Глава 1 - Дадли и дементоры
Изнурительно жаркий летний день медленно клонился к закату, и на большие квадратные дома Бирючинового проезда уже опустилась сонная тишина. Стояла засуха, и пользоваться поливальными шлангами было запрещено: автомобили, которые обычно блестели чистотой, теперь стояли на дорожках, покрытые пылью, а газоны, когда-то изумрудно-зеленые, пожелтели от солнца и казались выжженными. Жители Бирючинового проезда, оставшиеся без привычных занятий - мытья машин и ухода за газонами - попрятались в прохладу своих домов, оставив окна широко распахнутыми в надежде поймать легкое дуновение несуществующего ветерка. На улице не оставалось никого - кроме одного-единственного мальчишки, который растянулся на клумбе у дома номер четыре.
Это был тощий черноволосый подросток в очках - измученного, несколько болезненного вида, выглядевший так, будто за очень короткое время он сильно вырос. Одет он был в порванные и грязные джинсы, выгоревшая футболка висела на нем, как на вешалке, а подошвы его старых кед, казалось, вот-вот оторвутся. Появление Гарри Поттера никогда не вызывало особой радости у соседей - те были убеждены, что за неопрятный вид надо отдавать под суд, - но сегодня вечером от взглядов прохожих его надежно укрывал большой куст гортензии. Заметить его могли разве что дядя Вернон и тетя Петуния - если бы, конечно, им пришло в голову высунуться в окно и посмотреть прямо вниз, на клумбу.
Поразмыслив, Гарри решил: пожалуй, это он и впрямь здорово придумал - спрятаться именно здесь. Конечно, лежать на горячей жесткой земле было не слишком-то удобно - но, с другой стороны, здесь никто не буравил его взглядом и не скрипел от раздражения зубами, заглушая звук телевизора, здесь никто не осыпал его градом саркастических вопросов и замечаний, как это бывало обычно, когда он пытался пристроиться в гостиной рядом с тетей и дядей, чтобы посмотреть новости.
Словно услышав его мысль через открытое окно, Вернон Дёрсли, дядя Гарри, вдруг заговорил:
- Хорошо, что мальчишка больше тут не маячит. Кстати, где он все-таки болтается?
- Понятия не имею, - равнодушно отозвалась тетя Петуния. - Дома его точно нет.
Дядя Вернон хмыкнул.
- Посмотреть новости он собрался... - злобно передразнил он. - Знать бы, зачем он действительно тут вертится... Да где это вообще видано, чтобы парня в его возрасте интересовали новости? Вот Дадли и дела нет, что там творится в мире. Спроси его, кто у нас премьер-министр, - ни за что не ответит! Да и вообще... можно подумать, в наших новостях будут говорить что-нибудь про таких, как он...
- Тише, Вернон! - шикнула на него тетя Петуния. - Окно же открыто!
- Ах, ну да... прости, дорогая...
Дёрсли умолкли. Гарри, краем уха слушая рекламу быстрого завтрака "Fruit&Bran", заметил миссис Фигг, сумасшедшую старую кошатницу с соседней аллеи Глициний, которая медленно плелась мимо. Она хмурилась и что-то бормотала себе под нос. Гарри в душе порадовался, что куст его надежно скрывает: у миссис Фигг с недавних пор это вошло в привычку - всякий раз, встречая Гарри на улице, приглашать его на чашечку чая. Она свернула за угол и исчезла из виду, но тут из окна вновь послышался голос дяди Вернона.
- Дадличка пошел в гости?
- Да, на чай к Полкиссам, - с нежностью подтвердила тетя Петуния. - У него так много друзей, нашего мальчика все просто обожают...
Гарри фыркнул, изо всех сил пытаясь не расхохотаться. Просто невероятно, насколько слепыми становились Дёрсли, когда речь заходила об их сыне Дадли. Каждый вечер летних каникул они с удивительным постоянством, развесив уши, выслушивали все его нехитрые выдумки о чаепитии у очередного приятеля из его шайки. Гарри прекрасно знал, что Дадли уж точно не чаи распивает по гостям, - все вечера он проводит со своей шайкой, громя аттракционы в парке, украдкой покуривая в закоулках и швыряясь камнями в детей и проезжающие машины. Гарри уже не раз заставал их за этим, когда вечерами слонялся по всему Литтл Уингингу, роясь в мусорных баках, попадавшихся ему на пути, и выискивая там обрывки газет.
До слуха Гарри донеслась простенькая мелодия, возвестившая о начале семичасовых новостей, и его сердце подпрыгнуло. Быть может, именно сегодня вечером - после месяца ожидания - он все узнает!

"Небывалое количество застрявших туристов заполнило аэропорты Испании. Забастовка носильщиков продолжается уже вторую неделю..."

- Уж у меня-то они получили бы пожизненную сиесту... - прорычал Дядя Вернон, перекрыв голос диктора, но Гарри уже не волновало, что скажут в новостях дальше, и он слегка расслабился. Случись в стране что-нибудь - вне всякого сомнения, главной новостью поставили бы именно это: катастрофы и гибель людей куда важнее каких-то застрявших в аэропортах туристов.
Он медленно, глубоко вздохнул и уставился в ярко-синее небо. Все дни этого лета были похожи один на другой: напряженное ожидание, временное облегчение - и снова все возрастающее напряжение... и всегда один и тот же вопрос - неотвязный, все более и более тревожный: почему, почему же до сих пор ничего не происходит?..
Гарри продолжал слушать - так, на всякий случай: вдруг в новостях промелькнет какой-нибудь намек на происшествие, необъяснимое и малозначительное для магглов, - непонятное исчезновение, например, или странный несчастный случай... но репортаж о забастовке носильщиков сменился рассказом о засухе на Юго-Востоке ("Я надеюсь, наш сосед это слушает! - громыхнул дядя Вернон. - С его-то поливалками в три часа ночи!"), затем диктор заговорил о вертолете, который едва не упал в поле в Суррее, затем - о разводе известной актрисы с не менее знаменитым мужем ("Как будто нас интересует перетряхивание их дурацкого грязного белья!" - фыркнула тетя Петуния, которая с неиссякаемым любопытством следила за этой историей и жадно выискивала подробности во всех журналах, какие только попадали в ее костлявые руки).
