Меня эта тетя уже до истерики доводит. Она сказала, что из-за меня больше ноги ее здесь не будет. Мама меня завтра расцелует за это. Это вообще что-то неимоверное. Началось все с того, что стала приставать: давай, сыграй че-нить на гитаррре! Все уже упитые. Меня бесит это, потому что на любой пьянке родительской есть человек, который просит сыграть. Меня достало, говорю маме: «Я че цирк что ли?». Мама так всем и сказала: «Наташа сказала, что она не цирк» (тоже, бля, хороша). Тетя развыступалась: «Ее не спрашивают, хочет она или нет, ей сказали «сыграй!». Ни хуя, думаю! Короче, ушла гулять. Пошарились на улице до двенадцати, холодно. Возвращаюсь, она тут : убери здесь, убери там. Мама спит давно, они с папой 2 литра Немирова выпили. Папа молчит, причем. А та: налей ему чаю. Достань торт. И , знаете, все это с такой злобой в голосе говорит, хватает меня за руки. Я отдернула руку. Пошла, папе налила кофе (ей- нет), убрала посуду (побили бы всю), утащила гармонь, чтоб не играли. Та приперлась ко мне в комнату и давай морали читать: «На вас родители пашут, а вам по херу на них!». Я ей говорю: «Теть Галь, идите уже спааать!». Она смотрит на меня глазами униженной и оскорбленной: «ноги моей в вашем доме не будет»! И ушла. И сидят они там дальше пьют. А мне почему-то так плохо. Я не злюсь, мне плохо. Я не могу, когда со мной так. И вот смотря, как деградирует человек после выпивки, так ужасно становится на душе и гадко. Сама , конечно, упиваюсь в последнее время, но такое. Нет. Все, ребята! Зарекаюсь.
Завтра тетя уезжает. Я ее видеть не могу и не хочу. Пусть пиздует в свой край вечно зеленых помидор – в Магадан. Мне не по херу на родителей. Я просто знаю папу: пока все в доме не улягутся, он спать не пойдет. С ее стороны вовсе не благородство сидеть с ним до потери пульса и пить. Если б она спать ушла, он бы тоже уже дрых.