Резолюция ПАСЕ по докладу об обстоятельствах, сопровождающих арест и судебное преследование ведущих менеджеров ЮКОСа


Резолюция 1418 (2004)

1. Парламентская Ассамблея, подтверждая свою приверженность верховенству закона как одной из основных ценностей Совета Европы, обеспокоена недостатками судебной системы РФ, которые обнаружились в ходе дел нескольких бывших менеджеров ЮКОСа.

2. Верховенство закона требует беспристрастного и объективного функционирования судов и прокуратуры, свободных от чрезмерного влияния со стороны других ветвей правительства, и строгого соответствия процедурным положениям, гарантирующим права обвиняемых.

3. Верховенство закона подразумевает равенство всех перед законом, несмотря на богатство или власть.

4. Право на справедливый суд, гарантированное Статьей 6 Европейской Конвенции по Правам Человека (European Convention on Human Rights - ECHR), включает в себя право на справедливые и публичные слушания независимым и беспристрастным судом, учрежденным в соответствии с законом, презумпцию невиновности и соответствующие время и условия для подготовки защиты. Справедливый суд требует уважения к правам защиты, преимущественному праву отношений между адвокатом и клиентом, и равенство между сторонами защиты и обвинения.

5. Публичный характер юридических процедур, гарантированный Статьей 6 ECHR, является важным элементом справедливого суда не только в интересах обвиняемых, но и в интересах общественности в целом для поддержания ее веры в правильную работу судебной системы.

6. Ассамблея особенно подчеркивает важность независимости судебной системы и независимого статуса судей и сожалеет о том, что судебные реформы, проводимые в России в декабре 2001 и марте 2002 года, не способствовали улучшению защиты судей от влияния власти, а сделали их более уязвимыми. Последние исследования и наиболее публичные дела показали, что суды по-прежнему в высшей степени восприимчивы к чрезмерному влиянию. Особую озабоченность Ассамблеи вызывают новые предложения по увеличению влияния Администрации Президента на Квалификационную Комиссию Судей.

7. Факты, указывающие на серьезные процедурные нарушения, допущенные различными правоохранительными органами в отношении бывших менеджеров ЮКОСа - г-на Ходорковского, г-на Лебедева и г-на Пичугина, были подтверждены во время визитов по установлению фактов, хотя некоторые утверждения были преувеличены командой защитников. Полученные данные ставят под вопрос справедливость, беспристрастность и объективность власти, которая, как выяснилось, допускала чрезмерные действия по отношению к фундаментальному праву на защиту, гарантированному Российским Уголовно-Процессуальным Кодексом и Европейской Конвенцией по Правам Человека.

8. Ниже перечислены наиболее серьезные нарушения:

i. несмотря на особые просьбы со стороны защитников, вовремя не были проведены освидетельствования г-на Пичугина на предмет применения к нему психотропных средств воздействия; г-н Пичугин также содержался в следственном изоляторе «Лефортово», который несмотря на особые обязательства, которые взяла на себя РФ, вступив в Совет Европы, находится не под юрисдикцией Министерства Юстиции, а под прямым контролем ФСБ;

ii. нарушения в вопросах медицинского внимания к находящемуся в тюрьме г-ну Лебедеву: перед лицом серьезной обеспокоенности ухудшающимся состоянием здоровья г-на Лебедева тюремная администрация пока отказывается проводить обследование г-на Лебедева независимыми докторами, несмотря на многочисленные просьбы;

iii. задержки в получении разрешения прокурора не дали защитникам возможности вступить в контакт со своими клиентами в особенно критический момент – после их ареста, усложняя для адвокатов ситуацию с построением защиты; судебная реформа, отменяющая требования о преждевременном получении адвокатом разрешения у прокурора на посещение своего клиента в тюрьме, не была применена на практике, по крайней мере, в случаях с бывшими менеджерами ЮКОСа;

iv. отказ в доступе адвокатам г-на Лебедева в зал заседаний во время слушаний, посвященных вопросу досудебного заключения;

v. обыск и изъятие документов в офисах адвокатов, вызов адвокатов на допрос по делам их клиентов, предполагаемое прослушивание адвокатов; обвинению нельзя позволять нарушать отношения клиента и подзащитного путем манипуляций с номерами уголовных дел, в особенности, если дела так тесно связаны между собой, как уголовные дела против Ходорковского, Лебедева и Пичугина, а также налоговые дела в отношении ЮКОСа и его дочерних предприятий.

vi. неоправданные ущемления гласности и открытости некоторых судебных слушаний: общественность имела крайне ограниченный доступ на некоторые слушания, которые были заявлены как открытые, в то время как некоторые слушания проводились и проводятся за закрытыми дверями. В частности, все слушания по делу г-на Пичугина проводились в обстановке секретности, несмотря на то, что только малая часть документов по делу была квалифицирована как «секретная»; его адвокатам было строжайшим образом запрещено обсуждать ход дела на публике, и даже основания для вынесения приговора могут быть засекречены;

vii. отказ от освобождения под залог (в особенности это касается г-на Ходорковского): г-н Ходорковский был заключен в СИЗО через несколько месяцев после ареста г-на Лебедева по аналогичным обвинениям, который СМИ истолковали как «предупреждение» г-ну Ходорковскому. Поведение г-на Ходорковского показало, что никакого риска, что он уклонится от дачи показаний или вмешается в ход следствия, не было. По завершении предварительного следствия гг Ходорковский и Лебедев были помещены в СИЗО, что дает дополнительный повод для обсуждения в свете решений Европейского Суда по правам человека по делам «Калашников против России» и «Летелье против Франции». Также, в соответствии с недавней законодательной реформой, люди, обвиняемые в ненасильственных «экономических преступлениях», в которых обвиняют г-на Ходорковского, обычно не помещаются в СИЗО.

viii. другие нарушения закона на судебном процессе против г-на Ходорковского, г-на Лебедева и г-на Пичугина: суд систематически позволял прокурору зачитывать протоколы предварительных допросов свидетелей и оказывать давление на свидетелей в зале суда, чтобы они подтвердили эти протоколы. Это подрывало действенность права защиты на допрос свидетелей со стороны обвинения, чьи предварительные показания обычно недоступны. Защитники также были лишены возможности обмениваться записями с обвиняемыми в СИЗО и в зале суда. Они могли передавать друг другу записи только после того, как с этими материалами ознакомится суд.

9. Ассамблея отмечает, что обстоятельства ареста и суда над руководителями ЮКОСа явно демонстрируют факт нарушения принципа верховенства закона и избирательного применения властями законов в отношении данных менеджеров в нарушение принципа равенства всех перед законом.

