Солнце на небе сегодня мне напомнило отражение белой лампы в позолоченной тарелке... Такое сухо-холодно-золотистое... Такой дубак на улице, ужас. :) Под минус 25. С питерской влажностью для моего носа и пальцев рук это уже запредельные значения. :\

Числа 13-го закончил читать Алхимика Пауло Коэльо. Всем рекомендую к обязательному прочтению! Это супер. :) А сам сейчас бы хотел привести здесь несколько цитат, которые больше всего понравились лично мне:

(стр. 62)
Вот это и есть единственный совет, который я могу тебе дать, – сказал ему мудрейший из мудрых. – Секрет счастья в том, чтобы видеть всё, чем чудесен мир, и никогда при этом не забывать о двух каплях масла в чайной ложке.

(стр. 82)
На минуту стало так тихо, словно весь город погрузился в сон. Исчезли базары, торговцы, расхваливавшие свой товар, люди, поднимавшиеся на минареты и выпевавшие слова молитвы, сабли с резными рукоятями. Сгинули куда-то надежда и приключение, старый царь и свой Путь, сокровища и пирамиды. Во всём мире воцарилась тишина, потому что онемела душа Сантьяго. Не ощущая ни боли, ни муки, ни разочарования, он остановившимся взглядом смотрел в раскрытую дверь харчевни и страстно желал только умереть, мечтая, чтобы всё кончилось в эту минуту раз и навсегда.

(стр. 96)
– Да просто я привык жить, как жил. Пока ты здесь не появился, я часто думал, что столько времени сиднем просидел на одном месте, покуда мои друзья уезжали, приезжали, разорялись и богатели. Думал я об этом с глубокой печалью. Теперь же понимаю, что лавка моя как раз такого размера, какой мне нужен, какого мне хочется. Я не ищу перемен, я не знаю, как это делается. Я слишком привык к самому себе.
Юноша не нашелся, что ответить. Старик продолжал:
– Тебе мне словно Бог послал. А сегодня я понял вот что: если Божье благословление не принять, оно превращается в проклятье. Я ничего больше от жизни не хочу, а ты меня заставляешь открывать в ней неведомые дали. Я гляжу на них, сознаю свои неслыханные возможности и чувствую себя хуже, чем раньше. Ибо теперь я знаю, что могу обрести всё, а мне это не нужно.

(стр. 175-177)
– Я сам буду твоим проводником, – сказал Алхимик.
– Хорошо бы мне остаться в оазисе, – ответил Сантьяго. – Я ведь уже встретил Фатиму, а она мне дороже всех сокровищ на свете.
– Фатима – дочь пустыни. Ей ли не знать, что мужчины уходят, чтобы потом вернуться. Она тоже обрела своё сокровище – тебя. А теперь надеется, что ты найдёшь то, что ищешь.
– А если я решу остаться?
– Тогда ты станешь Советником Вождя. У тебя будет столько золота, что ты сможешь купить много овец и много верблюдов. Женишься на Фатиме и первый год будешь жить с нею счастливо. Ты научишься любить пустыню и будешь узнавать каждую из пятидесяти тысяч финиковых пальм. Поймёшь, как они растут, доказывая своим ростом, что мир постоянно меняется. С каждым днём ты всё лучше будешь разбираться в знаках, ибо нет учителя лучше, чем пустыня.
Но минет год, и ты вспомнишь о сокровище. Знаки примутся настойчиво твердить о нём, но ты постараешься не обращать на них внимания. Ты используешь свои познания на благо оазиса и его обитателей. Вожди племени будут тобой довольны, а верблюды будут приносить тебе богатство и укреплять твою власть.
Пройдёт ещё год. Знаки будут по-прежнему твердить тебе о сокровищах и о Пути. Ночи напролёт будешь ты бродить по оазису, а Фатима – предаваться печали, потому что поймёт, что это из-за неё ты прервал свои поиски. Но ты будешь по-прежнему любить Фатиму, и она будет отвечать тебе взаимностью. Вспомнишь, что она ни разу не просила тебя остаться, потому что женщины пустыни умеют ждать возвращения своих мужчин. И тебе не в чем будет винить её, но много ночей подряд будешь ты шагать по пустыне и между пальмами, думая, что если бы больше верил в свою любовь к Фатиме, то, глядишь, и решился бы уйти. Ибо удерживает тебя в оазисе страх – ты боишься, что больше не вернёшься сюда. В это самое время знаки скажут тебе, что сокровищ ты лишился навсегда.
Настанет четвёртый год, и знаки исчезнут, потому что ты не захочешь больше замечать их. Поняв это, вожди откажутся от твоих услуг, но ты к этому времени уже станешь богатым купцом, у тебя будет множество лавок и целые табуны верблюдов. И до конца дней своих ты будешь бродить между пальмами и пустыней, зная, что не пошел по Своему Пути, а теперь уже поздно.
И так никогда и не поймёшь, что любовь не может помешать человеку следовать своей Судьбе. Если же так случается, значит, любовь была не истинная, не та, что говорит на Всеобщем Языке, – закончил Алхимик.

