23:23
Представляете, часов в восемь позвонила Машка Бутовская… Я ее даже не узнал сразу, а узнав, почему-то совсем не удивился… Когда-то давно, с третьего по восьмой класс мы были лучшими подругами. Потом, в девятом, она уехала в Египет, а дальше - в Штаты, потому что ее мать вышла замуж за американца. Впрочем, это не мое дело. Перед ее отъездом мы не то чтобы поссорились, просто разошлись – стали взрослеть, изменились каждая по-своему, появились новые интересы, новые друзья. Помню, наша решающая беседа была эпистолярной, Машка мне даже в стихах ответила. В общем, мы сумели сохранить хорошее отношение друг к другу. А потом она уехала, и, несмотря на то, что я долго уже общался с более близкими мне по духу людьми, я скучал без нее. Она приезжала пару раз, а после школы новости о ней доходили до меня только через преподавательницу Ольгу Анатольевну. И вот… У нее сегодня были ребята из нашего класса. Меня там не было. Говорю себе, что она просто до меня не дозвонилась и не смогла пригласить. Говорит, замужем, беременна. Завидую, по-доброму, я погряз в одиночестве, как гнилое бревно в болоте. Но ей незачем об этом знать… Надеюсь, мы успеем встретиться. Зачем?… Я часто вспоминаю, как однажды, когда я болел, она пришла ко мне с домашним заданием, сама. А потом как-то на мой день рождения у нее было воспаление уха, и мы с ребятами и отцом понесли ей кусок торта.
Машка, - вообще-то она Майя, но ей нравится так, и за годы я привык называть ее Машей, Машкой, Манькой, - жила прямо напротив, через улицу от меня. Там и сейчас живет ее отец, и она приехала к нему. Чудесная маленькая квартирка. Помню бардак в Машкиной комнате, игрушки. Помню, подарил ей большой кусок желтого стекла, через который было здорово смотреть на свет. Помню рабочий стол ее отца, кожаное кресло, оранжевый ковер на стене, шкуры на диване, овальный стол, который качался, когда был разложен на днях рождения, и мы боялись, что с него все упадет. И падало иногда… Помню ее замечательных предков и бабушку. Помню салат с лососем, божественное “птичье молоко” и мороженое с консервированными фруктами. А в коридоре у них висел плакат какого-то ужастика и старый указатель какой-то улицы и дома. Я помню расположение комнат и возможно даже смогу без подсказки найти Машкину квартиру. А однажды Машка написала у входа в мою парадную мелом “КАТЯ” и эта надпись держалась почти до моего одиннадцатого класса. Было так много всего и так мало, потому что мы были детьми. Вряд ли что-то стало бы другим, если бы она осталась в России, но мы, по крайней мере, виделись бы часто.
А так… Писем я не пишу. Не люблю. Зачем писать, когда сказать нечего. Описывать свои будни и лишь из уважения читать про будни ее?
Я давно перестал скучать. Я не умею сожалеть об ушедшей дружбе. Хотя мне приятно вспоминать и порой жаль, что безвозвратно исчезло детство. Не мое детство, да ведь оно было…
Такие вот старые и странные дела.