10. В частности, злоупотребления схемами минимизации налогов, в которых обвиняют ЮКОС, практиковались и другими работавшими в России нефтяными и сырьевыми компаниями, которые не подверглись схожему переначислению налогов или их силовому изъятию, и чьи руководители не подверглись уголовному преследованию. Несмотря на то, что изменения закона в 2004 году закрыли эту якобы имевшуюся «лазейку», действия, которые вменяются в вину, относятся к 2000 году, а судебное преследование, носящее ретроспективный характер, началось в 2003 году.

11. Акция устрашения со стороны силовых органов против ЮКОСа, его деловых партнеров и организаций, связанных с г-ном Ходорковским и его коллегами, соединяясь с тщательной PR-подготовкой этой акции, производит впечатление спланированной атаки со стороны государства.

12. Уголовное преследование лиц, использовавших возможности, предоставляемые существующим на момент совершения инкриминируемых действий законом, на основании измененного задним числом налогового законодательства, нарушает самым серьезным образом принцип nullum crimen, nulla poena sine lege (не может быть наказания за нарушение не существовавшего закона), записанный в Статье 7 Европейской Конвенции по Правам Человека, а также право на защиту имущества, записанное в Статье 1 Первого протокола к ECHR.
13. Обстоятельства недавнего аукциона по продаже «Юганскнефтегаза» «Байкалфинансгруп» и быстрое приобретение последней государственной компанией «Роснефть» ставят дополнительные вопросы в отношении защиты права собственности (Первый протокол Европейской конвенции по правам человека, Статья 1). Это касается как обстоятельств самого аукциона, на котором цена была гораздо ниже рыночной, так и способа, которым ЮКОС вынудили продать главный актив, - выдвинув сфабрикованные налоговые претензии против компании, в результате чего общая налоговая нагрузка компании значительно превысила налоговую нагрузку конкурентов, а налоги за 2002 год даже превысили общую прибыль НК ЮКОС за этот год.

14. Исходя из вышеизложенного (параграфы 8-12), Ассамблея полагает, что обстоятельства ареста и судебного процесса над руководителями ЮКОСа позволяют сделать вывод, что вовлеченность государства в эти дела выходит далеко за рамки исполнения уголовного судопроизводства, а имеет целью, в том числе, ослабление открыто выражавшего свое мнение политического оппонента, запугивание других состоятельных лиц и возвращение себе контроля над стратегическими экономическими активами.

15. Ассамблея признает право и даже обязанность правоохранительных органов привлекать к ответственности людей, совершивших уголовное преступление. Она также признает законное право избранного политического руководства страны преследовать свои политические цели, в том числе, и в экономической сфере. Тем не менее, она категорически против использования правоприменительных процедур для таких целей. В данном случае мы ссылаемся на решение Европейского Суда по Правам Человека от 19 мая 2004 года по делу Гусинского, в котором Суд постановил, что содержание основателя НТВ Гусинского нарушило статью 5 Европейской Конвенции по Правам Человека, поскольку было установлено, что заключение истца под стражу имело целью заставить его продать принадлежавший ему пакет акций НТВ «Газпрому».

16. Поэтому Ассамблея в общих чертах,

i. обращается к российским властям неукоснительно следовать и осуществлять реформу юридической и судебной системы, и правоохранительных органов в рамках усиления верховенства закона и защиты прав человека и продолжать сотрудничать с Советом Европы в рамках текущих программ;

ii. поддерживать суды с целью обеспечения их независимости от исполнительных властей в оценке вины или невиновности всех обвиняемых, используя закон в согласованности с Европейской Конвенцией по Правам Человека;

iii. призывает официальных лиц, ответственных за работу СИЗО, не препятствовать доступу адвокатов к своим клиентам, находящимся в заключении, по причинам, не записанным в законе, особенно это касается получения предварительного разрешения или санкции государственного обвинителя. А также обеспечивать условия для применения фактических прав на защиту людей, находящихся в заключении, включая уважение к преимущественному праву общения между адвокатами и их клиентами;

iv. требует, в рамках ранее взятых РФ обязательств, от соответствующих официальных лиц обеспечить передачу всех центров предварительного заключения, включая «Лефортово», под юрисдикцию Министерства Юстиции

16. Касаясь отдельно дел бывших ведущих менеджеров ЮКОСа, Ассамблея:

i. требует от исполнительной власти РФ гарантировать полную независимость судебных процедур в отношении ведущих менеджеров ЮКОСа от любой попытки давления и принять меры, чтобы пресечь такие попытки;

ii. требует от государственных обвинителей выполнять свою работу в рамках этих процедур профессионально, непредвзято и объективно, уважая букву и дух процедур, касающихся защиты обвиняемых, записанных в Российском Уголовно-Процессуальном Кодексе и Европейской Конвенции по Правам Человека, и согласно принципам, установленным в Рекомендации (2000) 19 Комитета Министров о роли государственного обвинения в уголовно-судебной системе;

iii. обращается к судам обеспечить беспрепятственный доступ общественности к судебным слушаниям по делам ведущих менеджеров ЮКОСа;

iv. требует от соответствующих официальных лиц гарантировать, чтобы судебные слушания по делу г-на Пичугина проходили в закрытом режиме только в той части, которая непосредственно касается информации, необходимой к засекречиванию по закону, принимая во внимание важность, предписываемую принципу Европейской Конвенции по Правам Человека об открытости судебных слушаний;

v. требует от соответствующих официальных лиц немедленно позволить провести независимое медицинское обследование состояния здоровья г-на Лебедева.

Дебаты Ассамблеи 25 января 2005 г. (третье заседание) (см. Док.10368, доклад Комитета по правовым вопросам и правам человека, докладчик: Г-жа Лотхойзер-Шнарренбергер. Текст принят Ассамблеей 25 января 2005 г. (третье заседание)

«Тяжело, что совсем нет солнца»


Михаил Ходорковский отвечает на вопросы издания «Русский Newsweek»

Вы предполагали, что ваше заключение продлится так долго?

Да, предполагал. Говорю откровенно, предупреждал родных, друзей, они считали – рисуюсь, не верили.
К сожалению, срок моего пребывания в заключении во многом зависит не от суда, а от нескольких чиновников и близких к ним бизнесменов, которые боятся, что я буду им мстить за собственные мытарства и за «Юганскнефтегаз». Это люди с криминальной психологией. Они судят обо всех по себе. Я надеюсь на лучшее, но вынужден готовиться к худшему.

Есть ли у вас предположения, когда вы выйдете на свободу?