(стр. 206-216)
Сантьяго смотрел на горизонт. Впереди были горы, песчаные барханы, скалы; стелились по пескам растения, умудрившиеся выжить там, где это было немыслимо. Перед ним лежала пустыня – он шел по ней в течение стольких месяцев и всё равно узнал лишь ничтожную её часть. И встретил на пути Англичанина, караваны, войну между племенами, оазис, где росло пятьдесят тысяч пальм и было вырыто триста колодцев, Фатиму.
– Ну, – спрашивала его пустыня, – чего тебя опять надо? Разве мы вдосталь не нагляделись друг на друга вчера?
– Где-то там, среди твоих песков, живёт та, кого я люблю, – отвечал Сантьяго. – И когда я смотрю на тебя, я вижу и её. Я хочу вернуться к ней, а для этого мне необходима твоя помощь. Я должен обернуться ветром.
– А что такое «любовь»? – спросила пустыня.
– Любовь – это когда над твоими песками летит сокол. Для него ты как зелёный луг. Он никогда не вернётся без добычи. Он знает твои скалы, твои барханы, твои горы. А ты щедра к нему.
– Клюв сокола терзает меня, – отвечала пустыня. – Годами я взращиваю то, что послужит ему добычей, пою своей скудной водой, показываю, где можно утолить голод. А потом с небес спускается сокол – и как раз когда я собираюсь порадоваться тому, что в моих песках не пресекается жизнь, он уносит созданное мною.
– Но ты для него и создавала это. Для того чтобы кормить сокола. А сокол кормит человека. А человек когда-нибудь накормит твои пески, и там снова возникнет жизнь и появится добыча для сокола. Так устроен мир.
– Это и есть любовь?
– Это и есть любовь. Это то, что превращает добычу в сокола, сокола – в человека, а человека – в пустыню. Это то, что превращает свинец в золото, а золото вновь прячет под землёй.
– Я не понимаю смысла твоих слов, – отвечала пустыня.
– Пойми тогда одно: где-то среди твоих песков меня ждёт женщина. И потому я должен обернуться ветром.
Пустыня некоторое время молчала.
– Я дам тебе пески, чтобы ветер мог взвихрить их. Но этого мало. В одиночку я ничего не могу. Попроси помощи у ветра.
Поднялся слабый ветерок. Военачальники издали следили за тем, как юноша говорит с кем-то на неведомом им языке.
Алхимик улыбался.
Ветер приблизился к Сантьяго, коснулся его лица. Он слышал его разговор с пустыней, потому что ветры вообще знают всё. Они носятся по всему миру, и нет у них ни места, где родились они, ни места, где умрут.
– Помоги мне, – сказал ему юноша. – Однажды я расслышал в тебе голос моей любимой.
– Кто научил тебя говорить на языках пустыни и ветра?
– Моё сердце, – ответил Сантьяго.
Много имён было у ветра. Здесь его называли «сирокко», и арабы думали, что прилетает он из тех краёв, где много воды и живут чернокожие люди. На родине Сантьяго его называли «левантинцем», потому что думали, будто он приносит песок пустынь и воинственные крики мавров. Быть может, в дальних странах, где нет пастбищ для овец, люди считают, что рождается этот ветер в Андалусии. Но ветер нигде не рождается и нигде не умирает, а потому он могущественней пустыни. Сделать так, чтобы там что-то росло, люди способны; могут они даже разводить там овец, но подчинить себе ветер им не под силу.
– Ты не можешь стать ветром, – сказал ветер. – У нас с тобой разная суть.
– Неправда, – отвечал Сантьяго. – Покуда я вместе с тобой бродил по свету, мне открылись тайны алхимии. Во мне теперь заключены и ветры, и пустыни, и океаны, и звёзды, и всё, что сотворила Вселенная. Нас с тобой сотворила одна и та же рука, и душа у нас одна. Я хочу быть таким, как ты, хочу уметь проникать в любую щель, пролетать над морями, сдувать горы песка, закрывающие мои сокровища, доносить голос моей возлюбленной.