Гарри сквозь полуприкрытые веки смотрел на пламенеющий в вечернем небе закат, когда диктор произнес:
- ...и, наконец, последняя новость этого выпуска: волнистый попугайчик Попкинс нашел новый способ спасаться от жары этим летом. Попугай Попкинс, который живет в деревне Пять Перьев в Барнсли, освоил водные лыжи! С подробностями - наш специальный корреспондент Мэри Доркинс...
Гарри снова открыл глаза. Если уж они заговорили о попугаях, катающихся на водных лыжах, то после этого вряд ли стоит ожидать новостей, хоть сколько-нибудь заслуживающих внимания. Он осторожно перекатился на живот и встал на четвереньки, намереваясь убраться из-под окна.
Он прополз не больше двух дюймов, как вдруг события начали развиваться с головокружительной быстротой.
Громкое раскатистое "хлоп", точно выстрел, разорвало сонную тишину. Из-под припаркованного автомобиля стрелой вылетел кот и тут же скрылся из виду. Из открытого окна гостиной Дёрсли донесся звон разбитой посуды, в комнате кто-то заорал благим матом, и послышалось громкое ругательство. Для Гарри это словно оказалось знаком, которого он так долго ждал, - он вскочил на ноги, выхватив из-за пояса джинсов, как меч из ножен, тонкую деревянную палочку... но не успел Гарри выпрямиться, как врезался макушкой в распахнутую оконную раму дома Дёрсли. От грохота тетя Петуния завопила еще громче.
Гарри почувствовал, будто голова его раскалывается надвое, из глаз у него от боли брызнули слезы. Он пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, - и тут же принялся напряженно всматриваться в улицу, силясь разглядеть, что же могло так громыхнуть. Но едва Гарри выпрямился во весь рост, как две багровые ручищи высунулись в открытое окно и крепко схватили его за горло.
- Сейчас же... спрячь... эту... штуку! - прорычал дядя Вернон прямо в ухо Гарри. - Сию секунду! Пока...никто...не заметил!
- Отцепитесь от меня! - прохрипел, задыхаясь, Гарри. Пару секунд, пока они боролись, Гарри пытался левой рукой разжать пальцы дяди Вернона, похожие на толстые сосиски, правой продолжая стискивать поднятую палочку... но тут боль в его макушке резко усилилась. Дядя Вернон взвизгнул и отпустил Гарри, будто тот ударил его током. Какая-то непонятная сила, казалось, исходила от его племянника, и удержать его было невозможно.
Ловя ртом воздух, Гарри упал прямо на гортензию, потом поднялся и огляделся по сторонам. Ничего, что могло бы издать подобный грохот, он не заметил, однако в окнах соседних домов замаячили физиономии любопытных соседей. Гарри торопливо засунул палочку за ремень джинсов и напустил на себя самый невинный вид.
- Добрый вечер! - крикнул дядя Вернон и замахал миссис Номер-Семь из дома напротив, которая только что высунулась из-за тюлевой занавески1. - Вы слышали, как только что грохнула выхлопная труба? Чертов автомобиль! Мы с Петунией чуть инфаркт не заработали!
Дядя Вернон вымученно изобразил какую-то зверскую улыбку, которая не сползала с его физиономии, пока все любопытные наконец не отлипли от окон. Но как только соседи перестали на них таращиться, лицо его тут же исказила гримаса гнева, и он поманил Гарри к себе.
Гарри осторожно сделал пару шагов и предусмотрительно остановился - так, чтобы дядя Вернон не смог до него дотянуться, если бы ему вдруг пришло в голову снова попытаться задушить Гарри.
- Что за чертовы фокусы ты тут вытворяешь, парень? - прохрипел дядя Вернон дрожащим от ярости голосом.
- Я? Вытворяю? - рассеянно переспросил Гарри. Он продолжал озираться, не потеряв надежды увидеть того, кто издал этот громкий хлопок.
- Грохочешь тут под нашими окнами, как из пистолета...
- Ничего я не грохочу, - отрезал Гарри.
Рядом с надутой багровой физиономией дяди Вернона возникло тощее лошадиное лицо тети Петунии. От гнева та даже слегка побледнела.
- Почему ты прячешься под нашими окнами?
- Да-да, хороший вопрос, Петуния! Какого черта ты делаешь под нашими окнами, парень?
- Слушаю новости, - Гарри решил не перечить.
Тетя Петуния и дядя Вернон обменялись гневными взглядами.
- Слушаешь новости? Опять?!
- Вообще-то новости - они каждый день новые, вы не замечали? - пожал плечами Гарри.
- Ты, парень, тут со мной не умничай! Я хочу знать, что ты действительно тут делал, и прекрати пудрить мне мозги насчет новостей! Ты прекрасно знаешь, что про таких, как ты...
- Осторожнее, Вернон! - шикнула тетя Петуния. Дядя Вернон перешел на шепот - так, чтобы слышать его мог только Гарри:
- ...что про таких, как ты, не говорят в наших новостях!
- Ну, это вам так кажется, - возразил Гарри.
Дёрсли пару секунд молча таращились на него, потом тетя Петуния процедила:
- Ты - отвратительный лживый мальчишка! Все эти... - она тоже понизила голос, и следующие слова Гарри пришлось читать по ее губам. - Все эти совы - что они делают здесь, если не приносят тебе новости?
- Вт именно! - торжествующе прошипел дядя Вернон. - Бросай дурить нам голову, парень! Как будто мы не знаем, что все ваши новости тебе таскают эти мерзкие птицы!
Гарри заколебался. Это было нелегко, но он заставил себя сказать правду - хотя ни тетя, ни дядя, конечно, и понятия не имели, чего ему стоило признаться в этом даже самому себе.
- Совы ... совы не приносят мне никаких новостей, - безучастно отозвался он.
- Я не верю, - тут же воскликнула тетя Петуния.
- Я тоже, - с нажимом произнес дядя Вернон.
- Мы уверены, ты что-то замышляешь! - убежденно сказала тетя Петуния.
- Мы не идиоты, знаешь ли, - добавил дядя Вернон.
- Вот это и вправду для меня новость, - в приливе раздражения буркнул Гарри, и прежде, чем Дёрсли успели его остановить, он резко развернулся, пересек лужайку перед домом, перепрыгнул через низенький садовый заборчик и зашагал по улице прочь.
