Удивительное-удивительное свойство Святой земли  - вмещать в себя столь разные ланшафты на крошечном клочке территории и при этом не выглядеть лоскутным одеялом. Пятнадцать минут на автобусе от веселых зеленых холмов Иерусалима и.. и - пустыня.

В очередной раз Израиль застал меня врасплох.

Зыбким белесым маревом дрожит воздух над лунными пейзажами - это мелкая взвесь песка. Солнце то прячется, то проблескивает сквозь тучи - словно меняют цветовые фильтры: палевый, розоватый, с матовым стальным отблеском.

Пустыня - это пусто, но не ровно. Тоже, кстати, открытие.

Небольшое отступление. Поскольку эта часть нашего пути пролегала по арабским территориям (хотели добраться до Иерихона и Иордана) возникли определенные не то чтобы сложности, но доплнительные организационные условия. Самоходом лучше было не соваться и мы присоединились к группе русских паломников, и это было очень удачное решение. У меня небогатый опыт усастия в организованных паломнических поездках, но все-таки есть и, если честно, я их немного опасаюсь по причине искусственно экзальтированной атмосферы. На этот раз все было иначе: группа дружная, я бы назвала ее не экзальтированной, а вдохновленной, в рассказах гида отсутствовал околоцерковный "фольклор" и назидательность, а вот Евангелие читалось благоговейно и не бездумно. Информация по историко-культурному контексту библейских мест на очень профессиональном уровне. Так что совершенно искренне могу рекомендовать и паломнический центр "Магдалина" и Сергея Алексейчука (гида) персонально.

Возвращаюсь к пустыне. Цитата:" В те времена (ветхо и новозаветные) отшельники в пустыне - дело обычное". 

Уходили и пророки, и люди помельче. Уходили сознательно, в надежде оказаться лицом к лицу с Богом, но уходили и просто выдавленные равнодушным городом. Селились в расщелинах, пещерах, ямах. Питались тем, что вырастет, поймается, упадет с неба. 

Пустыня при всей своей визуальной монотонности не безжизненна, просто жизнь размазана по ней тонким, а точнее призрачным слоем. Из окна микроавтобуса мы видели несколько одиноких пасущихся овец. Пасущихся (!) Мне кажется рты этих овец устроены по принципу пасти кашалота, фильтрующего планктон: вот овцы наклоняют головы к обезвоженным камням, наугад хватают губами воздух над ними, и что-то им достается - клочок колючки, почти невидимый стебель весеннего цветка. Или не достается.

И опять, неизвестно в каторый уже раз, изумляюсь тому как буквально и предметно то, что привычно относила к условностям и декоративности. Пейзаж православных икон оказывается воспроизводит иудейские горы с натуралистической точностью: сложенные слоями, нависающие каменными волнами.

А кусты, взгляните! чистый Палех. В каких снах увидели их русские иконописцы?

А между тем мы подъехали к ущелью с высохшим руслом - вади Кельт. Ущелье похоже на гигантскую плошку (циферки записала - самое высокое место 820 м над уровнем моря, самое низкое 440 м ниже уровня моря, т.е. перепад почти 1,5 км) с крутыми, в некоторых местах почти отвесными склонами и  зеленеющим оазисом внизу, Говорят, скудная вода здесь в сезон появляется, а по горизонтальным террасам видны конструкции искусственных водоводов (правда тоже сухие), но и этого, видимо достаточно, чтобы зелень была зеленью, густой и живописной, хотя бы в прохладное время года. 

Заглянуть вниз - как заглянуть в бездну, даже райский уголок кажется подвохом, обманкой, влекущей в недоступное.

Все так. Но наша цель монастырь хозевитов, "вырезанный" (встроенный на самом деле) в противоположный склон ущелья. 

Спуститься, подняться, жара.. Бедуины предлагают осликов, но это еще вопрос, что легче пешком или на тряской спинке. Не, не, для наших паломников никаких вопросов!) Несмотря на то что большинство из них женщины зрелого возраста в поездке оказались они жизнерадостно выносливыми, шагали бодро, головами вертели любопытно, глазами светились счастливо.

