Если бы не пьеса Эдварда, я бы никогда не узнал, что последняя русская царица Александра Федоровна всегда боялась 17 число: «Григория убили в ночь на 17-е... И ты в юности чуть не погиб в крушении поезда. И это было 17-го числа. И 17-го числа ты подписал Конституцию, с которой катастрофа и началась. И я не удивилась, когда в 17-м году свершилась эта страшная революция». Именно эти переживания изливала царица мужу в ночь на 17 число, в «Последнюю ночь последнего Царя».*

Шестое марта. Скоро рассвет. Не спится. Ожидаю. Не боюсь. Но и восторга не испытываю.
Шестое марта. Годовщина. Юбилей. Траур. Праздник. Все в один день. Пади разбери: веселиться или плакать. Начинаю привыкать с недоверием встречать весну. Года меняются, а шестое число третьего месяца лишь предзнаменовывает новую засечку в линии жизни, событие, которое из памяти не выбросишь.
Шестого марта с сумкой необходимого я оказался на автовокзале незнакомого города – сегодня пять лет, как в нем живу. Шестого марта, с красной розой и тремя каратами в кармане я застал врасплох плод обожания, нежданно представши в суетливой столице, – предложение так и не сделал, но помянуть череду предшествующих этому событий сегодня просто обязан. Шестого марта я похоронил… Эх, сколько бы «мартовских зарубок судьбы» я бы смог сейчас перечислить, если бы обратил внимание на эту дату не год, а пять или десять лет назад? Эх, сколько «мартовских шрамов» не могу себе доказать? Сколько «мартовских совпадений» еще насчитаю?
Сегодня шестое марта. Уже светлеет. Предстоит первый рабочий день на новой должности. В новом издании. Опять повышение. Волнуюсь маленько. Многое в жизни сегодня придется изменить. Да и день шестого марта только начался. Кто знает, чем он окончится.

------------
* Цитируется отрывок пьесы Эдварда Радзинского «Последняя ночь последнего Царя».