Друзей у меня в Питере, можно сказать, нету, да и характером я нелюдимый, и много просить о такой вещи как ночлег для меня просто дико. Вокзал – не то место, где можно спать и видеть сны, до которых я большой охотник. То ли дело подвал. В Питере почти все выселены из подвалов и пустуют они – какие запертые, а какие и открытые. Что в закрытых, что в открытых подвалах одинаково вольготно крысам и котам. Коты проникают в вечно расколоченные оконца, а крыса везде себе дорогу сыщет. Тараканов, которых я, откровенно говоря, боюсь гораздо больше, чем крыс, там нет. Холодно им там, да и что говорить – пустячная живность таракан. То ли дело кот. С котами у меня давняя и обоюдная дружба. И не с какими-нибудь домашними кисками, мурками, а с беспризорными Васьками. Всякий раз, оказавшись в тёмном подвале, я окружён ими, как падишах верной стражей. Едва я расстилаю на полу своё пальто, как они рассаживаются вокруг меня, и в темноте сверкают их глаза, как путеводные звёзды Одиссею. Подвал – это моя стихия, я захожу в него, как американец в отель, и тут же выясняю: есть ли место для спанья, для отправления, увы, естественных надобностей, есть ли охрана и не дует ли в номере. Если все условия соблюдены, то я поселяюсь в нём дня на три, а то и больше. Заперев чем-нибудь потуже дверь, я начинаю с ними беседу на понятном, увы, немногим из людей кошачьем языке. Кошачий язык богат оттенками, оборотами, интонациями, паузами. Обывателю или человеку нервному он кажется неблагозвучным и даже чуть отвратительным. Тот, кто так считает, никогда не поймёт, что его собственная речь близка к омерзительному блеянию барана. Баран, если его приобщить к городскому стрессу, будет блеять не хуже, чем какой-нибудь Яков Алексеевич в конце дня у себя дома, или на улице, или вообще где бы то ни было. А если их два? А если их два, и если, задрав подбородки, они, что называется, разговаривают? А если их несколько миллионов? Нет, коты куда милее, и поэтому я выбираю подвал.
Вот они расселись вокруг меня, глаза их отсвечивают то голубым, то зелёным, то жёлтым. Они переглядываются, я это вижу по передвижению их изумрудов. Потом один из них, очевидно основной, что называется коренник, хриплым басом спрашивает остальных:
Мауу? – спрашивает негромко, дескать, кто это такой?
Остальные вразнобой отвечают ему: “Вау”. Не знаем, дескать. Он обращается ко мне, это чувствуешь по требовательному “Мвоу?!” Я отвечаю: “Муоу”, - дескать, свой.
Они немногословны. Ответ, произнесённый на их, именно их, Васек подвальных, жаргоне, удовлетворяет их. Засыпая, я знаю, что они не подпустят ко мне ни крыс, ни собак. Это проверено. Утром, когда я нехотя поднимаюсь и отряхиваю пальто, я вижу следы битвы: в углу лежит толстая, как пивная кружка, крыса, с напрочь отгрызенной головой. Наверное, это работа основного. Рядом со мной клочок кошачьей шерсти. Он в крови. Вот что такое друзья. А вы пинаете их ногами и швыряете в них бутылками. Гады вы после этого.
Не один я знаю язык подвальных Василиев Василиевичей. В Питере много людей, которые по тем или иным причинам живут (хотя и никто их к этому не принуждает) по таким вот подвалам. Именно поэтому, да ещё в силу своей нелюдимости, я крепко баррикадирую свой номер. Совершенно нежелательно проснуться от удара ногой под рёбра какого-нибудь уголовника, или отвергать домогательства явной сифилитички, или слушать и успокаивать очередного, внезапно, прямо на улице, сошедшего с ума, молодого питерца. Я ценю обособленность и свободу от людей. Поэтому, если кто-нибудь стучит в мой номер (если это не милиция, конечно) то я отвечаю, что номер занят, и не одним мной. Коты в это время молчат, они спокойно ждут: если дверь откроется, то они пулей кинутся в образовавшуюся щель всей кучей, всей массой. Когда они вот так, с воем и шипением вылетают, это не значит, что это бегство, что они покидают в трудную минуту. Представьте, что в ваши ноги летит воющий комок, что прямо около вашего лица, задев щёку мускулистым, трещащим и сыплющим искрой боком пролетает нечто, что другое плечо чуть не оседлали чьи-то лапы и горящие глаза – вы, как человек благоразумный, в мой номер не зайдёте. Вы поверите в нечистую силу, как в неё верю я. Ещё раз хвала тем, кого вы вешаете на перилах, кому дробите молотками лапы и чьих детей безжалостно топите в ваших каналах и вашей Неве.
Красноштан «Города»

Кошка хочет курить,
У кошки намокли уши,
Кошка хочет скулить,
ей как и собаке
хоть кто-то да нужен.

да вот такая у нас кошачья натура...