Он отлично сознавал, что, похоже, нарвался на неприятности. Тетя и дядя не преминут устроить ему взбучку за грубость, но сейчас это его мало заботило; голова его была занята куда более важными мыслями.
Гарри был уверен, что это звучное "хлоп" издал кто-то трансгрессировавший2. Именно с таким звуком когда-то исчез, просто растаяв в воздухе, домашний эльф Добби. Неужели Добби снова появился на Бирючиновой аллее? А может быть, Добби прямо сейчас идет за ним следом? При этой мысли он резко развернулся и огляделся, но аллея казалась абсолютно безлюдной, а Гарри был уверен - становиться невидимым Добби не умеет.
Гарри побрел по улице, не разбирая дороги, - он уже настолько хорошо изучил здесь каждый закоулок, что ноги сами несли его по излюбленному привычному пути. Через каждые несколько шагов он оглядывался через плечо. Кто-то... кто-то из мира магов точно был рядом, когда Гарри валялся под окном на полузасохших бегониях тети Петунии. Почему он не заговорил с Гарри, почему не дал понять, что видит его, почему он прячется теперь?
И когда отчаяние окончательно захлестнуло Гарри, его уверенность в том, что там вообще кто-то был, растворилась.
В конце концов, с чего он, собственно, взял, что это был какой-то магический звук? Если так отчаянно искать малейший намек на весточку из мира, к которому он, Гарри, принадлежит, то в самом обычном шуме может почудиться все, что угодно. Может быть, это просто кто-то чем-то грохнул в соседнем доме?
Уныние и какая-то пустота внутри - вот и все, что сейчас чувствовал Гарри, и его вновь охватило то тоскливое чувство безнадежности, которое мучило его все лето.
Завтра утром будильник разбудит его ровно в пять, и он заплатит сове, которая приносит ему "ОракулЪ-daily"... но что толку продолжать читать газету? Все это время Гарри просто просматривал заголовки на первых полосах с отчаянной надеждой: когда эти идиоты-газетчики наконец поймут, что Волдеморт вернулся, это уж точно станет главной новостью номера, настоящей сенсацией. Все остальное Гарри мало интересовало.
Если повезет, прилетят и совы с письмами от Рона и Гермионы. Хотя, конечно, он давно уже перестал надеяться, что друзья расскажут ему что-нибудь существенное.

"Мы не можем писать сам-знаешь-о-чем, ты же понимаешь... Нам запретили писать о важном - письма же могут перехватить... мы очень заняты, но подробнее я написать пока не могу... тут столько всего происходит, мы все тебе расскажем при встрече..."

"При встрече"... А когда они встретятся? Когда? По всей видимости, никто и не собирался сообщать ему об этом. На открытке, которую Гермиона отправила ему ко дню рождения, была небрежная приписка: "Надеюсь, мы уже очень скоро увидимся", но когда же наступит это ее "скоро"?
Насколько Гарри мог понять из туманных намеков в их письмах, Гермиона и Рон были где-то вместе, и, вероятнее всего, - в доме родителей Рона. При мысли, что они веселятся в Норе, а он вынужден торчать тут, на Бирючиновой аллее, на него накатывало самое настоящее бешенство. Он так сердился на друзей, что две коробки шоколадных конфет из "Медового Замка"3, которые прислали ему на день рождения Рон и Гермиона, просто выбросил, даже не открыв. Впрочем, после нескольких увядших листиков салата, которые тетя Петуния тем вечером предложила ему на ужин, он горько об этом пожалел.
И чем это таким были заняты Рон и Гермиона? Почему он, Гарри, не был занят тем же? Разве он еще не доказал - ему многое по плечу, он способен справиться с тем, что им вряд ли по силам? Разве они забыли обо всем, что он сделал? Разве это не он был на кладбище и видел, как погиб Седрик, разве не его привязали к той надгробной плите и едва не убили?
Прекрати думать об этом! - жестко приказал себе Гарри уже в сотый раз за это лето. Не хватало еще и наяву постоянно вспоминать, что произошло на том кладбище, - как будто мало того, что по ночам его до сих пор мучают кошмары...
Он свернул в кривой переулок Магнолий, и примерно на полпути по ней он миновал тот самый узкий проулок за гаражами, где он когда-то впервые увидел своего крестного. Один Сириус, похоже, понимал, что творится у Гарри на душе. И хотя в его письмах, ничуть не более содержательных, чем письма Рона и Гермионы, тоже не было никаких новостей - Сириус, по крайней мере, находил нужные слова, чтобы предостеречь и хоть чем-то утешить Гарри, а не изводил непонятными многозначительными намеками:

"Понимаю, как все это тебя уже измучило4... Держись, береги себя, и все будет хорошо... Будь осторожен и не делай глупостей..."

"Что ж, - думал Гарри, миновав улицу Магнолий, свернув на шоссе Магнолий и шагая к уже начинавшему темнеть парку аттракционов, я, по большому счету, и веду себя так, как велит Сириус...". По крайней мере, искушение привязать чемодан к метле и самому отправиться в Нору ему удалось побороть. Впрочем, в глубине души Гарри полагал, что его поведение можно считать безукоризненным. Особенно если учесть, как расстроен и зол он был и чего ему все это стоило - торчать в Бирючиновой аллее и прятаться по клумбам, отчаянно надеясь услышать хоть какой-нибудь намек на действия Лорда Волдеморта! И тем обиднее было выслушивать советы об осторожности от Сириуса, который провел двенадцать лет в Азкабане, тюрьме мира магов, потом сбежал оттуда, чтобы все-таки совершить то самое убийство, за которое уже был осужден, - а теперь снова скрывается, улетев на похищенном гиппогрифе.
