В.С.

Рассказчик он был, как уже говорилось, замечательный. Хотя к его сказам надо было относиться с осторожностью: иногда выяснялось окольными путями, что на самом деле история, изложенная от первого лица, произошла не с ним, а с его знакомым, или вовсе была заимствована из городского фольклора. Что, впрочем, не снижало остроту сюжетов. Такой вот, например, случай.

Занесла как-то судьба его, молодого специалиста, свежего инженера-электроника и по совместительству спортсмена, на недельку в отдаленную деревню С-ской области, в соответствии с неведомыми мотивами правившего тогда уже лет 50 с лишком удивительного полурелигиозного режима – хотя и стареющего, но еще бодренького, ох, бодренького...

В каковой деревне указанный специалист, с удовольствием первых пасторальных дней, отвлекся от катодов, анодов, замедляющих систем, электронных пучков, скрещенных электромагнитных полей – и погрузился в ароматы покоса, свежего коровьего навоза и отработанного дизельного топлива сельскохозяйственных механизмов.

А по вечерам, вымывшись холодной водой, можно было надеяться вкусить и добытого на привезенные деньги аборигенского самогона под немудреную импровизированную закуску.

Молодой интеллектуал и спортсмен, не чуждый, впрочем, никаких радостей жизни, был направлен на квартирование к одинокому деду. Из двух опций ночевки: топчан в сиротливой, практически пустой избе, или классический сеновал, – без сомнений была выбрана последняя. В первый же трудовой вечер были раздобыты и самогон, и сказанная немудреная закуска. И потреблены на пару с тем одиноким дедом, очень даже обрадовавшимся.

И в первую же сеновальную ночь случилось странное. Молодой интеллектуал-атлет, провалившись после хлопотного дня в сено и сон, смутно ощущал, что к нему в гнездо, свернутое из ветхого стеганого ситцевого одеяла, вползло крепкое, стройное женское тело восхитительных тактильных свойств. Нежданная гостья, долго не раздумывая, приступила к освоению добычи, лаская и обцеловывая лежавшего в полузабытьи юношу.

Надо заметить, что она постепенно добилась примечательных успехов - побывала во всех закоулках, отведала всяких вкусов и сорвала все возможные по такому случаю плоды. Юноша же, сраженный могучим алкоголем, хотя и не мог соответствовать, но и попыток сопротивления оказывать не пытался. А через некоторое время и вовсе потерял связь с происходящим и забылся сном. Но сохранил все же в памяти некую странность, придававшую происшествию довольно-таки мистический оттенок.

Наутро гостьи рядом уже не оказалось, и источником сведений должен был стать одинокий дед. В ответ на рассказ озадаченного юноши, скрывшего, впрочем, наиболее дорогие его сердцу подробности сеновальной ночи, он ухмыльнулся и произнес: "Так это ж Змейка". Змейка оказалась некоей Змеевой, молодой жительницей той же деревни. "А почему мне показалось, что у нее одной ноги нет?" – решился спросить, наконец, добрый молодец, больше склоняясь к алкогольной версии восприятия. "Так у нее и нет, ноги-то. Девчонкой под трактор попала, хорошо хоть сама жива осталась. Вот на нее наши парни и не хотят смотреть - порченая, вроде."

А Змейка больше в гнездышке не появлялась. Правда, мелькала иногда женская фигурка на двух костылях где-то вдалеке, на незамощенных пейзанских улицах, но не приближалась. И успехи всю неделю у молодца были только трудовые, да вечерне-алкогольные, на пару с дедом.