Лил сильный дождь, погода отличилась в этот день своей отвратительностью, а редкое весеннее солнце вовсе спряталось за тучи. Усталость накопилась за несколько дней, а настроение было не в лучшем состоянии…
Она стояла под дождем и смотрела в одну точку. Какие у нее сегодня планы? Были какие-то, да зачем их запоминать… колледж неприветливо расположился посреди площади и злорадно улыбался промокшим прохожим своими ярко-желтыми стенами…И только ей, возможно, было известно и заметно, что стены пенатов отнюдь не яркие и давно не желтые. Над ними потрудилось время. Злое время.
Скорее бы уйти.. и она пошла прочь. Правда, не отдавая себе отчета, куда. Но разве это было важно? Совсем нет.
Где та весна, которой она радовалась пару дней назад? Где то жгучее желание жить?
И почему люди не улыбаются в ответ? Почему приходится наталкиваться на стену злости и ужаса? Разве нельзя по-другому? По-видимому, нет…
Она вышла на проспект… Шум оглушил ее, заставив вернуться в этот жестокий мир обратно. Все было как и прежде: ярко горящие вывески магазинов, кинотеатров, баров, ресторанов, кафе и клубов, все те же люди, каждый из которых ни в чем не походил на другого, грохот машин, свист тормозов и бесконечное, бесконечное движение. Непонятно к чему. Ей же двигаться не хотелось вообще.
Хотя это было чревато последствиями. И еще какими. Она пошла к пешеходному переходу на улицу ***.Петербург - злой город. Дождавшись еле-еле заметного зеленого огонька на светофоре, она шагнула на дорогу. Смешно бывает идти в толпе, смешиваясь с ней всем телом, ощущать единство с бесформенной массой, теряя самое себя. И она потеряла. Но в момент нашла, когда мчавшийся по проспекту гонщик, решивший выше своего мастерства останавливаться на светофоре, обрызгал ее грязью. Я же говорю, что Петербург - злой город со всеми вытекающими.
План прост - попытаться дойти до другой стороны дороги, повернуть налево, дойти до ярко красной вывески и спуститься в подземный переход. Нет, все чересчур просто получается. Надо, а точнее очень надо, что-то добавить или изменить. Она не пошла налево, а остановилась и повернула назад. Решила посидеть на скамейке в Садике. Посидеть там… скамейки промокли насквозь.. как в общем, и везде..Нет, лучше не садиться. Лучше постоять и половить на себе мерзкие и ненасытные взгляды. Нет, лучше порассматривать скульптуру самой ***и тех, кто расположился у её ног – фаворитов, благодаря все тому же времени, смешавшихся с окружающим миром и впитавших в себя все самое непозитивное.
Однако, здесь совсем не интересно.
Сесть на мокрую землю, подогнуть ноги под себя и, вонзая озябшие пальцы в грязный кашеобразный песок, очертить вокруг овал. И, не чувствуя боли, растирать грубую смесь по розовым онемевшим ладоням. Просидеть так час-два-три, потом вдруг заметить, что невосходившее солнце село, а руки превратились нечто красное и бесформенное, столь удивленные несколько часов назад люди разошлись, и она осталась одна. Сидеть на мокрой земле. В то время как огромный самолет с желто-синими полосками по белому металлу своими крыльями рассекал дождевые облака над Петербургом и уносил в себе другого человека.
Вжаться в мягкое сидение, закрыть глаза, сжать пальцами дп посинения подлокотники кресла и как под давлением непроизвольно вспомнить всех тех, кто остался на земле, внизу. Представить раскрасневшиеся от слез щеки, распухшие ладони и, мысленно целуя их, попросить прощения.