Летом вводят дополнительные поезда на юг. Их много курсирует в направлении Адлера и Новороссийска, но ни один из них не проходит мимо Ростова-на-Дону.
Я ни разу не был в этом городе. Знал, что он один из двух десятков городов России с населением более миллиона человек.
О месте трудно судить, пока в нем не побываешь. И собственно суждение основывается не на объективном восприятии - проще говоря, то, что ты видишь, - а с тем, какая эмоциональная связь устанавливается у тебя с этим местом. При этом связь может возникнуть совершенно странным образом, ассоциируясь либо с каким-то конкретным местом, либо с человеком, либо с событием.
Упоминая название города, мысленно возникает некий образ, который моментально переносит в него, и ты заново в той же обстановке и среди тех людей, с кем ты был ранее.
Мы подъезжали к Ростову вечером. Было относительно прохладно для раннего вечера в середине лета. Солнце приближалось к линии заката и окрашивало все окрестности вокруг в светло-розовые тона. Местами холмы, поля, засеянные какими-то культурами, домики с садами и своим хозяйством то тут, то там.
Поезд медленно катился по железнодорожному полотну, открывая взору всё новые и новые поселения, в которых людей не было видно, хотя заканчивающийся день был вполне безветренный и не жаркий и располагал к тому, чтобы подышать воздухом и насладиться видом заката.
Мы въезжали в город, наверное, не менее получаса. Конечно, это не мегаполис с высокими зданиями и плотным расположением жилых массивов и оживленным движением на дорогах. Но всё время пока мы ехали справа и слева тянулись улицы и переулки с жилыми домами, магазинами, стоянками, автозаправками и прочими неотъемлемыми атрибутами крупного города. А сколько еще было скрыто от глаз за этим фасадом вправо и влево от нашего поезда.
Наконец мы на вокзале. Поезд поставили на 4 или 5 платформу, поэтому увидеть все величие железнодорожного вокзала за его тонированными стеклами синего цвета не удалось, хотя сооружение это выглядело вполне пристойно по российским меркам.
Мы с Катей вышли из прохладного вагона на перрон, чтобы немного размяться и погреться на солнце, которое за всё время нашего переезда с севера постоянно скрывалось за свинцовым покровом облаков, упорно державшим холодный воздух.
Рядом с тамбуром вагона, в котором мы ехали, на перроне была установлена стеклянная крыша, закрывающая спуск в подземный переход к вокзалу.
Возле нее прохаживалась молодая девушка. Я ее до сих пор помню. Высокая и статная, лет двадцати пяти. На ней была одета зеленая блузка с короткими рукавами и открытыми плечами. На плечах виднелись черные бретельки от бюстгальтера. Стройные ноги были в черных обтягивающих джинсах, мягко переходящие в завязки на концах. Дополняли эту стройность черные туфли на высоких каблуках. На левом плече свисала черная сумка, которую девушка то и дело поправляла.
Мы с Катей решили никуда не ходить. На вокзал вряд ли успеем, было уже довольно поздно – половина восьмого - да и наш поезд опаздывал, поэтому его вполне могли отправить раньше, чтобы нагнать время.
Поэтому мы остались рядом с вагоном.
Вскоре к девушке подошел молодой человек не намного старше ее. Он был в той одежде, по которой безошибочно определишь, что человек едет в поезде на юг наслаждаться жизнью: футболка, капри и сандалии.
Я не мог оторвать взгляд от девушки. Я знаю, что в упор смотреть не то что неприлично, просто вызывающе, поэтому я стал с Катей за руку ходить вдоль нашего вагона, хотя краем взгляда я продолжал наблюдать за парой. Опершись спиной на стеклянную стену и расставив ноги, парень держал девушку за пояс, а она прильнула к нему всем телом, выгнув спину назад, и смотрела ему открытым взглядом в лицо. Ее лицо было безупречно. Длинный и тонкий греческий нос, немного смуглая кожа в обрамлении густых темных волос, которые крупными волнами спадали на ее спину. Глаза, как большие миндалины с широким и изогнутым разрезом, окантованные тонкой подводкой в стиле египетских красавиц тысячелетнего прошлого.
Ее образ попал в поле моего зрения буквально на несколько секунд, когда я проходил мимо, но он так и остался в моей памяти отпечатанным на многие годы вперед без малейшего искажения от времени, которое прошло с тех пор.
Девушка ничего не видела. Она была рядом с ее любимым. Видимо, она задолго приехала из города, чтобы не пропустить поезд. Парню было, похоже, всё равно. Он о чем-то с ней говорил, руки его скользили по ее спине, ладони бесцеремонно и с чувством давнего владельца останавливались там, где расположены задние карманы ее джинс. Иногда он ее обнимал за шею и их губы соединялись. Временами он посматривал по сторонам, видимо, в надежде переждать всплеск эмоций, что возникал у девушки, которая то отстранялась от него, то снова прижималась, заглядывая к нему в глаза, или возмущенно вскидывала головой, когда он не реагировал на ее слова.
Заканчивая очередной проход вдоль вагона, мы услышали сообщение о том, что наш поезд отправляется с перрона. Я быстро заскочил в тамбур, привел Катю в купе и стал смотреть на девушку из окна купе. Она все еще стояла у стены. Поезд медленно тронулся. Девушка пошла вдоль перрона по направлению движения поезда и оглянулась. Она приподняла правую руку и сделала легкий взмах руки своему любимому. Затем резко повернулась и стала снова медленно идти по перрону. Голова ее немного склонилась вправо, а рука поднялась к лицу, чтобы стереть слезы. Тонкая и стройная, она шла одна на перроне, любящая, но не любимая, покинутая и одинокая. Ей было совсем горько. Она дошла до следующего спуска в подземный переход, и больше я ее не видел.
Поезд прошел мимо. Далее началась очередная смена ландшафта за окном, который, впрочем, был мне уже неинтересен, ибо с заходом девушки зашло и солнце.
(Это событие реально, оно произошло 2 июля 2006 г. в 19:25 в Ростове-на-Дону.