Не знаю. Наверное, когда власть будет властью, а суд – независимым судом, а не механизмом передела собственности. Может, в этом году, а может – никогда.

Почему власти решили, что вас необходимо арестовать?

В конце октября 2003 года Президента Путина обманули, сказав ему, что я со дня на день стану сенатором от Эвенкии, и с этого момента правовые действия в отношении меня окажутся невозможными. Поэтому меня и схватили утром в субботу, в самолете, в Новосибирском аэропорту. Я действительно собирался в Эвенкию, но для того, чтобы, как теперь всем известно, поддержать избрание в Совет Федерации моего друга Василия Шахновского.
Кроме того, мне кажется, что организаторам наката на «ЮКОС» важно было перейти некую «красную черту», заставить самих себя, а, главное – других, играть до конца. Поэтому они меня посадили.

Вы согласны с утверждением, что ваше заключение -- месть Кремля за то, что вы слишком активно занимались политикой и пытались провести своих людей в парламент?

Отчасти. Я лично - сторонник сильного государства, но считал и считаю, что сила государства не в огромном числе и полномочиях чиновников, а в доверии со стороны людей, в умении привлекать и консолидировать для решения задач общества лучшие умы, в конкуренции и взаимоконтроле государственных и общественных институтов.
Я поддерживал различные политические партии и общественные институты, так как убежден – наша страна нуждается в учете различных мнений и взглядов, стране нужна сильная и неподконтрольная власти оппозиция.
Но сегодня я полностью уверен, что основной причиной «дела ЮКОСа» было желание группы из 4-5 физических лиц завладеть большой и успешной нефтяной компанией. А политика вообще и государственная политика в частности использовалась, как повод для убеждения руководства страны употребить всю мощь государства для передела собственности, в т.ч. пренебрегая законом. Нечто подобное неоднократно происходило в прошлом десятилетии, просто никогда прежде объектом атаки не становилась столь крупная корпорация. И никогда прежде орудием не становились столь высокопоставленные должностные лица.

Ваше заключение -- это пример принципиальности и несгибаемости в отношениях с властью или следствие ошибок, допущенных вами в бизнесе или в общественной деятельности?

И то, и другое. Если бы я не ошибался, то гораздо больше людей мне бы поверили и поняли. Но я надеюсь, что еще успею заслужить их доверие.
Если бы не принципиальность – сидел бы не в тюрьме, а за границей или в соответствующих приемных. Не захотел, да и не смог. Раньше мог, а в какой-то момент почувствовал себя гражданином больше, чем бизнесменом.
Из тюрьмы меньше возможности говорить, но меня, думаю, гораздо лучше слышат. Если бы я эмигрировал, то воспринимался бы как олигарх, пропивающий и проедающий огромное состояние и в паузах между теннисом и сауной небрежно разглагольствующий о судьбах России. Сегодня мне тяжело физически, но зато никто не скажет, что у меня нет морального права говорить.

Два года назад вы говорили, что Государственная дума должна утверждать не только назначение премьер-министра, но и его отставку. Вы и сейчас так считаете?

Вопрос должен быть поставлен гораздо шире. Стране нужна концепция новой политической системы. Над такой концепцией предстоит еще думать и думать.
Мне представляется, что Президент, как гарант национальной стабильности, должен стоять над политическими баталиями. И менее принципиальным будет срок президентских полномочий при условии, что за экономику страны, за управление отвечает правительство, формируемое парламентским большинством. За главой государства же, вероятно, должны остаться функции назначения некоторой части судей, Генерального прокурора, руководителей спецслужб, а также роль верховного политического арбитра.
Многие сегодня критикуют чрезмерную концентрацию власти в руках одного человека. Но мы забываем, что это, к сожалению, напрямую вытекает из Конституции 1993 г., которая формировалась во многом под давлением краткосрочных политических факторов. И не дай нам Бог снова перекраивать политическую систему сообразно чьим-то мелким конъюнктурным устремлениям.

Что вы думаете о политических реформах, которые проводит Кремль -- назначение губернаторов, выборы депутатов только по партийным спискам?

Власть стремится превратить всех политиков в назначаемых чиновников. А также – «заморозить» правящий класс, сделать так, чтобы во власть не могли проникнуть люди извне, не входящие в определенную узкую группу. Это – типично застойный проект. Чем он чреват - мы видим на примере судьбы советской правящей элиты 1980-х годов. Правда, запас прочности у сегодняшней России куда меньше, чем у тогдашнего СССР.
Подобные шаги, как мне представляется, опасны для страны. Они могут привести к тому, что единственной формой выражения претензий народа к власти станет русский бунт – тот самый, бессмысленный и беспощадный. Сможет ли власть сдержать его? Не уверен.

Вы по-прежнему считаете, что крупный бизнес должен покаяться перед народом за совершенные ошибки?

Да, считаю. Но не только крупный бизнес, а вся правящая корпорация, которая ответственна за то, что рыночные реформы 1990-х годов оказались антисоциальными, в силу чего подорвали доверие народа к либеральным идеям и ценностям. Бюрократия – вчерашняя и сегодняшняя, а они в очень большой степени, кто бы что ни говорил, пересекаются, - не должна думать, что покаяние бизнеса избавляет ее от ответственности за ошибки, провалы, прошлые и сегодняшние.

Сами вы пытались договориться с властями о каких-то условиях Вашего освобождения? Имеются в виду не ходатайства адвокатов, а переговоры или переписка с теми, кто контролирует следствие и суд?

Я совершенно открыто и неоднократно предлагал власти принадлежащий мне пакет акций ЮКОСа. И это не являлось с моей стороны попыткой выкупа свободы. Я надеялся, что если бы те, кто заинтересован в получении ЮКОСа, получили мои акции, они не стали бы разрушать компанию, лишая работы и надежды сотни тысяч работников ЮКОСа и жителей зависимых от его налогов регионов. Однако судьбы этих людей были принесены в жертву чьим-то шкурным интересам, сориентированным на «Юганскнефтегаз». С компанией я простился еще весной 2004 года. То, что люди, менеджеры и работники ЮКОСа продолжают работать и бороться, характеризует их не просто как профессионалов, а как настоящих героев. Безумно жалко людей, которых арестовали с целью выбить ложные показания, тех, кто вынужден был уехать в эмиграцию, да и тех, кто, даже видя перспективу происходящего, все равно продолжает биться.

Насколько вы контролировали все это время то, что происходило в компании? Какие перспективы у процесса банкротства, инициированного в Техасе? Последуют ли иски от акционеров к покупателю «Юганскнефтегаза»?

