Трудно Жить С Гением

Паша женился на мне и сделал меня честной женщиной. Сказки на этом, обычно, заканчиваются. Но что нам сказки, когда все остальное только начинается.
«Дождалась она принца», иначе не скажешь. В первый месяц недостатков у него не было, а скорее наоборот: он имел все атрибуты Героя, даже с отягчающими обстоятельствами в виде гениальности. Нежный, утонченный, красивый, перспективный, заботливый, очень хочет детишек. А как он их проектировал! В смысле секса. Из всех моих самых страстных и опытных поклонников ни один не стоял рядом с ним. До того был сладкий!

Детишки не замедлили появиться, а с ними бытовуха, рутина и долги. Но даже это не так удивило мою тонкую организацию. Развестись мне захотелось скоро, после того, как он сжег мой любимый чайник, запретил громко разговаривать по телефону на балконе, вылив бокал вина в раковину, и чуть не утопил новорожденного сына в ванной, пытаясь научить его плавать.
В автомобиле с ним можно было ездить только написав завещание и в сильном подпитие, так это все напоминало американские горки. Он проезжал красные светофоры, нужные повороты держась одной рукой за руль, другой за сигарету, при этом нервно дыша и вскрикивая ой-ой.
После двух месяцев такой езды, наводнения в квартире и отъема у меня пульта от телевизора с укусом в руку выяснилось, что я истеричка, дура и пэтэушница.

После того, как я не смогла разбудить его на работу к трем часам дня, таская кофе в постель, разбитого носа ребенка, которого он учил группироваться, бросая на кровать, и прокуренной насквозь квартиры двумя пачками в день, — я ушла к маме. И не вернулась бы. Он клялся в любви, носил цветы…
— Ты же говорил мне тогда, что хочешь одного: сделать меня счастливой, — поднимая его с колен шептала я, — и это ты называешь счастьем?
— Я говорил, что хочу сделать, но будешь ли ты счастлива, как я могу знать???

Вместо того, чтобы никогда не вернуться к нему и прекратить мучения с истериками и воплями, мне пришлось осознать кое-что. На это ушло лет пять.
Дети остались живы, и, к моему удивлению, не чаяли души в отце. Паша вдруг принес несколько чеков на круглые суммы. А главное, он любил меня не меньше, просто как-то по-своему: с отчуждением и слиянием, с неприятием и пониманием, с молчанием и философскими ночами, с синяками и примирениями. И я стала жить под девизом: Трудно Жить С Гением.

Паша всегда был занят обычным для гениев делом — решением глобальных задач. Он мечтал, генерировал идеи, творил и ждал вдохновения, а также, иногда «спускался» и радовал нас, тех кто тут, «внизу», своим обществом. Пробегая мимо раз в два дня, он интересовался мимоходом:
— А сколько у меня штрафов за превышение скорости?
— Когда мы оплатили счет за электричество?
— Какой у меня годовой доход?
— Когда я получаю гражданство?
— Когда день рожденья у моей мамы?
Он требовал получения ответов немедленно, четко и однозначно. Ничего другого получить почему-то не ожидал.

Я стала для него Министерством Транспорта, Банком, Налоговой Инспекцией, Министерством Иммиграции и Его Второй Мамой. Заодно, я должна была быть стройной и красивой, следить за чистотой, носить продукты, готовить, стирать, воспитывать и развивать детей, но самое главное, я должна была наконец-таки Стать Человеком, сделать карьеру, заработать миллион и прославиться. С одной лишь поблажкой: на каком поприще мне прославляться — ему совершенно неважно, важно, чтоб Звезда была, и все тут!

Многого из этого списка я себе совсем не желала, но смирение держало меня в рамках.
Мне было трудно. Гений этого не замечал.

Наступила Весна. Желание воспарить угасало с каждым годом. Усиливался только авитаминоз и обострялась скрытая депрессия. Я знала, что сохранить ясность рассудка, а заодно и жизнь мне удастся только одним способом: изменить кардинально ВСЕ.

Реально это возможным не представлялось. Детям не нужны перемены, им нужен режим, обжитое обустроенное место, прогулки и трехразовое питание.

Я закурила сигарету и вышла на балкон. Из комнаты Гения не доносилось ни звука. Сигарета придала бодрости, и я вошла к нему с новой «декларацией о правах человека», а заодно заявлением о разводе, уже подписанным мною. Комната подозрительно пустовала. Стены исторгали чад нескончаемых сигарет, гудели компьютеры с наводящимися прицелами игрушечных орудий. Ключи, телефоны и бумажник с ботинками — все было на месте. Не было только хозяина. Ни в кровати, ни в туалете, ни в кресле. НИГДЕ.

Я села за компьютер. Сначала во мне бушевала досада. Потом она сменилась недоумением. Потом страхом. «В сущности, ты хотела этого. Почему опустошение и тоска вдруг переполнили все твое существо?»