Гарри перебрался через запертые ворота парка и побрел по выжженной солнцем траве. Как и все окрестные улицы, парк уже обезлюдел. Подойдя к аттракционам, он уселся на те единственные качели, которые Дадли и его приятели еще не успели сломать, ухватился рукой за цепь и мрачно уставился в землю. Прятаться на клумбе перед домом Дёрсли у него больше не получится. Значит, если он по-прежнему хочет слушать новости, завтра ему придется придумывать новый способ. А теперь ждать ему было нечего, впереди была лишь очередная беспокойная ночь - даже когда кошмары о Седрике оставляли его, Гарри видел тревожные сны про длинные темные коридоры, которые упирались в тупики и запертые двери. Эти ночные видения, как ему казалось, были связаны с тем чувством безысходности, которое не отпускало его днем. Старый шрам на лбу частенько вновь начинал ныть, но Гарри больше не пытался убедить себя, будто Рон, Гермиона или Сириус найдут это важным. В прошлом году боль в шраме предупреждала его, что Волдеморт становится сильнее, - но теперь, когда Волдеморт возродился, друзья, вероятно, просто напомнят ему, что в частых болях в шраме нет ничего особенного... беспокоиться не о чем... все это прошлогодний снег...
От несправедливости всего происходящего внутри у него все кипело - так, что он был готов завопить от ярости. Да если бы не он, никто даже не узнал бы, что Волдеморт возродился! А что он получил вместо награды? На четыре недели его загнали в Литтл Уингинг, где он был наглухо отрезан от своего мира... где ему приходилось ползать среди засохших бегоний только для того, чтобы послушать новости о воднолыжных упражнениях попугайчиков! Как мог Дамблдор так легко забыть о нем? Почему Рон и Гермиона где-то развлекаются вдвоем, почему они его даже не позвали? Сколько еще ему придется выслушивать наставления Сириуса, который наказывает ему сидеть смирно и быть пай-мальчиком? Как сопротивляться искушению написать в этот дурацкий "ОракулЪ-daily", что Волдеморт вообще-то возродился? Голова Гарри готова была вот-вот взорваться от бешено бившихся в ней злых мыслей, внутри у него все сжималось от ярости. Душный бархатный вечер окутывал его с головы до ног, воздух был полон запахом теплой, сухой травы, и вязкую тишину нарушал только приглушенный шум машин за парковой оградой.
Он сидел на качелях, машинально раскачиваясь и потеряв счет времени, как вдруг его размышления прервали чьи-то голоса, и он обернулся на звук. Неверного света уличных фонарей было достаточно, чтобы разглядеть силуэты нескольких подростков, топавших через парк. Один из них во все горло орал похабную песню, остальные громко гоготали. Негромко стрекотали спицами колес дорогие гоночные велосипеды, которые они вели рядом с собой.
Гарри мгновенно узнал этих парней. Фигура впереди не могла принадлежать никому, кроме его кузена, Дадли Дёрсли, направлявшегося домой в сопровождении своей преданной шайки.
Дадли был все так же невероятно толст, но сидение на жесткой диете в течение целого года и внезапно открывшийся в нем новый талант - все это принесло весьма заметные перемены в его внешности. Как восторженно распространялся дядя Вернон перед каждым встречным-поперечным, кто готов был его слушать, Дадли недавно стал чемпионом по боксу в тяжелом весе среди юниоров в соревнованиях между школ Юго-Востока Англии. Увлечение "спортом джентльменов", как называл это дядя Вернон, сделало Дадли еще более устрашающим, чем это казалось Гарри во время учебы в начальной школе, когда он служил для Дадли первой боксерской грушей.
Гарри давно уже ничуть не боялся своего кузена, но все же был уверен: если Дадли теперь натренирован и хорошо обучен драться, то радоваться тут нечему. Дадли удалось запугать всю окрестную ребятню - они теперь шарахались от него и боялись даже больше, чем "этого бандита Поттера", который, как их предупреждали родители, был отъявленным хулиганом и учился в закрытом интернате для малолетних преступников имени святого Брута.
Гарри с вялым любопытством наблюдал за бредущими по траве темными фигурами: интересно, кого же они избили сегодня вечером? Оглянитесь, думал Гарри, внимательно следя за ними. "Идите сюда... ну оглянитесь же... я сижу здесь один-одинешенек... подойдите и только попробуйте..."
Если эта шайка его заметит, вряд ли дружки Дадли сумеют справиться с искушением почесать кулаки. Любопытно было бы посмотреть, что тогда станет делать Дадли? Терять лицо перед собственной шайкой он не захочет, но наверняка не рискнет тронуть Гарри... Да, это было бы действительно забавно - понаблюдать за терзаниями Дадли, поиздеваться над ним, подразнить его, видя, как он боится ответить... а если кто-нибудь из его шайки только попробует тронуть Гарри, то пожалеет об этом: волшебную палочку он захватил с собой. "Ну давайте же..." - думал он. Ему безумно хотелось сорвать на тех, кто когда-то превращал его жизнь в ад, хотя бы часть переполнявших его бессилия и разочарования.
Но они не оборачивались, они не замечали его... они уже почти подошли к выходу из парка. Гарри с трудом подавил внезапно вспыхнувшее желание окликнуть их... глупо лезть в драку понапрасну... ему нельзя использовать магию... он рискует вылететь из школы...
Голоса постепенно затихли, и Гарри потерял из виду Дадли и его компанию - они уже вышли на шоссе Магнолий.
"Ну вот, Сириус, пожалуйста, - вяло подумал Гарри. - Видишь, я не делаю глупостей. Я осторожен. Только вот сам ты поступил бы точь-в-точь наоборот.
Он поднялся на ноги и потянулся - кажется, пора. Тетя Петуния и дядя Вернон были убеждены, что Дадли всегда приходит вовремя, в котором часу он ни заявился бы домой, - но стоило Гарри вернуться хотя бы минутой позже, это всегда было уже слишком поздно. Прекрасно помня об угрозах дядя Вернона запереть его в сарае5, если он еще хоть раз позволит себе придти домой позже Дадли, Гарри направился к воротам парка - давясь зевотой и все еще хмурясь.
Улица Магнолий была похожа на Бирючиновую аллею как две капли воды: точно такие же большие квадратные дома, точно такие же ухоженные и вылизанные газоны и точно такие же большие квадратные домовладельцы с точно такими же надраенными, как у дяди Вернона, автомобилями. Потому-то Гарри и предпочитал бродить по Литтл Уингингу поздно вечером, когда лишь занавешенные окна яркими пятнами расцвечивали темноту, и он мог спокойно идти, забыв о своем "преступном" виде и не опасаясь услышать за спиной неодобрительное бурчание домовладельцев. Он шел так быстро, что уже на полпути по шоссе Магнолий шайка Дадли снова попалась ему на глаза; они как раз прощались друг с другом на перекрестке с улицей Магнолий. Гарри встал так, чтобы его прикрывал большой куст сирени, и притаился там.
