"- Представь себе. Нам было лет по шесть... - он почесал бровь, улыбнулся каким-то далеким воспоминаниям, сунул в рот очередной крошечный бутербродик с розовой прозрачной семгой, - ну да, как раз летом перед тем, как мы пошли в первый класс... нас же с шести лет в школу отдали... Мы с Андрюхой устроили свару из-за карандаша, я
кричал, что карандаш мой, Андрюха вопил, что карандаш его, мы вцепились друг другу в волосы, и тут вошла Люба, разняла нас и строго спросила, как нынче принято выражаться, об чем базар. Выслушала наши сопливые претензии и сказала замечательные слова: "У вас вообще нет ничего своего. Этот карандаш не твой, Саша, и не твой, Андрюша. Этот карандаш - мой, потому что я купила его на свои деньги, которые заработала собственным трудом. А вам я дала его только попользоваться. В этом доме нет ничего вашего, потому что все принадлежит бабушке, дедушке и мне, все это куплено на заработанные нами деньги. Просто вы еще маленькие, сами зарабатывать не можете, а мы вас очень любим и поэтому разрешаем всем этим пользоваться. Понятно?"
- И неужели вам это было понятно в шесть-то лет? - не поверила Нана.
- Ну, не сразу, конечно. Мы еще задали массу дополнительных вопросов, чтобы окончательно прояснить позицию. Я стал выяснять, например, насчет книжек и игрушек, Андрюха начал спрашивать про коньки и футбольный мяч. Надо отдать Любе должное, у нее всегда хватало терпения объяснять и по многу раз повторять одно и то же, пока она не убеждалась, что мы действительно поняли. В общем,
базарили мы долго, торговались буквально за каждую пуговицу на рубашке, но и пуговицы, как ты понимаешь, оказались тоже не нашими, А под конец Люба сказала: "Запомните, мальчики, вам принадлежат только ваши имена и ваша внешность. Все остальное - не ваше, и вы этим только пользуетесь". Вот это и стало основным камнем преткновения".
Маринина "Чувство льда".