадекватные действия… В этом случае Вы узнаете про меня много нового, - если только со мною не поступят еще проще.



Про "Семью Грищенко"
29.07.05 Валерий Романенко

Уважаемый Виктор Анатольевич!

Почему был прекращен сериал про семью Грищенко?

С уважением,
Валерий Романенко

Рассказываю. Идея "семьи Гришенко" - как образа украинского общества, своего рода "Кукол" на украинской почве - придумана мною, но осуществлялась украинскими литераторами и художниками. Это моя принципиальная позиция: сатира - привилегия граждан страны. Я могу иметь свое мнение, но не имею права критиковать действия властей, выбранных не мною…

Идея осуществлялась на деньги компании "Общественный диалог". Добрые знающие люди сразу меня предупредили, что это донецкие деньги, и что проект будут "затачивать" под выборы Януковича. Я честно сказал - и украинской общественности на пресс-конференции в Киеве, в сентябре 2003-го, и работодателям, - что "затачиваться" не подо что не буду. Я рассматривал проект как общественный безо всяких кавычек, и, кстати, считаю, что в целом проект именно в этом плане удался - за что, в первую очередь, спасибо украинским сценаристам и художникам проекта… (Женя Кузьменко, привет тебе!)

Мне были даны гарантии невмешательства в работу. Тем не менее, ближе к выборам попытки "затачивания", разумеется, начались (кто бы сомневался). Шло давление на сценаристов и художников - в плане наращивания анти-ющенковского пиара. Однажды из уже принятого сценария явочным порядком были выкинуты шутки про Януковича. Я предупредил, что в случае повторения всего этого у меня случится еще одна пресс-конференция в Киеве (а дело было уже в октябре 2004-го, и Януковичу только меня там не хватало).

Когда же президентом стал Ющенко, донецкие работодатели просто исчезли вместе с финансированием проекта, причем стресс от произошедшего был у них столь силен, что они забыли заплатить мне за несколько последних серий…

Но, признаться, мне не так жалко этих гонораров, как Петро, Галину, тещу, свекра, Витю, Оксану и собачку Лялю… Хорошая была семья.

Интервью Г. Явлинского газете "Выборче" ("Gazeta Wyborcza", Польша), 19 августа 2005 года


Нападения на поляков в Москве не связаны с негативным отношением русских к полякам. Скорее, они служат доказательством вырождения российских политических элит, напоминающих подростков в период полового созревания - такие молодые люди обычно обижены на весь мир и уверены, что их никто не понимает - говорит лидер демократической партии 'Яблоко' Григорий Явлинский.

- Ваша партия 'Яблоко' - единственная политическая сила в России, официально осудившая серийные нападения на поляков в Москве. Почему?

- Конфликт между Россией и Польшей, принявший такую дикую форму, абсолютно противоречит нашему пониманию международных отношений, а, тем более, отношений Польши и России. Я говорю 'тем более', потому что Польша - страна, близкая нам не только географически. Она связана с нами долгой историей и традицией. Можно даже сказать, что одним из важных показателей изменений в России всегда является изменение нашего подхода к Польше. Так и в этом случае: эти инциденты подтверждают горькую правду о том, что российская политика вновь опирается на большевистские принципы.

- Вы считаете, что произошедшее с тремя сотрудниками нашего посольства в Москве и журналистом 'Речи Посполитой' - не проявление народной мести за избиение детей российских дипломатов в Варшаве, а акция, запланированная политиками?

- У меня нет неоспоримых доказательств этого, я ведь не веду следствие. Но не могу себе представить, что это была спонтанная акция какой-то группы, возмущенной действиями поляков.

- А кто, по Вашему мнению, как говорят сегодня в Москве, 'спонсор' этой акции?

- Трудно предполагать, но стоит обратить внимание на то, что эти нападения были проведены с типично советским профессионализмом. Разумеется, инцидент с российскими детьми в Варшаве, послуживший предлогом для нападавших, был фатален, тем более, что он произошел на этническом фоне. Считаю, что польские политики должны были сразу прореагировать, извиниться. Но реванш, состоявшийся в Москве - это проявление абсолютного одичания, переходящего все границы представлений о современной политике. Тревожит то, что эти дикие варварские выходки были проведены так профессионально.

- Так кто же виноват?

- Можно догадываться. . . Однако, нужно четко сказать о тех, кто не виноват. Эти события - я говорю совершенно серьезно - не являются проявлением неприязни русских к полякам. Они возмутили большинство жителей нашей страны. Мы имеем дело с вырождением современной российской элиты, которое свидетельствует только о том, что она оказалась в глубоком кризисе.