- ...визжал, как поросенок, да? - под всеобщий гогот напомнил Малкольм.
- Классный правый хук, Большой Ди, - прокомментировал Пирс.
- Завтра в то же время, парни? - спросил Дадли.
- Ну да, у меня, предков не будет дома, - кивнул Гордон.
- Тогда до встречи! - ухмыльнулся Дадли.
- Пока, Дад!
- До встречи, Большой Ди!
Гарри подождал, пока шайка разойдется, и только потом двинулся вперед. Голоса приятелей Дадли постепенно затихали, и как только наступила тишина, он вновь пересек поворот на переулок Магнолий, и, ускорив шаг, быстро догнал кузена - тот лениво прогуливался и что-то фальшиво насвистывал.
- Эй, Большой Ди!
Дадли повернулся.
- А, - хмыкнул он. - Это ты...
- И давно тебя так зовут? А, "Большой Ди"? - спросил Гарри.
- Заткнись! - буркнул Дадли, отвернувшись от него.
- Классное имечко, - Гарри усмехнулся в спину кузену, идя за ним следом. - Но для меня-то ты всегда будешь "мусик-пусик Дадлюнчик"...
- Заткнись, я сказал! - рявкнул Дадли, и его мясистые ручищи сжались в кулаки.
- Ух ты, разве парни не знают, что мамочка тебя так называет?
- Да пошел ты!
- Ха, ее-то ты никуда не посылаешь!.. А как насчет "кисонька" и "Дадлюшоночек" - так мне можно тебя называть?
Дадли промолчал. Похоже, ему понадобилась вся его выдержка, чтобы не убить Гарри на месте.
- Так кого вы сегодня избили? - спросил Гарри уже без усмешки. - Еще какого-нибудь десятилетнего пацана? Как Марка Эванса позапрошлым вечером?..
- Он сам нарвался, - злобно огрызнулся Дадли.
- Да неужели?
- Он мне нахамил.
- Как интересно... Сказал, что ты похож на свинью, которую научили ходить на задних ногах? Так разве это хамство, Дад?.. Это правда.
У Дадли задергалась щека. Гарри испытывал какое-то мстительное удовольствие, видя, как ему удалось взбесить Дадли. Он словно перекачивал в кузена собственное раздражение - и это было его единственной отдушиной.
Они свернули направо, туда, где Гарри впервые увидел Сириуса, - этот узкий и короткий проулок соединял аллею Глициний с переулком Магнолий. Там было пустынно и темно, куда темнее, чем на соседних улицах, - во всем проулке не горело ни одного фонаря. Их шаги приглушенно звучали в узком пространстве между стенами гаражей с одной стороны и высоким забором с другой.
- Раз таскаешь с собой эту штуку - думаешь, крутой? Так, что ли? - через пару секунд поинтересовался Дадли.
- Какую еще штуку?
- Эту, которую прячешь.
Гарри снова усмехнулся.
- А ты не такой дебил, каким кажешься, Дад. Правда, если бы ты и вправду был дебилом, как бы ты смог одновременно идти и разговаривать?
Гарри достал палочку. Краем глаза он заметил, как опасливо Дадли покосился на "эту штуку".
- Тебе запрещено, - тут же сказал кузен. - Я знаю, тебе нельзя. Тебя выпрут из этой твоей школы для психов.
- А откуда ты знаешь, что они не изменили правила? А, Большой Ди?
- Да ничего они не изменили... - протянул Дадли, хотя уверенность испарилась из его голоса.
Гарри тихонько засмеялся.
- Что, слабо сладить со мной без этой штуки? - рявкнул Дадли.
- А тебе нужны четверо приятелей, прикрывающих твою спину, пока ты бьешь десятилетнего пацана... разве нет? Думаешь, что можешь лупить всех подряд, если ты у нас чемпион по боксу? Сколько было твоему сопернику? Семь? Восемь?
- Шестнадцать, чтобы ты знал, - буркнул Дадли, - и когда я его вырубил, он валялся в отключке двадцать минут... а он весил раза в два больше, чем ты. Вот подожди, я расскажу папе, что ты всюду таскаешь с собой эту штуку...
- Ой-ой-ой, побежим к папочке, да?.. Его кисонька-боксер, его чемпион испугался противной палочки вредного Гарри?
- Ночью ты не такой храбрый, верно? - ухмыльнулся Дадли.
- Ночь - это время, когда вокруг темно, Дадлюшенька. Ну, вот как сейчас, понимаешь?
- Я имею в виду, когда ты спишь! - взревел Дадли.
Он остановился. Гарри тоже замедлил шаги, глядя на кузена. Толстое лицо Дадли было едва различимым в темноте, но Гарри заметил, с каким торжествующим видом смотрит на него кузен.
- В смысле - я не такой храбрый, когда я сплю? - слова Дадли привели Гарри в полное замешательство, - я, по-твоему, от подушки шарахаюсь, что ли? О чем ты?
- Я все слышал прошлой ночью, - фальшиво доверительным тоном произнес Дадли. - Ты говорил во сне. Стонал.
- О чем ты? - повторил Гарри, но в желудке у него появился противный холодок. Во сне он вчера снова был на кладбище.
Дадли грубо расхохотался, затем тоненьким жалобным голоском пропищал:
- "Не убивайте Седрика! Не убивайте Седрика!" Кто такой этот Седрик - твой... дружок?
- Я... Ты врешь, - машинально отозвался Гарри, но во рту у него мгновенно пересохло. Конечно, Дадли не врет: откуда бы еще он мог узнать про Седрика?
- "Папа! Помоги мне, папа! Он убьет меня, папа! Хнык-хнык!"
- Заткнись, - негромко сказал Гарри. - Заткнись, Дадли, я тебя предупреждаю!
- "Спаси меня, папа! Мама, спаси меня! Он убил Седрика! Папа, помоги мне! Он меня..." Не направляй на меня эту штуку!
Дадли вжался в стену гаража. Палочка Гарри была направлена прямо ему в сердце. Гарри чувствовал, как ненависть к Дадли, накопившаяся за все четырнадцать лет, закипает в его жилах, - ну почему, почему нельзя сейчас врезать ему по-хорошему... или швырнуть в него каким-нибудь заклятием... превратить его в тупое, бессловесное, шевелящее усиками насекомое - и пусть себе ползет домой...
