Мой папа так и не научился кататься на велосипеде. Зато меня научил. Велосипед был сначала трехколесный, а потом другой, назывался «орленок». На нем было принято кататься по дачному поселку Валентиновка, ездить за молоком, за хлебом, а также к зданию правления — звонить в Москву. На девичьих велосипедах были сзади красивые сетки — чтобы юбки ситцевые не попадали в цепь.

Игра была такая: это был не велосипед, а лошадь. Игру навязали мне девчонки, потому что я сам никогда не понимал, чем лошадь в принципе лучше велосипеда. Лошадь — это сложно. Меня-то как раз привлекала неживая, простая, насквозь просвечивающая металлическая херовина, способная давать свободу.

Много позже у меня был период семейной жизни, когда ни о какой свободе не было и речи. И тогда в последней отчаянной попытке я купил себе велосипед Турист. Четырехскоростной. Дело было в январе, а жил я в Орехово-Борисово. В ту же ночь мне приснилось, как я на этом голубом чуде мчусь через Царицынский парк на работу, прямо по сугробам. Мечты сбылись к апрелю. Вскоре, естественно, у меня начался левый роман - разумеется, в пределах велосипедной досягаемости. Это все надо видеть в совокупности, если вы понимаете, что я имею в виду. В Царицыно цвела сирень. И эта история про велосипед.

Еще один велосипед у меня был в Глазго (куплен на полицейском аукционе), а потом я упал с него через руль и сломал обе руки. А следующий велик — в Копенгагене, где велосипедов этих хоть пруд пруди.

Вот знаете, что интересно? В автомобиле ты сидишь один, защищенный со всех сторон железом и стеклом, в тепле и уюте, — но при этом являешься частью социума (рядность движения и правила проезда нерегулируемых перекрестков). Велосипедист — голенький и открытый всем ветрам — абсолютно изолирован от мира. Мудрая_Нэнси вот тут давеча заметила, что с ней впервые попытались познакомиться на улице, когда она была на велике. И не удивительно: велосипедист — существо из параллельного мира, он никому не страшен, ему никто не страшен, он с тобой поговорит и уедет. И он будет откровенен, потому что вы его не догоните. Он может остановиться по дороге с работы на улице Сёндре Рингвай, чтобы нарвать слив или малины. Ему не будет стыдно, потому что его испачканную малиной морду никто не увидит — скорость, скорость. А еще можно наломать сирени в Коломенском и отвезти ее — кому бы ее отвезти? — бабе, конечно, кому же еще. Велосипед очень сексуален. Он втыкается в попу седлом и тренирует правильные мышцы. Если ты приезжаешь на машине ауди кваттро, женщина ждет от тебя шоколадных конфет и продуманных планов на будущее. А когда приезжаешь на велике, это совсем другое дело, потому что от тебя пахнет черт знает как и тебе хочется черт знает чего и ей просто некогда будет размышлять о будущем и прочей фигне, особенно в свете привезенной тобою охапки ворованной сирени. Да и сам ты, на велосипеде, безответствен как птичка — можно уехать тихонько в 5 утра, ёжась от холода, наблюдая восход солнца за Москвой-рекой и радуясь тому, что ты на самом деле никому ни на фиг не нужен. Сами посудите: кому нужен мужик, в 40 лет изображающий из себя мальчика и гоняющий на велике не ради здоровья, а просто по распиздяйству?

Очень жалко, что мой отец так до самой смерти и не научился кататься на велосипеде. Вот этого только и жалко, честное слово.

А последний велосипед у меня был в 2000 году. Сейчас у меня совсем нет никакого велосипеда.