Я часто думаю, что яркая пестрота, изощренность форм и тонкость деталей производят на человека эффект мгновенный и сильный, но не долгий, настоящая же притягательность в минимализме и монотонности: открытой линии горизонта, бескрайности морской глади, заснеженной степи, одинаково окатанных холмах пустыни. Оказаться внутри каменных отвесов ощущение того же разряда - не оторваться, не переключиться. Не могу выбрать фотографии, вроде они все похожи, но за одной тянется другая и очарование их в этой непрерывности.

Это я к тому, что простите за спам!))

6. Спуск закончен, надо снова подниматься уже непосредственно к монастырю, который расположен тремя стпенями. Нижняя часть - древние захоронения и хозяйственная часть монастыря, средняя часть - основные постройки, храм Иоана и Георгия Хозевитов, храм Рождества Богородицы, и последняя верхняя часть - пещерные храмы на месте пребывания пророка Илии и святого Иоакима.

Монастырь обихожен, тих и умиротворен: цветы в кадках, затененная галерея, трехцветная кошка ластится. Вот не помню, фотографировать не разрешали в храмах или же просто казалось это неуместным. 

Нас встречал монах, какие-то милые женщины накрыли стол: финики, козинаки, чай и графинчики с "энергией". Накрыли и тут же растворились. Энергия на деле оказалась ракией, что вызвало добродушные шутки, но не более.

Панорама с гостеприимного балкона.

Монастырь основан в 5 веке Иоаном и Георгием Хозевитами, хотя и до них здесь обосновались некие сирийские отшельники.

В начале 12 века обитель была разрушена солдатами Салах ад-Дина, и до конца 19 века была заброшена - пока сюда не пришли греческие монахи. Благодаря греческой православной патриархии полуразрушенная обитель была восстановлена.

А уже в 20 веке здесь подвязался святой наших дней - Иоан Румын или Иоан Новый Хозевит. Жил он не в самом монастыре, а вот в этой пещере у входа, в которую можно было проникнуть только по 5ти метровой веревочной лестнице, по ней же ему передавали еду. Жизнь его была созвучна 20 веку - полна лишений и скитаний, усталостей и болезней. Умер он рано в 47 лет, но и при жизни уже почитался как старец.

Мощи его действительно очень мало тронуты тлением, мне даже сначала показалось, что смуглая щиколотка, выглядывающая из башмака - восковая.

А еще рассказывали про некую австралийку, которая в порыве религиозной экзальтации "отковырнула" от мощей кусочек кожи с волосами, а потом три года старец увещевал ее во сне, чтобы она вернула "чужое". Представляю, какое изумление было у монахов, когда она вернулась повиниться, ведь кроме самого старца пропажи никто не заметил. И да, "оправдана премудрость чадами ее" - мощи закрыли стеклом во избежании повторений. А ведь казалось бы наоборот, должны были бы укрепиться.в вере в Промысел.

И, наконец, верхний храм. Пещерный. Про пророка Илию "разное говорят": то ли здесь, то ли не здесь. В Хайфе, например, очень настаивают, что пещера та у них. Но что можно сказать наверняка: "опыт пророков" был во многом схож, и если не эта пещера, то и другая была ей подобна. Илию то как раз в пещеру привели чисто практические соображения: он скрывался от гнева царицы Иезавель. Русскому человеку, мне кажется, довольно сложно понять отсутствие конфликта у древних иудеев между инстинктом телесного самосохранения и жизнью духа. Но конфликта действительно не было: многие средства были хороши ради спасения жизни: обмануть, сбежать, притвориться не тем, кто ты есть, сподличать с врагом, но при этом не отрывать лица от Бога, слышать и повиноваться.

(фото из сети)

Есть и еще одно  предание об этих пещерах: 

Уходили мы из монастыря под впечатлением, все той же дорогой, все те же ослики трусили за нами:

- Наташа хочет на ослике?

- не.

- Неееа? 

Мальчик-бедуин смеется, подбадривает ишака пятками и повторяет свое дребезжащее "нееаа", неожиданно получившееся очень похожим на ослинное "иаа".

Правда у меня сильно болят стертые ноги, но даже это органично укладывается в цельную, вечную картину - солнце, пустыня, дорога, свет жизни.

Оглядываясь назад.

 

И опять оглянуться