- Только попробуй еще раз это сказать! - Гарри просто трясло от бешенства. - Ты понял?
- Убери от меня эту штуку!
- Повторяю - ты понял?
- Убери ее от меня!
- Ты понял меня?
- Убери эту штуку!
Дадли издал странный прерывистый всхлип, как будто его окунули в ледяную воду.
А с ночью что-то произошло. Усыпанное яркими точками звезд темно-синее небо мгновенно превратилось в беспросветно черное, луна куда-то пропала, а свет фонарей с соседних улиц, и без того еле различимый, исчез совсем. Отдаленный шум автомобилей и шелест листвы на деревьях - все звуки словно растворились в темноте. Ароматный вечерний воздух внезапно стал резко, пронизывающе холодным. Над Гарри и его кузеном сомкнулась непроницаемая глухая тьма, словно чья-то огромная рука накрыла проулок тяжелым ледяным покрывалом и ослепила их.
На какую-то долю секунды Гарри показалось - это его вина, это именно он, хотя и сдерживал себя, как мог, нечаянно сотворил какое-нибудь заклинание... но затем здравый смысл одержал верх: погасить звезды было бы ему не под силу. Он заозирался, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, - но тьма, словно плотная завеса, застилала ему глаза.
Дадли перепуганно заорал прямо Гарри в ухо:
- Ч-ч-что ты д-д-делаешь? П-прекрати это!
- Да ничего я не делаю! Заткнись и не дергайся!
- Я н-н-ничего не в-в-вижу! Я ослеп! Я...
- Заткнись, я сказал!
Гарри замер, слепо глядя во тьму. Отчего-то стало настолько холодно, что он дрожал всем телом, по рукам побежали мурашки, а волосы на затылке встали дыбом. Он только беспомощно озирался вокруг, как можно шире распахнув глаза.
Это невозможно... откуда бы им взяться здесь... в Литтл Уингинге... Его слух обострился до предела - да, он обязательно услышит их раньше, чем сумеет разглядеть...
- Я... я все расскажу папе! - заныл Дадли. - Г-где ты? Что ты д-делаешь?
- Ты заткнешься или нет? - прошипел Гарри. - Дай послу...
И тотчас же замолк. Он услышал именно то, чего так боялся.
В проулке, кроме них, было что-то еще. Нечто. Оно протяжно, хрипло, шумно вздыхало. Гарри захлестнуло волной ужаса, он дрожал с головы до ног - воздух вокруг был обжигающе ледяным.
- П-п-перестань! Прекрати это! Я у-у-ударю тебя, честное слово, я ударю...
- Дадли, заткнись...
Бум!
В голову Гарри врезался мощный кулак, сбивая его с ног. Маленькие белые искры тут же заплясали у него перед глазами. Уже во второй раз за час Гарри почувствовал, будто голова его раскалывается надвое. Он растянулся на земле, и палочка выпала у него из руки.
- Ты придурок, Дадли! - завопил Гарри,
От боли из глаз у него брызнули слезы. Гарри с трудом поднялся на четвереньки и принялся отчаянно шарить вокруг. Он услышал, как Дадли куда-то побежал, то и дело спотыкаясь и врезаясь всей тушей в забор.
- Дадли, вернись! Ты бежишь прямо на него!
Послышался дикий вопль, и топот Дадли резко стих. И тут же Гарри почувствовал, как сзади на него наползает новая волна холода. Это означало только одно: их было несколько.
- Дадли, не открывай рот! Что бы ни случилось! Не открывай рот, слышишь? Палочка... - бормотал Гарри, в отчаянии, как слепой, шаря руками по земле. - Где же... палочка... Lumos!
Он произнес заклинание машинально - как и всякий раз, когда ему просто был нужен свет, - и, к его облегчению, в дюйме от его правой руки вспыхнул огонек: загорелся кончик палочки. Не веря своей удаче, Гарри схватил палочку, поднялся на ноги и обернулся.
Внутри у него все замерло.
Высокая фигура в мантии с капюшоном плавно скользила к нему, паря над землей. Ноги и лицо существа были скрыты одеждой, было лишь слышно, как оно, всхлипывая, втягивает в себя ночной воздух.
Спотыкаясь, Гарри сделал пару шагов назад и поднял палочку.
- Expecto patronum!
Облачко серебристого пара вылетело из кончика его палочки, и дементор чуть замедлил движение - но заклинание сработало не до конца. Путаясь в собственных ногах, Гарри чуть отступил - дементор приближался, паника почти парализовала Гарри... "Сосредоточься..."
Пара серых, покрытых слизью и струпьями рук высунулась из одежд дементора и потянулась к нему. До слуха Гарри донесся свистящий шум.
- Expecto patronum!
Его голос прозвучал тускло, глухо, словно откуда-то издалека. Второе облако серебряного дыма, еще прозрачнее предыдущего, выползло из палочки - он больше не мог заставить заклинание работать, он разучился....
В ушах у него зазвучал смех... пронзительный, визгливый смех ... он чувствовал, как зловонное, смертельно холодное дыхание дементора заполняет его легкие, он тонул в нем... "Думай ... о чем-нибудь счастливом..."
Но ни одной счастливой мысли у него больше не оставалось... ледяные пальцы дементора почти сомкнулись на его горле... визгливый смех слышался все громче и отчетливее, и ему почудился голос: "Поклонись своей смерти, Гарри... может быть, это будет совсем не больно... Я не знаю... Ведь я еще никогда не умирал ..."
Он никогда больше не увидит Рона и Гермиону...
И вдруг, пока он жадно хватал ртом воздух, их лица ясно вспыхнули в его сознании.
- Expecto patronum!
Из кончика палочки Гарри вырвался огромный серебристый олень. Рога проткнули дементора в том месте, где полагалось быть сердцу, и отбросили назад - так легко, будто он был невесомым, как тень. Не устояв под натиском оленя, побежденный дементор взлетел в воздух - и исчез бесшумно, словно летучая мышь.
- Сюда! - крикнул Гарри оленю и, развернувшись, кинулся бежать по проулку, подняв зажженную палочку. - Дадли! Дадли!
