мое второе знакомство с американской мечтой.

===

Пятый класс. Мало что приходит в голову. Кроме лета, когда мне второй раз тем же чудом удалось поехать в другой американский лагерь.

Рига-Белфаст-Нью-Йорк. Помню первое знакомство с Ригой, указатель Lidosta, который мы так долго искали. Помню постоянную латышскую мелочь и вкусное мороженое. Замазка стоила 80 сантимов (много это, или мало?)! Помню опоздавший на сутки самолет авиакомпании American TransAir, заполненный лишь на треть, любезных стюардесс и стюардов. Мы постоянно вызывали стюардесс, потому что за маленькие баночки кока-колы, фанты и спрайта не надо было платить! А мои соседи дома собирали банки и наверняка будут очень рады, если я им привезу такие вот жестянки!

В этом лагере каждое утро мы строились на линейку, чтобы поучаствовать в ритуальном поднятии американского флага (мы должны были держать правую руку на сердце), под звуки американского гимна.


Американцы на самом деле оказались еще более сумасшедшими, чем мне казалось по первой поездке. Например, я никогда бы не подумала, что нас повезут прыгать в реку с мостов (причем, в кедах, чтобы не ушибить ступни!), что мы будем купаться в грязи, которая осталась от пересохшей реки, в которую надо было съезжать с грязевых берегов, или падать с тарзанки (потом эта грязь была везде…даже в неприличных местах). Еще, были в походе, катались на каное по rapid речке. Я не знала, что такое rapid и думала, что это река с какими-то зайцами. После ночевали в палатках и ели маршмеллоус, которые жарили на палочках на костре, и сэндвичи с ореховым маслом и джемом.

На этот раз у нас в лагере не было озера, зато был бассейн, в который можно было прыгать с мостика! Такое ощущение, что все американцы всю жизнь только и прыгали с мостиков! Они складывались пополам, распрямлялись и входили в воду очень красиво. А мне пришлось не один раз отбить спину, живот и жопу при моих отчаянных попытках сделать сальто.

Этот лагерь был больше! Посередине ужина вожатый Chris каждый раз вставал на стул и орал на все помещение что-то типа “I’m a crazy chicken-man. I’m so crazy, I’ve got chickens growing out of my ears” и делал вид, что у него из ушей растут ножки Буша. Помню, что градусник почему-то показывал 88 градусов! Пакетики от молока нас учили складывать перед тем как выкинуть, чтобы сэкономить место, а банки из-под содовой кидать в отдельные урны. Американцы почему-то очень переживали, когда мы выкидывали банки просто в человеческие урны. Вплоть до того, что они могли подойти, вынуть твою банку из урны и кинуть в зеленую урну с надписью recycle.

А однажды мы пошли в поход по какому-то лесу и искали всякие останки животных. Я нашла клык! После похода, вернувшись в свой домик, я обнаружила письмо от бабушки (в ответ на мое). Я написала бабушке, потому что перед отъездом потеряла ключ от домашнего почтового ящика и боялась, что дома мое письмо так и не обнаружат. А кроме того, я просто очень любила бабушку. Что писала бабушка в письме, я не помню, наверное новости про маленького пекинесика, по которому я безумно скучала. Бабушка честно думала, что письмо мне не дойдет, потому что адрес был какого-то непонятного вида, и нигде не было написано, что письмо должно идти в Америку. Вместо этого адрес заканчивался непонятными цифрами и буквами ОН. Я была так рада, что письмо дошло, что решила скатиться с холма. Пока я катилась, было очень больно из-за клыка, который все еще лежал у меня в кармане. Потом на ноге остался огромный синяк.

Один раз мы играли в футбол всем лагерем! С вожатыми. Наша команда проигрывала надо было спасать ситуацию и я твердо решила, что дальше меня с мячом никто не пройдет. Огромный детина вожатый Jason сшиб меня наповал. Я так и осталась лежать на том месте, на котором решила, что дальше меня не пробежит ни одна сука. Видно я ударилась при падении головой, потому что после я твердо решила забить гол (что особенно тупо, если учесть, что до этого футбольным мячом я играла только в «квадрат» с пацанами во дворе). Увидев мяч на середине поля, я добежала до ворот и забила гол. Всё поле стояло в шоке, тк по правилам мы сначала должны были разыграть мяч с середины.

А еще я помню, как однажды решила поиграть в баскетбол с неграми. Тут, думаю, всякие комментарии излишни. 11-ти летний ребенок из советского союза, никогда даже не державший баскетбольный мяч, решил поиграть на одной площадке с американскими неграми, среди которых даже самые мелочи умели вести мяч так, что я даже не успевала его видеть.

Теннисных кортов в лагере не было, поэтому проявить себя в спорте мне так и не удалось. Конечно кроме своего первого гола, первой пробежки, первой отбитой спины при неудачных сальто и отбитого лба при неудачных прыжках вниз головой с мостика.

Зато на лагерной дискотеке под открытым небом (у нас даже был стробоскоп) я танцевала так, что все вожатые спрашивали – кто это так танцует? Это была я. В спушенных до п-ды шортах с борохолки, джинсовой рубашке и первых в своей жизни кроссовках Reebok! Мне нравилось быть похожей на американских детей.