Когда меня арестовали, я понял – бизнес отберут, но никогда не мог и предположить, что это сделают через разрушение компании.
Находясь в заключении, невозможно достаточно адекватно воспринимать ситуацию для того, чтобы принимать участие в управлении. Как известно, сразу после ареста я сложил с себя полномочия члена совета директоров ЮКОСа. Менеджеры компании, совет директоров несут ответственность перед всеми акционерами, и, конечно, действуют так, чтобы в дальнейшем к ним не могло быть претензий, особенно со стороны миноритариев. То же касается и директоров группы МЕНАТЕП, где перед арестом я владел 9,5% и был бенефициаром еще 50%. Теперь, после продажи «Юганска», и это ушло к другим акционерам.
Сейчас, возможно, оставшиеся на свободе акционеры все изменили, но директора остались независимыми и действуют на свое усмотрение в интересах всех акционеров, как им и положено по закону.
Группа МЕНАТЕП, как один из акционеров ЮКОСа, уже неоднократно заявляла, что будет в судебном порядке преследовать все юридические лица, принявшие участие в так называемом аукционе, равно как и те компании, которые будут вовлечены в какие-либо сделки с собственностью «Юганскнефтегаза».
Я лично не собираюсь добиваться себе от компании или от государства каких-то денег.

Что бы вы сейчас сказали Владимиру Путину, если бы у вас была такая возможность?

Господин Президент, не позволяйте девальвировать и профанировать власть. Не дайте ей превратиться в орудие передела собственности и отстаивания частных интересов бюрократии. Это только умножит ошибки и проблемы 90-х.

Чем вы планируете заняться, когда выйдете на свободу? Останетесь ли в России?

Уезжать я бы очень не хотел. В бизнесе себя больше не вижу – этот этап жизни пройден. А вот продолжать образовательные, общественные проекты, которыми я занимаюсь в «Открытой России» уже 3 года, реализовать университетский проект – надеюсь, смогу.

Как вы проводите время, когда не заняты общением с адвокатами и судом?

Читаю книги – стараюсь не терять интеллектуальную форму. Книги мне передают постоянно, читаю много.
Журналы, газеты получаю пачками, хотя иногда не хочется читать, потому что лучше не знать, не слышать...
Отвечаю на письма. Пишут много и отовсюду: из России, из-за рубежа. «Плохих» писем почти нет. Все сопереживают, кто-то поддерживает, кто-то просит помощи.
Спортом заниматься не очень получается – места мало, прогулка – 1 час.

Кто ваши соседи по камере?

В тюрьме разные люди. Наверное, много плохих, но мне не попадались – у всех свои проблемы, нервы. Пока удавалось со всеми находить общий язык.

Удовлетворяют ли вас условия содержания?

Тюрьма, режим строгой изоляции – сами всё понимаете. Условия жесткие, но лучше, чем во многих других тюрьмах. В строгом режиме есть свои плюсы.
Камера площадью 12 кв.м., несколько соседей - обычные люди со своими горестями и проблемами, холодильник ЗиЛ, телевизор – 34 см.
А особенно угнетают свидания через стекло раз в месяц. Соскучился по семье – жене, детям, родителям. Их очень жалко.
И тяжело, что совсем нет солнца.

Пресс-релиз ПАСЕ


Страсбург, 25.01.2005 – Судебное преследование Михаила Ходорковского и двух других бывших руководителей НК ЮКОС вышло за рамки обычного судебного преследования, так как его цель - «ослабить открытого политического оппонента, запугать других состоятельных граждан и вернуть контроль над стратегическими экономическими активами», - говорится в принятой сегодня резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ).

Приняв доклад бывшего министра юстиции Германии Сабины Лотхойзер-Шнарренбергер (Германия, LDR), Ассамблея заявила, что обстоятельства, сопровождающие арест и судебное преследование Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и Алексея Пичугина, убедительно указывают на то, что они избирательно преследуются российскими властями в нарушение принципа равенства перед законом.

Доклад основан на правовом анализе фактов, связанных с арестом и преследованием трех бывших руководителей НК ЮКОС.

Акции устрашения, предпринятые правоохранительными органами, и тщательная информационная подготовка к этим акциям в целом «создают картину скоординированной атаки государства», - отметила Ассамблея.

Парламентарии выразили обеспокоенность такими проблемами соблюдения прав человека в судопроизводстве Российской Федерации, выявленными этими делами, как: доказанное неоказание медицинской помощи содержащимся под стражей руководителям НК ЮКОС, воспрепятствование их встречам с адвокатами, отказ допустить адвокатов в зал судебного заседания, обыски защитников и выемки их документов, предположительно противозаконное подслушивание, а также необоснованное ограничение открытости некоторых судебных процессов.

ПАСЕ заявила, что обстоятельства недавнего аукциона по продаже «Юганскнефтегаза» «Байкалфинансгруп» и быстрое приобретение последней государственной компанией «Роснефть» привели к тому, что «цена была гораздо ниже рыночной». Ассамблея подчеркнула, что «ЮКОС вынудили продать главный актив, выдвинув сфабрикованные налоговые претензии против компании, в результате чего общая налоговая нагрузка компании значительно превысила налоговую нагрузку конкурентов».

Ассамблея призвала Российскую Федерацию с помощью Совета Европы продолжить подготовку и проведение реформ правовой и судебной системы и правоохранительных органов с целью укрепления верховенства закона и защиты прав человека.

Страну можно разорить, если несколько ведомств приложат особые усилия

Записал Владимир ГОРБАЧЁВ

В прошлый четверг Саратов посетил Михаил Ходорковский. Тогда еще никто не знал, что эта поездка главы "Юкоса" по регионам будет прервана и встречи в Саратове — одни из последних, которые нефтяной магнат проводит, находясь на свободе. Субботний арест придал особый интерес всему сказанному Ходорковским в эти последние дни. В нашем городе глава "Юкоса" побеседовал с губернатором, прочел лекции студентам Социально-экономического, Технического и Классического университетов, встретился с предпринимателями и редакторами ряда саратовских газет. Предлагаем вам отчет о последней из этих встреч.

Во вступительном слове глава "Юкоса" говорил об интересах компании, связанных с разведкой нефти и газа в Саратовской области, а также о благотворительных проектах в сфере образования. Однако присутствующих интересовало другое: большая часть вопросов касалась отношений "Юкоса" с Генеральной прокуратурой.

— Почему именно "Юкос" стал объектом давления?