– Я как-то подслушал твой разговор с Алхимиком, – сказал ветер. – Он говорил, что у каждого свой Путь. Человеку не дано превратиться в ветер.
– Научи, как стать тобой хоть на несколько мгновений. Вот тогда и обсудим безграничные возможности человека и ветра.
Ветер был любопытен – такого он ещё не встречал. Ему хотелось бы потолковать об этом поподробнее, но он и в самом деле понятия не имел, как превратить человека в ветер. А ведь он мог многое! Умел создавать пустыни, пускать на дно корабли, валить вековые деревья и целые леса, пролетать над городами, где гремела музыка и раздавались непонятные звуки. Он-то считал, что всё на свете превзошёл, и вот находится малый, который заявляет, что он, ветер, способен ещё и не на такое.
– Это называется «любовь» – сказал Сантьяго, видя, что ветер уже готов исполнить его просьбу. – Когда любишь, то способен стать кем угодно. Когда любишь, совершенно не нужно понимать, что происходит, ибо всё происходит внутри нас, так что человек вполне способен обернуться ветром. Конечно, если ветер ему поможет.
Ветер был горд, а потому слова Сантьяго раздосадовали его. Он стал дуть сильней, вздымая пески пустыни. Но в конце концов пришлось признать, что хоть он и прошёл весь свет, однако превращать человека в ветер не умеет. Да и любви не знает.
– Мне не раз приходилось видеть, как люди говорят о любви и при этом глядят на небо, – сказал ветер, взбешенный тем, что пришлось признать своё бессилие. – Может, и тебе стоит обратиться к небесам, а?
– Это мысль, – согласился Сантьяго, – Только ты мне помоги: подними-ка пыль, чтобы я мог взглянуть на солнце и не ослепнуть.
Ветер задул ещё сильней, всё небо заволокло песчаной пылью, и солнце превратилось в золотистый диск.
– Ветер сказал мне, что ты знаешь любовь, – обратился Сантьяго к солнцу. – А если так, то должно знать и Душу Мира – она ведь сотворена из любви.
– Отсюда мне видна Душа Мира, – отвечало солнце. – Она обращается к моей душе, и мы вместе заставляем травы расти, а овец переходить с места на место в поисках тени. Отсюда – а это очень далеко от вашего мира – я научилось любить. Я знаю, что если хоть немного приближусь к Земле, всё живое на ней погибнет и Душа Мира перестанет существовать. И мы издали глядим друг на друга и издали любим друг друга. Я даю Земле жизнь и тепло, а она мне – смысл моего существования.
– Ты знаешь любовь, – повторил Сантьяго.
– И знаю Душу Мира, потому что в этом нескончаемом странствии во Вселенной мы с ней много разговариваем. Она рассказала мне, в чём главная её трудность: до сих пор лишь камни и растения понимают, что всё на свете едино. И потому не требуется, чтобы железо было подобно меди, а медь ничем не отличалась от золота. У каждого своё точнее предназначение в этом едином мире, и всё слилось бы в единую Симфонию Мира, если бы Рука, которая написала всё это, остановилась в пятый день Творения. Однако был и шестой.
– Ты мудро, – ответил юноша, – ибо всё видишь издали. Но ты не знаешь, что такое любовь. Не было бы шестого дня Творенья – не появился бы человек. И медь так и оставалась бы медью, а свинец – свинцом. Да, у каждого свой Путь, но когда-нибудь он будет пройден. А потому надо превратиться во что-то иное, начать новый Путь. И так до тех пор, пока Душа Мира в самом деле не станет чем-то единым.
