Конечно, я не найду больше ее носки в своей герме и никто не закричит: "Таня, давай играть" и не скажет "Ешкин кот" рано утром, едва открыв глаза. И не будет говорить "я умираю", чтобы выразить... да не выразить это другими словами. Да не в этом дело. Хотя, может, как раз и в этом, в этих убивающих душу мелочах. В хитрых глазах и такой же хитрой улыбке. И не сдержать слез, когда утыкается тебе на прощанье лицом подмышку и плачет. И не отцепить, пока не надо садиться уже в машину, а ее уводят, плачущую. И я умираю