— Мы — компания номер 1 в России по капитализации, самая дорогая и самая прозрачная. Кому-то нужен пример того, что даже самый прозрачный бизнес у нас не может чувствовать себя в безопасности от произвола. Если такое можно проделать с нами, то можно и с другими. Но если мы докажем, что бизнес может отстаивать свою правоту, это станет примером. Правда, судя по методам, которые применяются против нас, доказать это будет чрезвычайно тяжело. Нам этот экзамен выпало пройти первыми.

— Вы не допускаете, что прокуратуре удастся доказать вину Лебедева, Пичугина, Шахновского?

— Эти дела являются пустыми, хуже того — сфабрикованными. А фабрикация доказательств — преступление. У меня есть уверенность, что если суд будет сколько-нибудь независимым или хотя бы открытым, это обнаружится. Вы можете спросить: допускаю ли я, что в крупных компаниях нарушается закон? И я отвечу: да, нарушается. Но боремся с этим, прежде всего,- мы сами. Наша служба безопасности расследует каждый год 300-400 дел, из них 100-150 мы передаем в правоохранительные органы и доводим до суда. Квартальный отчет о такой работе прокуратура изъяла у Пичугина.

— А не потому ли оказывается это давление, что мы беседуем с будущим президентом России? Каковы ваши амбиции?

— Я знаю, что такое работа первого лица. Президентом я быть не могу и не хочу. К тому же ясно, что после 2004 года хозяином в Кремле будет Путин. А что будет в 2008 году — в органах так далеко не думают.

Нефть — это политика. Да, мы лоббируем свои интересы, и мы в этой области дети по сравнению с США. В Вашингтоне действуют 5 тысяч лоббистских фирм, которые продвигают интересы компаний и отдельных граждан. И это нормально: заинтересованные группы могут открыто изложить в Конгрессе свою точку зрения. Наша компания в целом в большой политике не участвует, это невозможно. Участвуют отдельные акционеры. Лично я давно поддерживаю СПС и "Яблоко", это не секрет. У меня есть партнер, который поддерживает "Единую Россию", и есть акционер, который поддерживает коммунистов. Это их личное дело.

— В начале встречи вы сказали, что "нефтегазовая отрасль сыграла свою роль мотора в развитии страны, она близка к исчерпанию своего потенциала, и ее должен сменить другой источник развития". Компания "Юкос" не собирается создать один из таких новых источников?

— Мы делаем многое для создания таких источников. Мы платим в год 4 миллиарда долларов налогов, кроме того, 60 процентов средств, которые мы платим поставщикам оборудования (а это еще 2 миллиарда долларов) идут в машиностроение. Если вы хотите спросить, будем ли мы завтра производить автомобили, то я отвечу: нет. Мы будем по-прежнему заниматься добычей нефти и газа. Однако мы сейчас добываем почти треть всей российской нефти, это близко к пределу, установленному антимонопольным законодательством, поэтому дальнейшее расширение компании будет происходить за рубежом. Теперь вперед должны идти другие отрасли, причем развиваться они будут за счет среднего бизнеса. Сейчас удачное время для среднего бизнеса. Портфельные инвестиции из-за рубежа в крупные компании уже не пойдут. Средним компаниям надо выпускать свои акции. Если компания с годовой прибылью в 10 миллионов долларов выйдет на фондовый рынок, то она будет оценена в 100 миллионов, и ради этих денег стоит поработать.

— А ваша компания помогает развитию малого и среднего бизнеса?

— Мы помогаем, скажем, через сеть наших заправок. 1100 заправок отданы в аренду индивидуальным предпринимателям. Кроме того, осуществляем кредитование под 7 процентов годовых без залога. И проводим тендеры для постоянных подрядчиков. Я пригласил саратовских бизнесменов тоже участвовать в этих тендерах.

— Правильно ли поступает Россия, наращивая добычу нефти? Ведь ее запасы ограничены.

— Ученые любят драматические прогнозы. Лет 30 назад стали говорить, что нефти осталось на 20 лет. Сейчас снова говорят, что ее осталось на 20 лет. На самом деле, если добывать, как сейчас, по 10 миллионов баррелей в сутки, то разведанных запасов хватит на 70 лет. А если не будем продавать нефть на внешнем рынке, а пускать только на внутреннее потребление, то хватит на 350. А ведь есть еще нефть на арктическом шельфе, и есть огромные запасы газа. А через 40 лет прекратится использование углеводородов в качестве топлива, и ее потребление уменьшится в сотни раз. Ее место займет термоядерный синтез. Это возможно уже сейчас, вопрос только в цене. Уже создаются технологии по доставке энергии от термоядерных станций потребителям. Кстати, то же самое, что говорят про нефть, говорили про уголь. Англия в свое время очень переживала по этому поводу, Петербург снабжал ее углем. А теперь шахты закрывают. То же ждет и нефть.

— Что вы думаете о том договоре, который бизнес в своем письме предложил заключить президенту?

— Я не считаю, что это договор. Это информация о том, что действия правоохранительных органов переходят границу, когда они начинают влиять на темпы развития страны. Кстати, не мы были инициаторами этого письма. Но теперь, когда люди продекларировали свои большие зарплаты и платят с них налоги, и после этого к ним стали возникать претензии, — это встречает у бизнеса недопонимание.

— Чего вы ждете, каким будет дальнейшее развитие событий?

— То, что происходит, — это последний бой. Те, кто это затеял, понимают, что общество разобралось с вопросом собственности, этот вопрос в стране решен. Но частной собственности у нас не было 80 лет, а гражданского общества не было 500 лет — с Новгорода и Пскова. И его создание — вопрос выживания. Думаю, этот вопрос будет решен во второй срок Путина. Поэтому эти силы хотят этот процесс остановить. Я знаю, что многие люди в ФСБ и прокуратуре не хотят участвовать в таких процессах, и это внушает уверенность. Можно ли повернуть все обратно, разорить страну? Можно, если несколько ведомств приложат особые усилия. Но количество нездоровых людей в обществе все же ограничено. Вопрос идет о темпах роста. Можно иметь темпы 2-3 процента в год, и тогда Россия будет страной третьего мира. Можно иметь 5-6 — и стать заштатной европейской страной. А можно добиться прироста в 10-12 процентов в год и догнать наших соседей. Это абсолютно реально. Это можно сделать за 5 лет. Правительство может стимулировать такой рост налоговой политикой. Скажем, сельскому хозяйству списывают долги по налогам (хотя оно уже богатое). Я бы считал правильным, чтобы законодательно отменить налоги с сельского хозяйства на 10 лет. Иначе крупный инвестор туда не пойдет.

— Не возникает ли у вас аналогия между тем, что происходит сейчас, и тем, что происходило в свое время в СССР?

