На улице стреляют и попадают мне в сердце. Странно, но совсем не больно: просто в ушах гудит очень и в глазах мелькают эти разноцветные выстрелы-салюты.
Сегодня мне больно слышать любой посторонний звук. Нет, просто любой звук. В кухне заработал холодильник: меня раздражает его мерная вибрация. Зазвонил телефон, и от ручки на бумаге осталась нервно прочерченная глубокая полоса: я не ожидала.
Звук ее голоса тоже был бы очень странен для меня.

Я слушаю ее смех в ответ на мое ироническое: «Канешно!..» Кладу трубку. И думаю: «Я больше ей не позвоню. Пусть сама». Но она тоже не позвонит.
Я уверилась, что нужна ей не больше чем клоун, сказочник. Или еще читать иногда мои рассказы. когда нечем больше заняться. Мне это надоело. Без нее меня нет. А с ней – мне безумно больно. она никогда не замечает моментов, когда я готова от горя лезть на потолок. Вместо того, чтобы обдирать ногтями обои на стенах или обдирать сами ногти – так, чтобы кровь цвета помады раскрасила противного цвета ковер, – я звоню ей. В надежде на то, что почувствует меня. Нет, не чувствует. Она считает, что если я ее люблю, то звоню только затем, чтобы она рассказывала поболтатьт.так и было. Теперь я сдерживаю слезы и не могу сказать в трубку даже краткое «угу». Она говорит полчаса и потом только замечает, что я молчу. «Але! Олька, ты тут?» Выдавливаю-таки свое коронное «угу».
Я не знаю, стоит ли мне звонить ей на Новый год. она не хочет меня слышать. А говорить самой ей будет незачем. Она же, звонить мне в новогоднюю ночь не собирается.
встречать НГ буду одна. не встречать, а кукарекать, напившись так, чтобы не ждать ее звонка. Огромное спасибо петуху: кукарекать – это в сто раз лучше, чем выть, содрав все ногти и раскрасив кровью ковер.
____________________________________________________________________