Не больше дюжины шагов - и он на месте. Дадли валялся на земле, съежившись и закрыв лицо ладонями, а второй дементор уже нагнулся над ним, обхватив его запястья своими покрытыми противной слизью пальцами... и, медленно, бережно, почти нежно отводя руки Дадли в стороны, наклонял голову в капюшоне к его лицу, словно собираясь поцеловать его.
- Взять его! - закричал Гарри, и вызванный им серебряный олень шумным галопом промчался мимо него. Безглазое лицо было уже в дюйме от Дадли, когда сверкающие рога, подцепив дементора, подбросили его в воздух. И, подобно первой твари, его тотчас же поглотила тьма. Олень добежал до конца проулка и превратился в серебряный туман, растворившись в воздухе.
Вновь вспыхнули луна и звезды, загорелись уличные фонари. По проулку прошелестел теплый ветерок, в соседних садах зашуршали листвой деревья, и воздух снова наполнился шумом автомобилей с переулка Магнолий.
Оцепенев, Гарри все еще стоял, словно прикованный к земле, постепенно осознавая, что опасность миновала. Его всего трясло. В голове у него немного прояснилось, и он почувствовал, что насквозь мокрая от пота футболка прилипла к спине.
Он никак не мог поверить в случившееся. Дементоры здесь, в Литтл Уингинге!
Дадли сжался в комок на земле, трясясь и хныча. Гарри наклонился, чтобы взглянуть, сумеет ли он подняться, - но вдруг услышал за спиной гулкие торопливые шаги. Машинально вскинув палочку, он резко развернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу.
Но это была всего лишь миссис Фигг, его старая сумасшедшая соседка. Задыхаясь, она спешила к нему. Ее седые спутанные волосы торчали во все стороны, выбившись из-под из сеточки, хозяйственная сумка, в которой что-то гремело, болталась у нее на запястье, а клетчатые матерчатые шлепанцы едва не сваливались с ног. Гарри поспешно попытался спрятать от нее палочку, но...
Не убирай ее никуда, глупый мальчишка! - завопила миссис Фигг. - Вдруг они еще здесь? О, я убью Мундунгуса Флетчера!

Глава 2 - Сова за совой
- Кого? - непонимающе переспросил Гарри.
- Он просто свалил! - воскликнула миссис Фигг, возмущенно всплеснув руками. - Поперся перекупать какую-то груду котлов - ворованные, небось!1 Я ведь предупреждала, что шкуру с него живьем спущу, если он только попробует уйти, - и что? Дементоры! Счастье еще, что я догадалась оставить там Мистера Тиббиса! Но у нас нет времени торчать тут и глазеть по сторонам! Поторапливайся, я должна проводить тебя домой! Одни сплошные неприятности! Ох, я убью его!
- Но... - открытие, что его старая, сумасшедшая соседка-кошатница знает о дементорах, потрясло Гарри не меньше, чем столкновение с ними в проулке. - Вы... так вы ведьма?
- Я - сквиб, и Мундунгус это прекрасно знает! И как, спрашивается, я должна была помогать тебе отбиваться от дементоров? Он оставил тебя без прикрытия - а ведь я его предупреждала!
- Так это Мундунгус шел за мной? Постойте-ка... это точно был он! Он трансгрессировал прямо у моего дома!
- Да, да, тысячу раз да, но, к счастью, я на всякий случай я велела Мистеру Тиббису спрятаться под автомобилем, и Мистер Тиббис прибежал предупредить меня, но пока я ковыляла до твоего дома, ты уже ушел, и теперь... ох, представляю, что же скажет Дамблдор! Эй, ты! - прикрикнула она на Дадли, который все еще валялся на асфальте. - А ну, поднимай свою жирную задницу!
- Вы знаете Дамблдора? - Гарри изумленно уставился на нее.
- Конечно, я знаю Дамблдора, кто не знает Дамблдора? Давай, поторапливайся... если они вернутся, помощи от меня будет мало, мне ведь и чайный пакетик ни в жизнь не трансфигурировать...
Она нагнулась над Дадли, вцепилась в его мощную ручищу своими высохшими руками и попыталась поднять его.
- Вставай, никчемный болван, вставай!
Но Дадли, с мертвенно-бледным лицом и судорожно сжатыми губами, трясся от страха и то ли не мог, то ли не хотел вставать.
- Я попробую... - Гарри схватил Дадли за руку и потянул. Ему пришлось приложить немало усилий, прежде чем он все-таки поднял Дадли на ноги. Тот, казалось, вот-вот грохнется в обморок. Его взгляд безумно блуждал, поросячьи глазки вылезли из орбит, лицо покрылось потом. Когда Гарри отпустил кузена, тот угрожающе зашатался.
- Скорее же! - истерично воскликнула миссис Фигг.
Гарри положил здоровенную руку Дадли к себе на плечо и потащил его, пошатываясь под весом такой туши. Миссис Фигг, опередив их, проковыляла вперед и с тревогой заглянула за угол.
- Не вздумай прятать палочку, - велела она Гарри, как только они вышли на аллею Глициний. - Какой там Статут Секретности... все равно теперь хлопот не оберешься... ну да ладно, дальше Азкабана не пошлют2... Ну да, о чем и речь, декрет о разумном ограничении применения магии несовершеннолетними... точно, вот чего Дамблдор и боялся... Кто это там показался? А, это просто Мистер Прентис... Не убирай палочку, мальчик, говорю же, я ничем не смогу тебе помочь!
Это было нелегко - одновременно держать палочку наготове и тащить Дадли. Гарри раздраженно двинул ему под ребра, но Дадли, похоже, решительно не желал передвигаться самостоятельно. Он повис на плече Гарри, его толстые ноги волочились по земле.
- Почему вы никогда не говорили мне, что вы сквиб, миссис Фигг? - спросил Гарри, задыхаясь от быстрой ходьбы и изо всех сил стараясь не отставать. - Я ведь ходил к вам в гости... столько раз... почему вы мне ничего не сказали?