— Мне не нравятся методы, которыми ведется "дело "Юкоса". Но я попытался бы избежать аналогий с началом ХХ века — слишком уж они мрачные

05.11.2004 Ходорковский перешел в контрнаступление
Версия для печати
Отправить по E-Mail

Владелец контрольного пакета НК «ЮКОС» – группа «МЕНАТЕП» подает в суд на российские власти, которые, по ее версии, виновны во всех проблемах компании.

Акционеры опальной нефтяной компании «ЮКОС», долгое время безуспешно пытавшиеся отстоять свои интересы в споре с налоговыми органами в отечественных судах, приняли решение искать поддержку за границей. Как сообщило накануне влиятельное британское издание Financial Times со ссылкой на директора группы «МЕНАТЕП» Тима Осборна, группа «МЕНАТЕП», владеющая контрольным пакетом акций компании, приняла решение обратиться в международные суды, чтобы добиться от российских властей компенсации за падение стоимости акций ЮКОСа более чем на 80% в течение последнего года. По мнению экспертов, у юристов «МЕНАТЕПа» есть неплохие шансы выиграть этот спор, учитывая ту вольность, с которой российские суды трактовали налоговое законодательство при рассмотрении «дела ЮКОСа». Однако шансов на то, что в результате г-н Ходорковский со товарищи получат какую-либо компенсацию за обесценение акций нефтяной компании, даже в случае победы в суде очень мало, считают специалисты. Наиболее же реальным результатом нового витка конфликта между властями и акционерами ЮКОСа могут стать разве что еще более значительные претензии к компании со стороны налоговых органов.

Как сообщает Financial Times, жалоба на российские власти была подана от лица держателей около 60% акций ЮКОСа – кипрской Hulley Enterprises Limited и Yukos Universal, зарегистрированной на острове Мэн. По мнению инициаторов иска, в отношениях с ЮКОСом Россия не соблюдала ратифицированную ей Энергетическую хартию, которая должна защищать инвесторов, предлагая рыночную компенсацию любых потерь или экспроприации имущества. Как уточнили RBC daily в секретариате Энергетической хартии, Россия в свое время подписала, но не ратифицировала Энергетическую хартию. Однако, по словам директора группы крупных проектов юридической фирмы «Вегас-Лекс» Юрия Борисенко, подписав Договор к Энергетической хартии, Россия тем самым ввела его временное применение до момента его ратификации в той части, в которой он не противоречит Конституции, поэтому подача иска правомерна. Сначала иск должен быть подан в один из российских судов. Если в течение трех месяцев после его подачи российское государство и «МЕНАТЕП» не сумеют достичь взаимоприемлемой договоренности, «МЕНАТЕП» получит право подать аналогичную жалобу в международный суд, на который, собственно, и рассчитывают юристы акционеров ЮКОСа. Пресс-секретарь группы «МЕНАТЕП» в Лондоне Мария Лаврова подтвердила RBC daily информацию о готовящемся иске, однако затруднилась сообщить, в какой суд будет направлено заявление.

Решение о подаче иска к российским властям было принято группой «МЕНАТЕП» после того, как налоговые органы предъявили новые претензии к ЮКОСу по итогам проверок за 2002 г. В результате сумма требований к компании и его крупнейшей добывающей "дочке" – «Юганскнефтегазу» составила около 17 млрд долл. «Скорее всего, во главу угла этого иска как раз встанет вопрос об обоснованности претензий российских властей по налогам. Кроме того, юристы «МЕНАТЕПа» могут оспорить и претензии властей относительно законности приватизации «Апатита», – сказал RBC daily партнер юридической компании Marks & Sokolov Сергей Соколов. – Можно ли это дело выиграть, сказать сложно. Например, наша компания помогает вести дело миноритарных акционеров ЮКОСа. Его суть в том, что не государство, а менеджмент ЮКОСа ответственен за текущие проблемы компании. Менеджеры недоплачивали налоги, чем поставили компанию под удар. Так что сказать наверняка, кто должен ответить за падение стоимости ЮКОСа, нельзя».

Однако, несмотря на это, у юристов «МЕНАТЕПа» есть вполне реальные шансы выиграть иск, полагают эксперты. «Доказать свои обвинения «МЕНАТЕПу» будет довольно реально. Российские суды достаточно вольно протрактовали действующее законодательство о налогах и сборах. В ряде случаев вынесены прецедентные решения, о которых не могли знать инвесторы. К тому же, вопрос с иском «МЕНАТЕПа» к России – политический, и западные суды будут подходить к его решению, основываясь на политических пристрастиях, точно так же, как и российские, – сказал RBC daily Юрий Борисенко. – Так что юристы компании могут очень эффективно использовать положения Договора к Энергетической хартии. Есть прецеденты, когда суверенное государство было вынуждено корректировать свои действия, нарушив положения хартии. В частности, около года назад проблемы с хартией имел Казахстан». Кроме того, по его словам, иск к властям может быть подан и в рамках законодательства о защите иностранных инвестиций, поскольку формально «МЕНАТЕП» является иностранной структурой.

Впрочем, даже если в конце концов дело, инициируемое «МЕНАТЕПом», и будет им выиграно, шансов на то, что мажоритарные владельцы ЮКОСа получат что-либо в качестве компенсации за падение стоимости компании, крайне малы. «Во-первых, иск должен быть первоначально рассмотрен в России и только потом передан международным судам. Во-вторых, оснований «затащить» Россию в международный суд мало. Наконец, против России очень сложно применить какие-либо санкции в том случае, если дело выиграет «МЕНАТЕП», – считает Юрий Борисенко. – Так что это по большей части политический ход акционеров ЮКОСа». С этим мнением соглашается аналитик ФК «УРАЛСИБ» Марина Лукашова. «Заявление о судебном разбирательстве – жест отчаяния акционеров ЮКОСа, который не возымеет никакого действия, а лишь усилит давление на компанию», – отмечает она. А по мнению аналитика ИК «Проспект» Дмитрия Мангилева, этот иск обернется новыми проблемами для миноритарных акционеров ЮКОСа. «Подача иска может еще больше обострить конфликт между мажоритарными акционерами ЮКОСа и государством, – сказал он RBC daily. – Не исключены новые крупные претензии к компании, в частности, по итогам проверки уплаты налогов в 2003 г. В любом случае, для миноритарных акционеров компании ничем хорошим это не обернется».

