В колонках играет - Altera Forma: Птица Счастья
Настроение сейчас - Перед залпом

-Что это за шум?
-Должно быть, люди сходят с ума.
-А, тогда всё в порядке.

Он продолжил перелистывать страницы одну за другой, бросая небрежный взгляд
на жёлтую, рассыпающуюся на руках бумагу, заляпанную какими-то жирными пятнами,
разводами от неизвестной жидкости, и прожённую в некоторых местах, судя по всему,
сигаретами. Наконец, он остановился на одной помятой, с загнутым уголком, странице,
торжественно посмотрел в окно, за которым всё также люди сходили с ума и спокойным,
но увереным голосом проговорил:
-Я верил, 4то мы выиграем. Так и будет.

Он закрыл тетрадку, разбухшую от небрежного отношения к ней и беспощадного времени.
Прошёлся до противоположной стены, на которой висела дешёвая картина какого-то
неизвестного художника, на которой были налеплены башни и ве4ернее небо на горизонте.
По4есал себе затылок, облысевший за долгие годы, и сделал заклю4ение:
-Мы выдвигаемся сегодня!
-Позвольте! Но это же безумие!
-Именно - не будем выделяться из толпы, 4тобы тихо и незаметно добраться до самой верхушки
этого сумасшедшего города!

Он крепко сжимал в руках тетрадку, которая была подписана неровным и размашистым по4ерком:
"4то будет завтра. Никролог. Автор - Восемнадцатый П.П."

На эту тетрадку мы наткнулись, когда про4ёсывали западное крыло города, где ещё
оставались вменяемые люди. Они, коне4но же, прятались, хоть и не боялись, но 4то бы Вы
сделали, если бы сумасшедшая толпа поглотила весь город? Вариантов не так много:
1. Тоже сойти с ума [этот вариант самый распростронённый]
2. Попытаться бороться [мало, кто решается на это, так как это малоэффективно - толпа сильнее]
3. Прятаться [эти прятки в основном носят характер партизанской войны и этот вариант выбирают все,
кто не смог выбрать первые два]

Тетрадка оказалась о4ень интересной, так как её писал либо нормальный, либо пророк!
Хо4ется заметить забавную структуру записей: страницы нумеровались от одного до
шестнадцати, потом снова на4инались с единицы и так до середины тетрадки. Уже оттуда
нумерация шла до семнадцати и лишь последние восемнадцать страниц были пронумерованы
от одного до восемнадцати. Если 4естно мы не разбирались по какой при4ине автор решил
так поступить, но это и неважно, так как цена тетрадки состояла не в нумерации страниц,
а в их содержании! А именно: текст был написан о гибели одного 4еловека, но о4ень скоро
мы сообразили, 4то в данном слу4ае 4еловек - собирательный образ, который подразумевает
всё 4елове4ество целиком!
Мелкие сты4ки 4еловека с окружающими были не 4ем иным, как войны и битвы, которые
4елове4еству предстоит пережить, либо оно их уже перенесло. Тетрадка велась как дневник,
поэтому можно было узнать какого 4исла произойдёт то или иное событие.

4то бы вы сделали, если бы знали будущее? Как ни пе4ально, но вы бы его изменили,
хотя бы уже своим знанием. По этой незна4ительной при4ине, тетрадку позволялось 4итать
только одному 4еловеку и, в данный момент, он стоял прямо передо мной, в 4ёрном плаще,
с поясом в районе живота, в мятых брюках и с той самой тетрадкой, которая поглотила его
целиком, заставляя совершать самые неожиданные поступки. Но никто его не упрекал - он ведь
знает будущее! Или будущее знало его лу4ше всех остальных...это, в принципе, неважно, так как
главное - это то, 4то он был единственным 4еловеком на земле, который знал 4ем всё закон4ится.
Он никогда не говорил об этом, пытаясь сохранить спокойный и рассудительный вид, но по глазам его,
бешенно пляшущих неизвестные танцы, можно было про4есть, 4то ему страшно, 4то он не хо4ет знать того,
4то знает.

Внезапно он топнул ногой, как бы с досады, но в тоже время с какой-то непонятной мне уверенностью.
Достал из кармана своего плаща кусок скомканной бумаги, развернул её и громко про4ёл:
"Мы выдвигаемся сегодня!"
Я вздрогнул от неожиданного громкого голоса, повторил в голове услышанные слова и неуверенно проговорил:
-Позвольте...но это же безумие...
-Именно! Толпа не должна нас заметить!
Я попытался вспомнить, 4то было минуту назад - было такое впе4атление, 4то я уже говорил это, а он уже
так отве4ал мне. Но как я ни тужился, вспомнить не полу4алось. Тогда я закрыл глаза и шёпотом про себя
повторил "Мы выступаем сегодня..."
В этот момент, он размашистыми шагами дошёл до окна, выглянул в него и засмеялся:
-И это завтра?!
Смех его был гулкий и надрывный, по4ему-то в голове всплыла ассоциация с тюремщиками прошлых веков.
Он подошёл ко мне так быстро, 4то я от неожиданности даже отшатнулся немножко, и вслух произнёс:
-Пора, мой друг. Пора!

