Благословением? Вряд ли это слово верно передает смысл того, что предстало ему в видении и что соответствовало его душевному складу, его ощущению самого себя. В слове «благословение» есть та оценка, которая не подходит для деятельности таких натур, как он, людей внутренне беспокойных и непоседливых, чьи новые представления о боге призваны определить будущее. Жизнь тех, с кого начинается та или иная история, очень и очень редко бывает чистым и несомненным «благословением», и совсем не это нашептывает им их самолюбие. «И будешь судьбою» — вот более четкий и более верный перевод слова обета, на каком бы языке оно ни было сказано: а уж означает ли эта судьба благословение или нет, это вопрос другой, вопрос, второстепенность которого явствует из того, что на него всегда и без всяких исключений можно ответить по-разному, хотя на него отвечали, конечно, утвердительно члены той возраставшей физически и духовно семьи, которая признавала бога, выведшего из Халдеи урского странника, истинным Баалом и Адду круговорота, семьи, образование которой Иосиф считал началом своей собственной, духовной и физической жизни.
Томас Манн – «Иосиф и его братья»


Южная Африка - единственная в мире страна, где господствующее сообщество четко придерживается выверенной политики расовой чистоты, проживая в среде преобладающего по численности неевропейского населения. В сущности, это не колония и не протекторат, где небелое население подвергалось бы истреблению либо ассимиляция приводила к созданию более или менее цветной популяции. На самом деле, придя в Южную Африку, белые не истребили аборигенов, а спасли их от междоусобных конфликтов и самоуничтожения. Не всем известно, что еще в прошлом веке Чака, вождь зулусов, уничтожил 300 племен и стер с лица земли тысячи и тысячи своих соплеменников.
Ирвин Уэлш «Кошмары Аиста Марабу»

Я почти никогда не воспринимал сны в серьез, да и не снились они мне почти, а если и снились – не то, что хотелось бы вспоминать. Но последнее время все начало меняться, и не только содержание и периодичность снов, но и мое к ним отношение. Теперь мне кажется, что это как будто некая альтернативная реальность, в которой я тоже отчасти живу.

Посмотрев «путешествие на край вселенной» от National Geographic я испытал приступ агорафобии, в прочем, как и от любых обозримых огромных пространств. Подобные зрелища приводят меня в замешательство и негодование, я сам, и все, что я делаю, все что способен сделать, да что там, все человечество и планета Земля наконец – всего лишь мизерная точка во вселенной, не стань которой, ни кто не заметит, да даже если захочет найти – не найдет.

«Отныне имя тебе будет - Израиль, то есть бог ведет войну» с таким напутствием нет ни чего удивительного в том, что происходит в тамошних местах испокон веков. И все эти рассуждения о гуманизме и жестокости теряют смысл на фоне завета, который получили эти люди. А люди, ведь не меняются они либо остаются, либо исчезают навсегда. А эти, с самого начала были такими, и раз уж до сих пор они не исчезли, как многие из подобных им, значит их судьба и выбор до сих пор актуальны для современного нам мира.


— Далеко внизу есть страна, страна служанки Агари, она зовется еще страною Хама или черной, дурацкая земля Египетская. Люди ее черны душой, хотя и красноваты лицом, и выходят старыми из материнского чрева, а поэтому младенцы их похожи на маленьких стариков и уже через час начинают болтать о смерти. Они, как я слышал, проносят по улицам под бой барабанов и звуки струн мужеский член своего бога длиною в три локтя и блудят в могилах с нарумяненными мертвецами. Все, как один, они надменны, печальны и похотливы. Одеваются же они согласно проклятию, что пало на Хама, которому ведено было ходить нагим, оголив срам, ибо тонкий, как паутина, холст лишь прикрывает их наготу, но не прячет ее, и этим они еще похваляются, утверждая, что носят сотканный воздух. Ибо не стыдятся они плоти своей, и нет у них ни слова «грех», ни такого понятия. Животы своих мертвецов они начиняют пряностями, а вместо сердца по праву кладут изваянье навозного жука. Они богаты и бесстыдны, как люди Содома и Аморы. Им ничего не стоит раскинуть постель у постели соседа или обменяться женами. Если женщина, проходя по рынку, увидит юношу, который вызовет у нее желание, она ложится с ним. Они и сами как животные, и поклоняются животным в глубине своих древних храмов, и я слыхал, что одна девственница отдалась там на глазах у всего народа козлу по имени Биндиди.
Томас Манн – «Иосиф и его братья»