Михаил ХОДОРКОВСКИЙ:
НЕ ХОЧУ БЫТЬ «ЖЕРТВОЙ ИСТОРИИ»

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Россия — богатая страна. А народ ее беден.
Россия — великая страна. Но любое величие относительно. Даже Эйнштейн не подозревал, насколько все относительно…
Президент России объявил: все — на борьбу с бедностью! Но как бороться с бедностью? Уничтожать богатых? Это мы уже пробовали в 1917-м. И — выпали из истории. Выпрыгнули из нее. И обрекли себя на формы ложного бытия. На гражданство страны мыльных пузырей…
Мы бесконечно будем проигрывать сражения с бедностью. Потому что у нас нет единства ценностного ряда.
Россия движется на параллельных.
Ум и деньги у нас редко встречаются.
Деньги и культура ходят по разным комнатам.
В экономике два языка: гайдаровский и трамвайный.
А с людьми никто не разговаривает. Ни политики. Ни чиновники. Ни бизнесмены.
С просто людьми и просто так — без избирательной кампании — не разговаривает никто, нигде и никогда. Некогда. Дело надо делать. Или — дело. Или — слова.
А разве дело не в словах изъясняется? И кто будет объяснять моему дяде Славе или моей соседке Марусе, что собственность — самая важная из свобод? И что идея собственности в России — очень молодая? Что в России дворянства как такового не было. Был услужающий класс. Сперанский писал: «Рабы государевы и рабы помещичьи». Свободными оставались лишь нищие и философы.
И сегодня какими-то жуткими антисмыслами больны, мучаются и маются люди. Не могут понять: бывает ли порядок без рабства? Слушают про диктатуру закона и не в силах додуматься, что не в диктатуре закона суть, а — в верховенстве права. В фашистской Германии или сталинской России были законы, но верховенством права и не пахло.
Если мы будем продолжать воспринимать реальность нетвердостью ума, сентиментальной размягченностью, уступкой эмоциям и слабостью мыслящей воли, Россия так и останется «страной вечной беременности».
Что-то случается — и ничего не происходит.
Нет позитивных изменений, и все — поздно и мимо.
А ведь что легко дается кем-то извне, легко и забирается…
Как научиться владеть собственностью? Может быть, прежде всего нужно научиться владеть собой? Своими чувствами? Владеть в мысли. Владеть в труде.
Мы хотим бороться с бедностью, игнорируя верховенство права? Ничего не получится. Страны, не понимающие либеральных ценностей, навсегда остаются бедными.
На прошлой неделе на одном из семинаров я слушала выступление Михаила Борисовича Ходорковского — главы «ЮКОСа». Месяц не утихают страсти вокруг этой компании. Обыски, аресты, допросы, суды, пересуды… Кто-то уже готов плясать на крышке гроба… Кто-то испугался — и отшатнулся… Кого-то одолели тоска и усталость…
Президент молчит. Или говорит слова-гримасы, слова-ухмылки. Премьер-министра через телевизор отчитывают прокурорши. Что происходит? Понять невозможно. Язык не работает.
Может быть, именно поэтому мне показалось важным опубликовать в газете избранные места из недавнего выступления Ходорковского (подготовленного им для публикации в «Новой газете»). Это просто соображения о крупном бизнесе, о его гражданской и социальной ответственности.
Слово — Михаилу ХОДОРКОВСКОМУ




О том, что может крупный бизнес
Крупный бизнес, на мой взгляд, может выполнять для общества одну главную задачу. Заниматься производством массового продукта. По минимальной цене. И с максимальной эффективностью. И это все, почти все, что может делать крупный бизнес для общества. Для людей.
Если продукт действительно дешевый, действительно массовый и обеспечивается минимальный набор услуг — значит, крупный бизнес свою первую и главную задачу выполняет. Если такого набора продукции и услуг нет, то в обществе возможны всякого рода социальные проблемы.

О том, чего не может крупный бизнес
Крупные корпорации не могут действовать быстро и производить индивидуальный продукт, который требуется потребителю в обществе с продвинутым образом жизни. И не потому, что кто-то не желает это делать, кто-то раздулся от важности, потому что он такой большой…
Проблема не в этом. Это органическая проблема крупного бизнеса.
Специфический продукт требует частного предпринимательства.
Работы одного человека, понимаете?
И в условиях современной цивилизации, когда подрядные услуги получить достаточно легко, производителлям такого индивидуального продукта нет смысла объединяться в крупную корпорацию.
Кто может удовлетворить конкретную потребность — он ее и удовлетворяет. Он рискует. Если эта потребность отпадает, он прекращает свою деятельность. Если потребность расширяется, малый бизнес становится крупным и начинает производить массовый продукт.
Существует стереотип: крупный бизнес должен создавать рабочие места. Этот стереотип неверен. Потому что крупный бизнес (особенно в нашей высокоиндустриализованной и низкоэффективной стране), повышая эффективность производства продукции, на самом деле количество рабочих мест в своей сфере сокращает. И никуда от этого не деться! Теоретически можно, конечно, поставить сто человек с отбойными молотками вместо одного с горно-рудным комбайном, но это уже из другой оперы.
Если мы хотим создавать рабочие места, нам нужно развивать средний и малый бизнес. Это их задача. И это их родовое отличие. Они это могут — и должны! — делать. А требовать от крупного бизнеса, чтобы он постоянно увеличивал численность занятых, экономически неоправданно.