Мы собрали свои вещи и вышли во двор, где обезумевшая толпа слушала ещё более сумасшедшего оратора,
который прыгал и кувыркался на постаменте, сопровождая всё это действо бессвязными словами, которые
тонули в диком вопле толпы. Мы сделали дурацкие физиономии, и нелепыми движениями двинулись 4ерез
этот безумный океан людских тел, до отказа заполненных сумасшествием. У меня в голове прокралась
мысль "Неужели с этим можно бороться", которая быстренько сгинула, 4тобы её никто не заметил.

Мы пересекли площадь, заполненную обыденными психами, которые смотрели на нас, полуприкрыв свои красные глаза,
4уть согнувшись и всё время передвигаясь. На том конце площади, куда мы пришли был старый сарай,
в котором хранилось...хм...я даже не знаю, 4то там хранилось раньше, но теперь его превратили в общественный туалет.
Я так и не понял за4ем, ведь люди испражнялись прямо на месте - там где они нелепо прыгали и галдели.
Но суть не в этом: главное это то, 4то войдя в него, мы уселись на узенькие скамее4ки вдоль стенки и
замол4али. Я ждал приказаний, а он сидел и смотрел на противоположную стену, как будто пытаясь
рассматреть на ней ответы на все терзающие вопросы. Спустя некоторое время, его лицо приобрело
такой оттенок, будто бы он эти ответы всё-таки разглядел. Сарай оказался намного больше, 4ем думалось,
когда мы шли к нему. По полу были разбросаны бумаги и разнородный мусор, в состав которого входили
бутылки, банки, разнообразные металли4еские отростки, ветви какого-то дерева, окурки и, наконец,
объедки, разложившиеся и превратившиеся в 4то-то непонятное, похожее на то, 4то обы4но
использовали в фильмах ужаса, 4тобы изобразить слизь.

4ерез маленькое окошко, потресковшееся и грязное, пробивался блеклый, я бы даже сказал, серый
свет. В нём всё в сарае приобритало ещё более упадни4еский вид - будто бы у художника
кон4ились цветные краски. Он, задумавшись о 4ём-то, прислонился к стене, измазанной 4ей-то
густой кровью и ещё какой-то непонятной слизью. Я внимательно смотрел на него и внезапно
я сообразил, 4то он 4то-то говорит: его губы то и дело приоткрывались и тут же резко закрывались -
он будто бы ругался с кем-то, но тихо, 4тобы не пугать меня. 4ерез некоторое время, он поднял с пола
листок бумаги, грязный, но не исписанный, присел, положил листок на колено и принялся писать.
Он написал всего несколько слов, после 4его поднял ещё один листок и написал 4то-то на нём.
Так повторилось ещё порядка нескольких десятков раз, пока у него не скопилась целая стопка
грязных, потрёпанных листков. Он достал иголку [он всегда её с собой носил ещё с прошлой войны,
с4итал, 4то она приносит ему уда4у...но какая может быть уда4а, зная будущее?!], нитку, сшил
эти листки вместе так, 4то полу4илось по4ти как книга.

Он резко встал, подошёл ко мне, вру4ил эту только 4то написанную книгу, посмотрел в глаза и тихо
проговорил:
-Ты должен это знать.
После этих слов он решительно направился к выходу, выбрался на площадь, захлопнув за собой дверь.
Я ещё несколько минут сидел в растерянности, но после некоторых усилий, собрался и решил про4итать
книгу, обложка которой локани4но гласила: "Послезавтра".
Я открыл первую страницу, на которой, к моему удивлению, я обнаружил всего два слова: "Не будет".
Я перелестнул страницу, но на следующей я наткнулся на те же два слова, которые казались запуганными,
зато4ёнными в центре листа. Я пролистал все страницы, но на всех на них были написани одни и те же два
слова "Не будет".
Я достал 4асы, посматрел на время: было без пяти двенадцать. Я решил подождать завтрашний день.
Секундная стрелка вяло и лениво, будто ей это даётся с огромными усилиямиЮ, переползала с одной
цифры на другую. Наконец, когда минутная и секундная стрелки дошли до двенадцати, даже 4ерез это
маленькое заляпаное окошко, весь сарай осветился ярким, колющим светом. Раздался неописуемый звук,
4ем-то похожий на гром, в акомпанементе с органом, после 4его наступила звенящая тишина. Я приподнялся
на ноги, пол шатался подо мной, подошёл к двери и открыл её...
Послезавтра не было.