Это цитата сообщения YellowDream Оригинальное сообщение

В моих глазах тогда было всё: нежность невероятно пушистого котёнка; радость, словно это мой день рождения; счастье, которое, почему-то, даже теплым июльским вечером сверкало, словно иней в самую морозную зиму; преданность, какая бывает лишь у старых собак; надежда, да такая надежда, будто завтра конец света, и я вкладываю в эту надежду всю себя, до последней капли слёз; страсть, какая-то детская страсть в том виде, в котором могу понимать её только я; и наивность, моя собственная наивность, которая мешает мне жить.
Он смотрел на меня своими взрослыми глазами, улыбался своей взрослой улыбкой и как-то по-взрослому обнимал меня. Я отгоняла туман его взрослости каждым взмахом ресниц, и мне становилось спокойнее. Я перебирала пуговицы на его куртке, стараясь спрятать свой взгляд вглубь самой себя – слишком много он мог сказать ему. А он убирал прядки волос с моего лица и искал мои глаза своими.
Его сердце билось ровно, чётко. Тук-тук…тук-тук… Моё же неслось на паровозе по прериям дикого запада, подрожало стуку колёс поезда, часам с маятником и отбойному молотку одновременно. Оно билось у меня в груди, словно дикий зверь в клетке, билось так, как бьётся бабочка о стекло. Я честно пыталась его удержать, но оно отказывалось меня слушаться и продолжало отбивать свою бешеную дробь в никому не понятном ритме.
Дыхание сбивалось. Слова путались.
Мысли принялись играть в чехарду, разрывая меня на части. Мысль о его замечательных глазах перепрыгнула через мысль о невымытой посуде, та, в свою очередь, перескочила через мысль о том, что мне пора домой, а дальше я совсем запуталась. Я даже не знала, что у меня столько мыслей! Как же грамотно они перемешались…
Я задумалась. Он обнял меня крепче. Мысль об этом удивительном вечере споткнулась об мысль о его необыкновенном взгляде, и игра в чехарду остановилась. Я стала рассматривать его. «Он так не похож на всех остальных. Он другой. Он такой...» Этого оказалось достаточно, чтобы потерять бдительность. Он смотрел в мои глаза и читал там, словно в книге с крупными буквами, всё, о чем я думала. Он улыбнулся как раз в тот момент, когда я подумала про чехарду в своей голове и про то, что со стороны это должно выглядеть чрезвычайно смешно. Видимо, так оно и есть.
Он изучал меня. В какой-то момент я почувствовала, что он видит меня насквозь, а я ничего не могу с этим сделать. Моё сердце сошло с ума, мысли снова затеяли чехарду. Во мне творился какой-то беспорядок, и я не рисковала заглядывать в его глаза, не разобравшись в себе. А он смотрел.
Мы стояли близко-близко. Воздух с трудом помещался между нами, но он нас понимал и не отталкивал. Наоборот, он пытался вытянуться в тоненькую нить, перестать быть между, стать вокруг.
В какой-то момент мысль о том, что я очень хочу его поцеловать, выбилась в первые ряды, оттеснив мысль о его чудесном взгляде. Мне стало стыдно за свою мысль, и я быстро подумала о времени. Как только мысль о том, что мне пора домой, начала вылезать из толпы других мыслей, в моей голове появилась какая-то странная мысль. Она была не моя, она принадлежала ему. Что она делает в моей голове? Как она тут оказалась? И ведь мысль какая-то слишком странная! Мысль о том, что он меня любит…
Я утонула. Я просто растворилась в нём. Утекла куда-то слишком далеко. Потом собралась в нечто целое и улетела. Меня несло куда-то в небо, прямо к свету. Я чувствовала тепло солнца, чувствовала лёгкий ветерок, чувствовала нежность облаков и его дыхание, которое явно не вписывалось в мой пейзаж.
Я открыла глаза. Он тоже. Потом он улыбнулся.
В моих глазах оставалась лишь нежность, наивность и собачья преданность. Сердце от чего то успокоилось, теперь оно подстраивалось под его. Тук-тук…тук-тук… Я вдруг поняла, что мысли, мои мысли, так и остались там, на облаках.
В голове было стеклянно пусто. Среди этой пустоты росло несколько одуванчиков. Он подул на одну из моих непослушных прядок, и она легла на место. От его дыхания одуванчики облетели. Теперь у меня в голове кружили тысячи белых парашютиков. Я улыбнулась. Сама не знаю чему.
Тогда мне просто было очень хорошо.