Солнце призадумалось и стало сиять ярче. Ветер, получавший удовольствие от этого разговора тоже задул сильнее, спасая Сантьяго от ослепительных лучей.
– Для того и существует алхимия, – продолжал Сантьяго. – Чтобы каждый искал и находил своё сокровище и хотел после этого быть лучше, чем прежде. Свинец будет исполнять своё назначение до тех пор, пока он нужен миру, а потом он должен будет прекратиться в золото. Так говорят алхимики. И они доказывают, что, когда мы стараемся стать лучше, чем были, всё вокруг нас тоже становится лучше.
– А с чего ты взял, будто я не знаю, что такое любовь? – спросило солнце.
– Да ведь когда любишь, нельзя ни стоять на месте, как пустыня, ни мчаться по всему свету, как ветер, ни смотреть на всё издали, как ты. Любовь – это сила, которая преображает и улучшает Душу Мира. Когда я проник в неё впервые, она мне показалась совершенной. Но потом я увидел, что она – отражение всех нас, что и в ней кипят свои страсти, идут свои войны. Это мы питаем её, и земля, на которой мы живём, станет лучше или хуже в зависимости от того, лучше или хуже станем мы. Вот тут и вмешивается сила любви, ибо когда любишь, стремишься стать лучше.
– Ну а от меня ты чего хочешь?
– Помоги мне обернуться ветром.
– Природа знает, что мудрее меня ничего нет на свете, – ответило солнце, – но и я не знаю, как тебе обернуться ветром.
– К кому же тогда мне обратиться?
Солнце на миг задумалось: ветер, прислушивавшийся к разговора, тотчас разнесёт по всему свету, что мудрость светила не безгранична. А кроме того, неразумно было бы бежать от этого юноши, говорившего на Всеобщем Языке.
– Спроси об этом Руку, Написавшую Всё, – сказало Солнце.
Ветер ликующе вскрикнул и задул с небывалой силой. Несколько шатров было сорвано, привязанные лошади оборвали поводья, люди на скале вцепились друг в друга, чтобы не слететь.
Сантьяго повернулся к Руке, Написавшей Всё, и сейчас же ощутил, как Вселенная погрузилась в безмолвие. Он не осмелился нарушить его.
Потом сила Любви хлынула из его сердца, и юноша начал молиться. Он ни о чём не просил в своей молитве и вообще не произносил ни слова, не благодарил за то, что овцы нашли пастбище, не просил ни посылать в лавку побольше покупателей хрусталя, ни чтобы женщина, которую он повстречал в пустыне, дождалась его. В наступившей тишине он понял, что пустыня, ветер и солнце тоже отыскивают знаки, выведенные этой Рукой, тоже стараются следовать своей Судьбе и постичь написанное на одной из граней изумруда. Юноша понял, что знаки эти рассеяны по всей Земле, и в космосе, и с виду в них нет никакого значения и причины. Ни пустыни, ни ветры, ни солнца, ни люди не знают, почему они были созданы. Только у Руки, Создавшей Всё, были для этого причины, и только Она способна творить чудеса: превращать океаны в пустыни, а человека – в ветер. Ибо Она одна понимала, что некий замысел влечёт Вселенную туда, где шесть дней Творения превращаются в Великое Творение.
И юноша погрузился в Душу Мира, и увидел, что она – лишь часть Души Бога, а Душа Бога – его собственная душа. И он способен творить чудеса.

(стр. 220)
«Что случилось однажды, может никогда больше не случиться. Но то, что случилось два раза, непременно случится и в третий.»

Номера странц указаны для изадния М.: ООО Издательский дом "София", 2005. - 240 с.

P.S. Потратил целый час на ручное переписывание этих цитат из книги. :)