17 лет назад родился Матвей Владимирович, мой любимый младший братишка.
А что, было весело. Ну, много у нас корейцев, целая треть населения. Мне было 4, когда Матвей решил, что ему пора появиться, а вопрос корейцев меня тогда очень интересовал. Ужинали как-то всей семьей – я, мама и папа. Кушали, как говорит мама, курочку. Я, размазывая еду по тарелке и болтая ногами:
- Мам, а у нас в садике корейцев много…
- Да, я знаю.
- Мам, а почему у них волосы такие черные?
- Ну мамы у них черные, у папы черные, вот и у них черные.
- Ма, а почему у них глаза вот такие? - (щурю глаза)
- У мамы у них такие, у папы такие, вот и у них тоже…
- Ма, а что будет, если у нас кореец родится?
Папа давится косточкой, долго кашляет, потом, глядя в свою тарелку, тихо:
- А если у нас кореец родится, я этого корейца вместе с мамой с балкона выброшу.
Я, заинтересованно:
- Да? А как его звать будут?
Папа, уже ни во что не веря:
- Кондрат.

Когда мама родила Матвейку, мы все поехали на него посмотреть. День серый, тучи низко, погода не шепчет ни фига. Папа выходит из машины, тут же я высыпаюсь, бегаю кругами. Папа кричит, чтобы мама показала сына хоть из окна, раз не разрешают войти. Мама высовывает Мотину мордаху из окошка третьего этажа. А он такой сморщенный, чернявенький…
Ну, я ка-а-ак заору:"Ура, кореец!!!"
Папа отвешивает мне подзатыльник и ка-а-ак зарычит:"Пошла в машину!!!" =))))

А если серьезно – всякое было. И ругались мы, и дрались, и мирились, и плакали вместе. Мелкими любили сидеть в одном кресле (помещались же!) и смотреть мультики. И в прошлом году по старой памяти втиснулись во все то же старенькое кресло, веселились и ели ложками торт из коробки.
Всякое бывало. Иногда не верили в него люди, говорили, пустой человек, глупый. А я верю, что сестрин брат честным будет, верным, цельным будет. И пусть что хотят говорят, все равно по крови нет у меня никого ближе. Что случись - ни мамина кровь, ни папина меня не спасет, только Матвейкина первая поможет, потому что одна с моей.
С Днем Рожденья, братишка. Я все сказала, что хотела.