Случилось так, что сумасшедшая Ольга из Риги с предыдушего лета осталась жить с отцом в Нью-Йорке и снова оказалась со мной в одном лагере. За это время она приобрела американский акцент с тянущимися, как расплавленные на костре маршмэллоус буквами РРРРР, научилась тырить шмотки из магазинов, брызгать п-ду дезодорантом и брить ноги.

А еще мы ездили в поездку по разным штатам-Кентуки, Теннесси, Джорджия. Оказывается, Джорджия кроме штата еще означает то же самое, что Грузия на русском.В Цинциннати мы были на бейсбольном матче с участием Цинциннати Редс (я ничего не понимала в бейсболе, зато решила сделать много фотографий поля и игроков!), в Атланте мы были в музее NASA и музее кока-колы. В музее NASA я очень гордилась Советским союзом, потому что макеты наших ракет были больше, чем американские и какие-то еще. А в музее кока-колы я чуть не обоссалась, потому что все напитки там были бесплатно. Еще нам показали какой-то новый большой стадион. Его строили, потому что в Атланте должны были через какое-то время проходить олимпийские игры.

На обратном пути из Огайо, где находился наш лагерь, в Бостон мы остановились в мотеле. В одном из тех мотелей, которые постоянно показывают в американском в кино! Нас с Ольгой поселили в одном номере, а в соседнем номере поселели Андрея и еще какого-то парня. Когда стемнело, руководители разошлись по номерам, мы одели купальники и босиком понеслись по раскаленному асфальту в поисках бассейна. Маленький мотель с бассейном, теплый ночной воздух и свобода. Мы с Андреем дружили уже четыре недели со времени нашего знакомства в самолете.

Мы договорились, что ровно в 00-00 он проникнет в наш номер через дверь, соединящую наш номер и номер пацанов. Ольга радовалась по этому поводу больше моего. Она сказала, что даже ляжет на полу, оставив мне двуспальную кровать, при условии, что утром я ей обо все расскажу.

Утром она меня долго допрашивала, трахнул ли он меня? Она наверное была дурой, потому что лично я тогда не совсем понимала, что такое трахнуть? Сейчас хоть я и знаю, что такое трахнуть, но все равно не могу представить, как два 11-ти летних ребенка могли ЭТО сделать? Несмотря ни на что, ночь выдалась очень романтичной, прямо как в фильмах…мотель…бассейн…м+ж…

Андрей научил меня целоваться. По-моему никто в мире так не умел целоваться, как он. Долго еще почтальоны носили мои письма на рижскую улицу Векайнес, а его письма на мою. Он всегда рисовал много красных сердец. И один раз даже прислал текст песни Брайна Адамса «Please, forgive me». Хотя я не понимала, за что он просил его простить, как и не понимала некоторых слов, мне было приятно, потому что это песня напоминала мне об огромном лайнере америанской авиакомнании, и о канале номер 5, по которому ее можно было услышать, если воткнуть наушники в гнездо подлокотника. Потом мне надоела эта переписка и мы с парнями из класса сочинили объяснительное письмо по этому поводу. После этого Андрей перестал писать.

Еще был парк атракционов с настоящими американскими горками! И нифига они не назывались русскими! У каждой горки было свое отдельное название, например, «Кобра» или «Топ Ган». За несколько минут перед «коброй» Андрей угостил меня какой-то массой из ванильного и шоколадного крема и сливок. «Кобра» была первой в моей жизни горкой, относительно маленькой на фоне всех остальных. Но ее прелесть была в том, что вместо сидений там нужно было стоять и в положении стоя проезжать всякие петли и спуски. Я чуть не проблевалась долбаными андреевскими взбитыми сливками… и после этой горки я еще раз поблагодарила его за угощение.

На самой страшной горке мы не поехали. Эта горка была наверное размером с двенадцатиэтажный дом, если не выше! Самое страшное заключалось в очень крутом спуске после которого какой-то участок рельсов ты ехал вниз головой. Зато поехали на другой горке, тоже очень страшной, но этого мы не знали, пока не проехали ее всю. Она уходила так далеко в лес, что не было видно, каких она размеров, и что нас ждет на пути. Когда тележка поднимается очень высоко, наступает такой момент, на самой вершнине, когда ты почти останавливаешься, но все-таки едешь вперед. А потом начинаешь очень быстро падать вниз, и тогда в животе возникает очень странное чувство, как будто сотни бабочек заболели бешенством и хотят вырваться наружу через рот. Помню, что на карте-плане парка были нарисованы атркационы, которые только собирались построить. Среди них был такой столб на котором сиденья были по кругу, что-то типа болтика и гайки, только без резьбы. И когда эту гайку поднимали на самую верхушку, ты просто падал до самой земли (и может даже немного уходил под землю).

Мне всегда хотелось поехать в обыкновенный летний лагерь, в тот, в который ездили мои однокласснии. Там конечно не было каное, бассейнов и игр в ковбоев и индейцев, зато там было много другого интересного. Например, пацаны-каратисты. Но меня в такие лагеря никогда не посылали. Не знаю, даже почему.