Когда в Томске построили секретный завод, теперь всем известный Приборный, мои родители были одними из первых работников. И квартиру им дали в одном из первых 3-х домов, которые строили зэки. В первый садик я сразу пошла, а как только сдали школу, меня, 6-летнюю, туда отправили, вернее, я сама туда попросилась, говорят, в рев ударилась: хочу в школу. Несколько кабинетов школы отдали под музыкалку, и я попала в первый набор. Пианино моё было самое первое на жилмассиве, старое немецкое пианино, купленное по рекомендации папиного друга дяди Гельмута. Гельмут Адольфович, а для нас дядя Гельмут приезжал к нам в гости с женой тётей Эрной и сыном Сашкой. Дядя Гельмут годился папе в отцы по возрасту, а мы с Сашкой были ровестники. Когда нас познакомили в 4 года, он говорил только по-немецки и мы играли в парихмахерскую и пока родители были заняты, обстригли друг другу чубчики. Когда привезли пианино, мне было 5 лет, я долго сидела и боялась нажать на клавишу, папа меня подбадривал, а я осторожно одним пальцем нажала, как сейчас помню, клавишу соль 1 октавы. Это была нота, с которой всё и началось. Моим подружкам очень нравился крутящийся стул, они на нем крутились и падали вместе со стулом и просили меня научить играть Собачий вальс.
Дядя Гельмут всегда привозил с собой свою скрипку, он тыкал смычком мне в клавиши, я быстро научилась простым аккордам и аккомпонировала дяде Гельмуту, мы исполняли вальсы. Когда в 6 лет я пришла на приемный экзамен в музыкальную школу, я гордо сказала, что играть я умею и сыграла пум-па-па-пум-па-па. Все засмеялись, а я обидилась, что не понимают серьезной музыки.
Папа нам с Сашкой посредине комнаты растягивал охотничью палатку, мама нам варила сгущенку и мы там сидели и её ели. По примеру дяди Гельмута папа увлекся часами и в кладовке сделал себе часовую мастерскую, там на полках лежали стопки его нот (он помимо основной работы играл в духовом оркестре), а на верстаке была масса интересных деталек, но трогать там что-либо нам запрещалось. Став повзрослее, я тайком таскала у папы пинцет выщипавать брови. Дядя Гельмут в мастерскую не влезал, он почти застревал в проходе, но стоя, давал папе указания. У нас в 2-х комнатной квартире было часов штук 10, и почти все стояли. Одни, огромные, почти до потолка, с огромным циферблатом с ангелочками, маятником и гирями, папа продал за 5 рублей. Папе надоело их ремонтировать, и они были с боем, мама ругалась.
Ох, как пустишь воспоминания в голову, так и понесло...