Как трудно, наверное, живется человеку, который приползает больным на работу и показательно благородно сидит там, выпучив глаза, больные органы и вообще все подряд. Сидит до тех пор, пока начальник не зайдет, не вскрикнет испуганно: "Ой, а кто здесь?", и не скажет снисходительно: "Ну нельзя же так, N., вы совсем себя не бережете, идите же уже скорее отсюда вон!". И вот тогда, только тогда, помчится этот человек с работы, раздувая от гордости щеки и штаны, да так, что принц Грей может поплакать и высморкаться в свои алые парусья. 
А потом снова лишения выпадают на долю этого человека. Потому что ему хочется быть благородным, а люди, злые твари, мешают. Он ходит, дает всем денег на ладошке и говорит: "Возьми, насколько хочешь возьми, если тебе надо - мне их вообще не надо и у меня их - хоть жопой жуй". И вот находится тот, кто у него их берет. А человек снова довольно раздувает щеки (от гордости) и штаны (на всякий пожарный, вдруг Грей успокоился - так фиг ему! Штаны-то - вот они!), и гордится тем, какой он молодец. Гордится ровно 2 недели. Потому что потом он решает, что хватит уже благородства и надо бы купить себе что-нибудь, например угощений или бирюлек. И начинает он благородно страдать и называть кредитора своего хамом и подлецом, да честному народу указывает на негодяя, пеняет на него всячески и хмурит брови домиком.
А потом, когда устанет хмурить, то опять благородство очередное затеет или еще чего похуже.
Вот такая трудная жизнь у человека, а тут еще я в коллегах, представляете?