- Я помню, как еще несколько лет назад Владимир Путин в Москве восхищал элиту мирового бизнеса своей открытостью, либерализмом, европеизмом. Собеседники Путина говорили тогда совершенно искренне, что президент, хоть и офицер КГБ, очень неплохой переговорщик.

- Наш подлинный политический курс, а не тот экспортный, который еще несколько лет назад старался представлять Путин, заключается в воссоздании политики российской империи. Это курс имперской державности. И именно он становится все более четким в последние годы. Наша власть восстанавливает абсолютное господство государства над обществом.

- Разве 'спонсоры' нападений на поляков не понимают, что такие акции вредят прежде всего самой России и ее и без того никудышному образу в мире?

- Они считают ровно наоборот. Эти люди так представляют себе международную политику. Они вышли из таких школ и таких кругов, где не верят в существование демократической политики, принципов либеральной демократии, в права человека. Более того, они цинично считают, что на самом деле никто в мире не верит в эти принципы. Согласно нашим лидерам, даже европейские политики считают это пустословием.

- А в чем, по их мнению, сущность современной политики?

- Они убеждены, что значение в современном мире имеет только агрессивная сила. Они убеждены, что Россия - осажденная крепость, окруженная исключительно агрессивными врагами, противостоять которым можно лишь грубой силой. Так что, они не имеют ничего против использования варварских методов.

- Здоровым это не назовешь.

- Состояние сегодняшних российских политических элит напоминает психическое состояние подростков в период полового созревания. Такие молодые люди обычно обижены на весь мир и уверены, что их никто не понимает. Их раздражает каждый, кто пытается поучать. Они хотят лишь получать деньги на карманные расходы, и чтобы никто не заглядывал в их сложные, нежные души.

- Но со временем это проходит.

- Проблема наших политических элит заключается в том, что за последние 15 лет они совсем не подросли. Кто был в России за Полярным кругом, тот видел там такие маленькие карликовые деревца. Они никогда не дорастают до нормального размера, потому что им не хватает солнца. То же самое происходит с политическими лидерами России. Для того, чтобы они стали взрослыми и избавились от комплексов, нужна - как и взрослеющим подросткам - ответственность за свои поступки и правда, которую говорят в глаза. Тем временем политика России строится на отказе от ответственности. Вот, например, у нас ликвидируются выборы губернаторов, у нас все меньше демократии. Политики не подчиняются процедурам, благодаря которым граждане могли бы оценить их деяния, определить степень ответственности за то, что они сделали. И поэтому они не взрослеют, а по-прежнему обижаются.

- Желая выйти из этого конфликта, поляки должны, однако, разговаривать с этими - как Вы выражаетесь - обиженными и сверхчувствительными людьми.

- Не только с ними. Вы можете разговаривать не только с бюрократией, элитой, но и с российским обществом.

- Но как? Польша - не Беларусь, которая за полмиллиарда долларов финансирует в России телевизионный канал.

- Есть множество способов. Контакты молодежных групп, студентов. Контакты с теми политиками и партиями, у которых европейское видение будущего России.

По отношению к России Европа повторяет старые ошибки. В ходе каждой избирательной кампании идущие к власти критикуют своих предшественников за то, что они поддерживали не такие, как следует, отношения с Россией, концентрируясь только на хозяине Кремля. За это критиковали, например, Гельмута Коля. А потом его преемник Герхард Шредер пошел в этом направлении еще дальше. На Западе считают, что нужно иметь друга в Кремле, который твердой рукой как-то там руководит непонятной и опасной страной. Они также считают, что люди в России не понимают демократии, свободного рынка. Из-за этого Запад дистанцируется от российского общества, а наша недозрелая элита становится единственным представителем, лицом России и ее народа. Это ошибка. Российское общество вовсе не такое темное и меняется к лучшему.

- Мы в Польше присматриваемся к русским с гораздо большим интересом, чем это делают на Западе Европы или в США.

- Я знаю и потому говорю, что отношения между нашими странами специфичны. Я хотел бы обратиться к польскому обществу с просьбой о понимании того, что гнусные происшествия на улицах Москвы не имеют ничего общего с российским народом. Эти инциденты - результат тех же проблем, которые есть у самого российского общества со своей собственной политической элитой. С элитой, которая распространяет национализм, ксенофобию, пропагандирует наглый, открытый цинизм, которая совершенно явно хочет сделать этот цинизм главным принципом нашей политики.

До сих пор как уживаются дети одного возраста