Таланты мои начали проявляться довольно рано. В полгодика я уже начала говорить, четко произносила «мамуля», «папуля». Потом в годик ошарашила отца высказыванием в его адрес: «Противный мальчишка!». Ну а когда я начала ходить и научилась держать в руках карандаш – тут началось самое интересное. Ксюша решила выявить у себя еще один из непомерных талантов и утереть нос всяким Ван Гогам, Васнецовым и Малевичам. Свежепоклеенные немецкие обои, раздобытые с великим трудом и безумно дорогие – великолепная основа для моих шедевров. Стоя в углу с красной задницей, размышляла о недогадливости родителей по поводу стараний их дочери; я искренне надеялась, что истинные любители творчества оценят мои картины и обязательно выкупят их для Третьяковской галереи. Тем самым я б убила двух зайцев: заработала б деньги и прославила бы нашу и без того не безъизвестную фамилию.
Обидевшись на весь белый свет, решила еще раз доказать миру, что я – великий художник! Добралась до фотоальбома с портретами всех родственников в черно-белых тонах. Оценив трезвым взглядом, пришла к выводу, что фотографа пора сдавать на мыло, и попыталась исправить эту ошибку: придала яркость фотокарточкам, а так же подретушировала особо не удавшиеся портреты.
Мои таланты окончательно загубили, поставив очередной раз в угол. Руки опустились и пропало всякое желание давать советы, а тем более участвовать в дизайне квартиры.
Решила попробовать себя на поприще ниткомотальщицы. Если кто помнит, раньше был такой агрегатик, с помощью которого можно было намотать нитки в аккуратные бобины. Могла часами наблюдать, как делает это мама, при этом чудо-моталка издавала сладостно-жужжащие звуки. И вот в один солнечный денек (точно это помню) мама так же сидела за этим захватывающим занятием, а я рядом морально ее поддерживала, безудержно болтая ни о чем. Мне понадобилась доля секунды, чтобы в момент ее отлучки к окну за выяснением причины шума на улице, дернуть за ручку, при этом запутав все нитки. Поняла, что мотальный аппарат не исправен, либо работает только от руки хозяина, решила дать деру и спрятаться от греха подальше под стол. От греха, то есть от мамы, скрыться не удалось.
Остальные два часа пришлось провести в своем родном углу, где я уже наизусть знала чуть ли не каждую паутинку и выступ на стене.
Спасал из заточения меня всегда брат. Стоило маме только выйти за порог, как он с сочувствием разрешал мне почувствовать всю сладость свободы, и насладиться излюбленной передачей «Спокойной ночи, малыши». Хотя, в нашем мире ничего не делается бескорыстно, и за его «добрые намерения» я должна была держать язык за зубами, что он по ночам слушает «Сектор газа». А для меня умолчать «тайну под страхом смертной казни» - это было страшнее, чем неделю жить под домашним арестом.
Выбалтывала все, всем и всегда. В электричках случайным несчастным, решившим подсесть рядом, могла часами рассказывать кем работают мама, папа, что я делаю в свободное время, выдавать информацию вплоть до домашнего адреса, совершенно не обращая внимания на шепот мамы: «Оксана, заткнись!» Эти подсевшие бедолаги сами были не рады в итоге, что спросили «как зовут эту очаровательную девочку».
Папы не было дома неделями, он уезжал в командировки и приезжал только на выходные. Приходилось копить информацию и собирать все компрометирующие подробности маминой жизни аж за целых пять дней. Писать я тогда еще не умела, приходилось все хранить в памяти. И вот однажды мама собиралась уходить, решив оставить меня одну дома. Всего-то полюбопытствовала куда она намылилась. «По делам!» - ответила мамочка. Сей ответ меня явно не удовлетворил, начала настаивать на ответе, с кем она собирается. «С дядей!» - уже с явным раздражением выпалила мама.
Ну я дядей, так с дядей, так и запишем. И вот долгожданная пятница! Не успел папка появится на пороге, тут же выпалила на картавом детском наречии: «Папа, папа, а мама с дядей под диван ходила!».
Бедной маме пришлось неделю вспоминать с каким дядей и куда она ходила, при этом даже не зная как оправдаться перед мужем, что ребенок выдает такое!
Все закончилось благополучно, память ее не подвела, и в итоге все встало на свои места.