Опустошение и тоска сменились суетой последующих дней. Дети плакали, друзья и родственники стояли на ушах. Морги, полиция… Его нигде не было.
— Это говорит офицер 35 участка Джон Скотт, могу я слышать миссис Элиш?
— Да, у телефона.
— Мэм, Вашего мужа последний раз видели выходящим из дома в восточном направлении, в тот день, когда Вы его не обнаружили. А сегодня, на берегу озера мы нашли одежду со следами крови. Вас не затруднит ее опознать?
— Я еду…

Спустя месяц после того страшного дня в участке, когда я рассматривала истерзанные куски его одежды, мы все же решили похоронить Пашу. Не такой он был человек, чтобы исчезать, не позвонив. Даже если с ним случилась бы Другая Жизнь, и он решил покинуть нас, непременно тогда он бы дал знать о себе, хоть слово… Были цветы, скупые слова и слезы. Недоумения и шока было больше всего. А дальше нам необходимо было жить еще труднее, но уже без Гения.

Однажды, спустя еще два месяца после исчезновения Паши, когда наш жизненный уровень заметно пал, я обнаружила на банковском счету пятьдесят тысяч. Таких денег счет не видел ни разу.
— Мисс Браун, добрый день. У вас в системе опять ошибка! — сообщала я по телефону банкирше, глотая терпкий кофе.
— Какая ошибка? — требовательно отвечала Браун.
— Хм, цифры там какие-то неправильные на счету, такое было уже у нас, исправьте пожалуйста
— Сейчас посмотрим… Да нет, все выглядит правильно.
— Где правильно?! — уже раздраженно вещала я, — у меня на балансе минус три доллара, а написано пятьдесят тысяч. Исправьте немедленно, не сыпьте соль на раны!
— Мэм, эти деньги действительно поступили на Ваш счет сегодня утром мистером Драемо Джинани. Итальянец, должно быть… Только непонятно откуда
— Как переведены? Почему непонятно откуда? Не знаю я никаких Джинани! Разберитесь, пожалуйста!
— Да что тут разбираться: деньги на счету есть, берите да пользуйтесь! — игриво заметила Браун.
Разговор был окончен. Я верю в чудеса. Но не до такой же степени!

Два дня просидела я «в коме», решая вопрос: брать деньги или нет и кто такой наш благодетель Джинани? Из ступора меня вывела препротивный айсикьюшный «A-a!!!» кто-то опять пристает с разговорами…
— Эй, красотка, чего грустишь? — нахальничал какой-то Хрюша.
— Да так… «Жду превращения…» — я видела его у себя в ICQ первый раз, но мой стиль — поддерживать беседу.
— Превращения во что? Или в кого? — подмигнул мне Хрюша.
— Из гусеницы в бабочку!
— Красотка, с твоими талантами — это пустяки. Кстати, ты получила для этого денеШки, что я тебе отправил?
— КТО ТЫ??? НЕМЕДЛЕННО ОТВЕЧАЙ, ЧТО ТЕБЕ ОТ НАС НУЖНО!
— Да не кричи ты так, зайчик, «хочешь, я буду паровозиком, а ты будешь мирно качаться на моих колесиках…

Последняя фраза была нашим с Пашей своеобразным паролем. Мы вытащили ее из давних своих переписок, и кроме нас двоих ее никто никогда не знал и не употреблял…
— Паша!!! Ты где?? Почему же ты нас бросил? Ведь мы тебя похоронили, гад ты такой! Тьфу!
— Киса, я вас не бросил… И похоронили вы меня не зря…
— Что значит «не зря»??? Ты опять придуриваешься! Как ты смеешь??
Наступила пауза. Я билась в горячке, и слезы жгли мне щеки. Мне хотелось обнять Пашу, пусть даже потом снова выгнать!
— Милая, успокойся, я постараюсь тебе объяснить, хотя сам не совсем все понимаю… В тот день меня вдруг очень потянуло к воде, я взял двадцатку, прыгнул в такси и уехал на озеро. Сидел там и все думал о своей жизни. Я смотрел только в даль, а сзади вдруг почувствовал растекающийся по всему телу жар и головокружение, которое затмило мне закат. Очень долго я ничего не видел: была кромешная тьма, как будто бы спишь, но без снов. И только боль, меня мучила жуткая физическая боль из-за того, что я не могу быть рядом с тобой…

…Я не знаю кто убил меня и за что, да это и неважно. Важно, что тело мое исчезло. Его нет ни там у вас, ни ЗДЕСЬ. И Голос сказал мне, что такое случилось ВПЕРВЫЕ. Моя смерть категорически случайна и неправильна по всем законам Вселенной. Поэтому мне дали возможность существовать в Твоих буковках, в Интернете…

Теперь мы с детьми живем на прекрасном южном побережье. Здесь не бывает зимы, а закаты сказочно красивы. Мне не нужно думать о деньгах до конца своей жизни: теперь я уже точно превратилась в бабочку, это стало легко! Но как же по-прежнему трудно жить вместе с Гением, чье тело затерялось в просторах мироздания, а душа блуждает по закоулкам Интернета. Он, в сущности, еще будучи Пашей только в компьютере и жил по-настоящему.

Мы стали сказочно свободными: он в своем мире, а я в своем. Только никогда уже мы не будем свободны друг от друга. И мне так трудно ощущать приторный вкус этой несвободы, каждый день, когда я открываю свой компьютер и вижу там требовательные буковки Паши…
(http://www.miss.padonki.org/creatiff/3001.html)