Он был скрипачом, а она танцовщицей.
Шел снег.
Зарывшись глубоко в складки теплого шарфа и свои проблемы, она сбежала по лестнице в метро и торопливо куда-то направилась, хотя была уверенна, что ей некуда идти, а спешить тем более. Внезапно у нее в душе что-то содрогнулось и заставило обернуться, в темном углу метрополитена, закутавшись в острые края осеннего пальто стоял ОН, лицо было скрыто в тени, но мелодия которую он извлекал из своей старой скрипки, говорила за все.
У нее внутри все перевернулось, и неведомая сила потащила туда…Вывернув все карманы наизнанку и не найдя ничего кроме дырок, она тупо уставилась в мерцающие огоньги темных глаз.
Он доиграл свою чарующую мелодию, сделал шаг из темноты, мельком оглядел ЕЕ, встряхнул длинной острой челкой, прикрывающей почти полностью левый глаз и начал доставать деньги из чехла для скрипки.
Будто проснувшись от чарующего сна, она не удержалась:
- Много заработал?
- Что?
- Денег много кладут?
- Я не прошу их об этом, я просто играю, для себя, для других, для мира. К сожалению люди привыкли платить за все и за все требовать деньги. Что же тут поделаешь?
- Но они не бывают и лишними, странный ты!
- Зато бывают не нужными!
- Как это?
Наконец он поднял голову, откинул челку, обнажив огромные, пугающе темные глаза, и задумчиво уставился на нее.
- Пошли, покажу…
И не дожидаясь ответа, схватил ее за руку и потащил за собой. В снежную метель, под мягкий свет фонарей. Они бежали, скользили по льду и их волосы развивались на ветру. Они накупили кучу шариков, цветных фонариков и шапочек Деда Мороза. Они привязывали шарики к скамейкам и водосточным трубам, вешали фонарики на деревья и надевали шапочки всем бронзовым скульптурам в округе. Потом зарывали друг друга в снег и наблюдали оттуда улыбки проходящих людей.
- Посмотри, мы дарям людям, самое дорогое - чудо, совершенно бескорыстно!
Она только и могла смотреть в его глаза:
- Это ты чудо!
- А ты, хрупкая маленькая снежинка!
Он снял с ее губ упавшую снежинку и прошептал:
- Каждая снежинка-единственная и неповторимая в своем роде. Нет ни одной, которая бы повторяла другую. Снежинки-это игрушечные души людей, такие же неповторимые, сложные и хрупкие.
Он дотронулся до ее замерзших губ.
- Но стоит дотронуться до них, как они сразу же тают!
И поцеловал…
Словно на крыльях она летела туда, где ее никто не ждал. Сотни раз в пямяти возвращалась к тому поцелую, такому чистому и искреннему и рисовала на запотевших окнах маршрутки его глаза, прикрытые краюшком острой челки.
День сменяеться ночью.
А сказка реальностью.
Он был бедным неудавшимся уличным скрипачом, а она шлюхой…
Блики огней, громкая музыка, шесты, богатые самоуверенные мужики, выпивка, которая лилась рекой, таблетки – она ненавидела это все. Голые тела извивающихся на столбах, накаченных наркотиками девушек, а ведь многих из них ждали дома, но они искали легкой добычи, не зная на что идут, уже поздно. Правило клуба гласило, что потенциального «покупателя» вначале надо было раскрутить на выпивку, а после он имел полное право, оплатив услугу, подняться с понравившейся девушкой в VIP-зал. «Товар» яростно воевал за хороших «покупателей», которые платили всегда и никогда не били , дело доходило и до драк. Так было и сегодня.
Один богатый бизнесмен, весьма уважаемый здесь человек, подсел к ней за столик. Заказал, самый дорогой коктейль и положил свою толстую, морщинистую руку ей на колени. Она закинулась перед этим, чтобы просто представить все это ночным кошмаром, отградить счастье от ненависти, и больше походила на фарфоровую куклу, всегда улыбающююся, всегда довольную.
Другая красавица бара, здешний авторитет, поняв, что сдает перед молоденькой девушкой свои позиции и что завтра может просто вылететь отсюда, а идти ей было некуда, да и «легкие» деньги терять не хотелось, начала свою охоту на «жирную» добычу.
Красотка подошла к ней, и самым ласковым и убеждающим голосом шепнула на ушко:
- Зая! У тебя тушь растеклась и прическа растрепалась, пошли выйдем в дамскую комнату на секундочку. Я помогу тебе поправить. Твой клиент никуда не денеться. Похоже у него сегодня крупные планы.
Она плохо соображала и ,как кукольная марионетка, повиновалась. Авторитет подмигнул сидящему бизмесмену и удалился вслед нза ней. Потом захлопнул за ней дверь и ласково начал поправлять волосы, а затем прсто опрокинул ей на лицо концентрированный раствор кислоты. и удалился. За добытой жервой.
Боль была не выносимая. Соленые слезы струились по обожженому пузырившемуся лицу и пекли, пекли невыносимо. На самый страшный ожог был в сердце. Которое не могло удержать обиды, пекущей обиды за судьбу, за себя, за свои поступки.
Она собрала свои вещи и выскользнула через черный ход на улицу, где мела метель…
Она была изуродована до неузнаваемости. Она вернулась в холодную маленькую квартирку, которую снимала на краю города, где ее никто не ждал.
Дни и ночи она изводилась одними воспоминаниями, дни и ночи она мечтала только об одном-увидеть ЕГО глаза…
Вот снова она стояла перед ним, в тени, смотрела в его глаза. Но он не узнал ее, а может не заметил. Как и прежде он играл эту мелодию, которая снилась ей все время. Как тогда он наклонился, встряхнув челку, начал собирать деньги, помахал какой-то девушке на выходе и побежал к ней. Творить новые чудеса, для новых хрупких снежинок…
А ОНА ушла не оборачиваясь, благодаря Бога за то, что в ее жизни было чудо. А потом просто шагнула под мчащийся поезд метро.
Он был скрипачом, а она танцовщицей.
Он дарил людям чудеса, а она продавала себя.
Совершенно бескорыстно.
Шел снег.