О политической роли крупного бизнеса
Опять же подчеркиваю: крупного бизнеса — как предприятия. Существует на этот счет несколько противоположных мнений. Возьмем две крайние точки зрения.
Первая: крупный бизнес может — и должен! — определять существование страны, ее политическую направленность.
Вторая: крупный бизнес вообще не должен участвовать в политике.
Первую я бы сразу отверг. Крупный бизнес как таковой не может и не должен определять политику в стране или регионе. У бизнесмена и политика совершенно разные ментальные установки. У руководителя крупного бизнеса ментальная установка простая: максимальная эффективность и работа только с теми людьми, которые разделяют эти требования. Все остальные должны уйти. Все, что мешает высокой эффективности, должно уйти.
Любой мэр, даже самого маленького городка, решает другую задачу. Он не может упустить из виду ни одного человека. Даже того, кто данному обществу с экономической точки зрения вреден. Более того! Он не может и не должен — во всяком случае, если строится демократическое общество, — допускать, чтобы все в его городе мыслили одинаково.
А крупная корпорация решает противоположную задачу. В рабочее время там все должны мыслить одинаково. Это корпоративная культура. И именно она позволяет производить стандартный продукт. И — наиболее дешевым образом.
Поэтому задачи, решаемые крупным бизнесом в гражданском обществе и политиками в гражданском обществе, диаметрально противоположны.
Теперь — о второй точке зрения: крупный бизнес вообще не должен участвовать в политической жизни. Это невозможно и по объективным причинам, потому что совершенно очевидно: крупный бизнес так или иначе пересекается с решением политических задач. И невозможно с точки зрения здравого смысла.
Вот строительство трубопровода в Китай. Или строительство трубопровода в Мурманск. Я считаю: эти вопросы не должны решаться на государственном уровне. Это вообще чисто бизнес-вопросы. Но! Именно эти вопросы по вполне понятным причинам были подняты политиками на государственный уровень. Так вот: могу ли я как руководитель компании — еще раз подчеркиваю: как руководитель компании, не как человек! — спокойно взирать на то, что политики принимают решение направлять трубу в Китай или за пять тысяч километров на Находку? Если я как специалист точно знаю, что труба на Находку будет убыточна. Нефти там не будет! Или она должна дотироваться государством. Обществом, в конце концов. Должен я молчать в этой ситуации? Или не должен?
Если я понимаю: освоение дальневосточной Сибири, где у моей компании есть интересы и у общества есть интересы, из-за этого направления трубы отложится на 10, 15, а может, и на 20 лет? Должен я как руководитель компании в этой ситуации молчать? Или должен пытаться оказать воздействие на соответствующие политические решения?
Итак, однозначного ответа на вопрос, должен крупный бизнес участвовать в политической жизни страны или не должен, не существует. И та, и другая крайность — ошибочны.

О методах крупного бизнеса
Конечно, в решении любых политических вопросов не могут использоваться крупным бизнесом действия, нарушающие либо законодательство страны, либо те производственные функции, ради которых крупный бизнес и существует.
Поскольку крупный бизнес является крайне сложной системой, то вне законодательного пространства он существовать не может. И любое нарушение законодательного пространства разрушает крупный бизнес.
А это значит: разрушает доступ к минимальному пакету услуг и товаров всего населения.
А это совершенно не соответствующие цивилизованному современному обществу последствия.
Итак, те, кто считает, что крупный бизнес может попытаться жить в условиях отсутствия или нарушения законов, какими бы они ни были, тот совершенно не понимает самой природы существования крупного бизнеса.
Методы же цивилизованного лоббирования, на мой взгляд, являются абсолютно приемлемыми. И я считаю: парламент страны — как раз то место, где должны сталкиваться интересы разных групп влияния. Каждая группа влияния имеет свои методы, и задача парламента — из всех столкнувшихся интересов выбирать то, что для общества наиболее приемлемо.
До людей должны быть доведены все точки зрения. И не просто доведены. А эти точки зрения должны быть внятно, доходчиво и ясно изложены. В чем, собственно, и заключаются функции нормального, цивилизованного лоббизма. И это — один из кирпичиков демократии.

О людях в крупном бизнесе
Это акционеры, менеджеры, просто сотрудники компании. Здесь тоже приходится слышать, что эти люди должны находиться вне политического процесса. Либо их участие в политике должно каким-то образом определяться.
Но!
Каждый гражданин своей страны — неважно, кто он по профессии, — не только может, но и обязан участвовать в политическом процессе. Потому что если он не участвует в политическом процессе — значит, он отдает право определять, как ему жить, кому-то другому.
Поэтому у бизнеса, состоявшегося бизнеса, неважно, крупного или мелкого, сейчас я говорю уже только о людях в бизнесе, — так вот у этих людей, я считаю, обязанность номер один, моральная обязанность, обязанность перед их собственными детьми — в политическом процессе лично участвовать.
Наемного служащего в нашей стране очень просто подогнуть. Лишить рабочего места. Применить к нему противоправные действия.
Человек у нас, к великому сожалению, по-прежнему перед силовыми структурами беззащитен. И неважно, что именно — деньги, или общественное положение, или просто личная смелость — дает кому-то силу и не позволяет прогнуться, проломиться… Главное — не быть человеку перед властью беспомощным. Самим себе — загодя — не присвоить почетный статус «жертва истории».
К сожалению, прослойка людей с четко очерченным личностным хребтом, с туго натянутой струной духа и характера у нас еще тоненькая. Но она уже есть. И это очень важно, что она есть.


ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Конечно, можно сказать: ага, стало Ходорковскому плохо — так он сразу о людях вспомнил, начал с ними разговаривать… Ну, во-первых, хорошо, что вообще вспомнил. Во-вторых, в том-то и дело, что не сегодня. А гораздо раньше. Я, например, уже два года слушаю Ходорковского на самых разных семинарах. И — не агитки. А серьезные размышления о профессии. С простыми и сложными вопросами. С простыми и сложными ответами.
Может, Ходорковский и в немилость впал потому, что начал работать с сознанием? Потому что пытался честно сам себе задавать простые и сложные вопросы и честно искать простые и сложные ответы? Это что касается слов.
Теперь — о делах. Фонд «Открытая Россия», основанный на личные деньги Михаила Ходорковского, помогает сельским библиотекам, детским домам, подростковым лагерям. Каждый месяц по всей стране открывает интернет-центры, в которых учителя средних школ учатся работать с компьютерами. (Один такой центр может подготовить 1000 учителей в год.) Есть замечательный Клуб региональной журналистики. Есть новая образовательная программа «Юрист СМИ». А в апреле этого года руководство НК «ЮКОС» объявило о поддержке Российского государственного гуманитарного университета (в течение десяти лет — 100 млн долларов).
Все это — и многое другое — работает на идею развития гражданской жизни в возлюбленном отечестве.
А гражданская жизнь — это то, в чем очень нуждается сегодня наше общество.
Гражданская жизнь — это то, в чем очень нуждается власть. (Власти надо учиться разговаривать с обществом, а не с населением. С людьми, а не с одноразовым народом у избирательных урн.)
И гражданская жизнь — это то, в чем очень нуждается бизнес. (Чтоб не был противным. Не надувал щек от важности. И не думал о себе, что он — богатый, потому что умный и вписался в новую жизнь, а те, кто не вписался, сами виноваты.)
Один мой знакомый на полном серьезе как-то сказал: «Деньги — лучше, чем нищета. Но только по финансовым соображениям».
А моя бабушка, казачка из кубанского города Темрюка, говорила: «А шо Москва? Шо — Москва? Так, на один фонарь больше!».
Да, дело не в том, богатые мы или бедные, живем в Москве или в Темрюке, русские или нерусские… Дело в том, рабы мы — или подданные, подданные — или граждане… И можем ли естественным образом быть гражданами?

Зоя ЕРОШОК, обозреватель «Новой газеты»
04.08.2003

...
[показать]