ты спасешь меня многожды, тысячи раз
ты спасешь меня, милая, я это чую.
оголтелой зимы ледяная чадра
накрывает лицо обветшавшего чума,
и ребенок за рыбой бежит босиком
наступая на краешек неба немытой
сбитой пяткой. он мне не знаком. не знаком
след его откровенно-лягуший. но мы-то
знаем, милая - всех бесприютных детей
прибирает господь на ванильную мессу.
он меня не прибрал потому что для тех,
кто еще беззащитнее не было б места.
он меня подарил тебе, милая, верь,
я - небесное чадо, я ангельски болен
оголтелой зимой. и я счастлив теперь
оттого, что сумел быть единым с тобою.
монолитным, как лоб, как кольца серебро
в мочке столь непременно любимой, что вряд ли
что-то может быть тоньше во мне.
(с)