- Дамблдор велел. Я должна была приглядывать за тобой, но ничего не рассказывать, ты был слишком маленьким... Уж прости, что тебе пришлось провести со мной не самые лучшие минуты, Гарри, но, сам понимаешь... заметь Дёрсли, что тебе у меня нравится, они нипочем не позволили бы тебе приходить ко мне. Ох, как нелегко это было... Во имя неба! - трагически воскликнула она, вновь всплеснув руками. - Когда Дамблдор услышит об этом... как Мундунгус посмел уйти с дежурства?! Он же должен был оставаться на посту до полуночи! И где его носит? Как я теперь расскажу все Дамблдору? Я же не могу трансгрессировать...
- У меня есть сова, возьмите ее, если надо.... - Гарри охнул, удивляясь, как его позвоночник еще не треснул под тушей Дадли.
- Гарри, ну как ты не понимаешь! Дамблдору придется спешить изо всех сил, у Министерства есть свои способы обнаружить применение магии несовершеннолетними, они все равно узнают раньше, это уж я тебе точно говорю...
- Но я же защищался от дементоров, у меня не было другого выхода - только магия... а что дементоры вот так просто шастают по аллее Глициний - это нормально? Это не волнует Министерство Магии?!
- О, мой дорогой, хорошо, если так, но я боюсь, что... Я сейчас убью тебя, Мундунгус Флетчер!
Послышалось оглушительное "хлоп", и сильный запах спиртного, смешанный с табачной вонью, обдал Гарри. Прямо перед ними, словно появившись из воздуха, возник низенький небритый человечек в изодранном пальто. У него были короткие кривые ноги, длинные всклокоченные рыжие волосы и мешки под налитыми кровью глазами, что придавало ему чрезвычайное сходство с унылым бассет-хаундом. В руке он сжимал серебристый сверток - это, как тотчас же догадался Гарри, был плащ-невидимка.
- Эй, Фигги, шо тут такое? - спросил он, переводя взгляд с миссис Фигг на Гарри и Дадли. - Шо такое происходит, почему провалили прикрытие?
- Я тебе покажу "прикрытие"! - рявкнула миссис Фигг. - "Шо случилось"! Дементоры тут были, ты, никчемный, гадкий халтурщик, пакостный жулик!
- Дементоры? - ошарашенно повторил Мундунгус. - Дементоры? Прям тута?
- Да, здесь, ты, куча крысиного дерьма, здесь! - завопила миссис Фигг. - Дементоры напали на мальчика, когда ты должен был быть на посту!
- Иди ты... - растерянно выдавил Мундунгус, глядя то на Гарри, то на миссис Фигг. - Иди ты... а я-то...
- А ты-то... ты шляешься за какими-то ворованными котлами! Разве я не запретила тебе уходить? Разве не запретила?
- Я... э-э-э... я... - Мундунгус выглядел до крайности смущенным. - Эта... понимаешь... можно было провернуть такое дельце...
Миссис Фигг размахнулась и врезала Мундунгусу по шее своей плетеной сумкой - судя по металлическому лязгу, там явно были банки с кошачьей едой.
- Уй, хватит, хватит... ты, чокнутая... старая... карга3! Надо ж сказать Дамблдору!
- Да... надо... сказать! - вопила миссис Фигг, продолжая лупить Мундунгуса, куда только могла достать. - И... будет... лучше... если... ты... сам... расскажешь... ему... почему... тебя... там... не было... чтобы... придти... на помощь!
- Эта, сеточку с волосьев не урони! - прохрипел Мундунгус. Он весь как-то съежился, прикрывая руками голову. - Да иду я, иду уже!
И с громким "хлоп" он исчез.
- Надеюсь, что Дамблдор просто пришибет его! - яростно выдохнула миссис Фигг. - Идем же, Гарри, чего ты ждешь?
Гарри решил не тратить остатки сил на пояснения, что он вообще-то еще и тушу Дадли на себе тащит. Он встряхнул еле живого кузена и поплелся вперед.
- Я провожу тебя до дверей, - сказала миссис Фигг, когда они добрались до Бирючинового проезда. - На всякий случай... вдруг тут есть еще... Во имя неба, это же катастрофа... И тебе пришлось отбиваться от них самому... А Дамблдор говорил - никак нельзя позволить тебе использовать магию... Ладно, что с метлы упало, то пропало4. Доверили лепрекону галлеоны5...
- Но... - Гарри задохнулся. - Дамблдор... велел... меня охранять?..
- Конечно! - раздраженно воскликнула миссис Фигг. - Ты думал, он оставит тебя шататься по улицам без присмотра? После всего, что случилось в июне? Господи, мальчик, мне-то говорили, будто ты смышленый... Все, мы пришли... Заходи - и носу на улицу не высовывай! - велела она, как только они поравнялись с домом номер четыре. - Думаю, с тобой скоро свяжутся.
- Что вы собираетесь делать? - быстро спросил Гарри.
- Домой пойду, - миссис Фигг вздрогнула, вглядываясь в темную улицу. - Буду ждать указаний. Только не выходи из дома! Спокойной ночи.
- Постойте, не уходите! Скажите мне...
Но миссис Фигг уже поплелась обратно, шаркая домашними шлепанцами и громыхая сумкой с кошачьими консервами.
- Подождите! - крикнул Гарри ей вслед. У него накопилось множество вопросов - задать бы их хоть кому-нибудь, кто общается с Дамблдором! Но миссис Фигг уже скрылась в темноте. Нахмурившись, Гарри встряхнул обмякшего Дадли, висевшего на его плече, и, кое-как одолев садовую дорожку дома номер четыре, дотащился до входной двери.
Свет в гостиной горел. Гарри сунул палочку за пояс джинсов и нажал кнопку звонка. Силуэт тети Петунии, причудливо искаженный матовым рельефным стеклом, становился все больше и больше, и наконец она подошла к входной двери.
- Дадлюшечка! Уже поздно, я начала... начала... Дадлюшоночек, что с тобой?
Гарри покосился на Дадли - и исключительно вовремя успел вынырнуть из-под его руки. Дадли слегка пошатнулся, его физиономия сделалась какой-то бледно-зеленой... Он открыл рот - и тут же заблевал весь дверной коврик.
- Дадлюшоночек! Дадлюшечка, ты что? Вернон? Вернон!
Дядя Вернон галопом примчался из гостиной. Его усы - вислые, как у моржа, - нервно дергались, как и всегда, когда он волновался. Он поспешил вперед, стараясь не наступить на лужу рвоты, - на помощь к тете Петунии, которая пыталась перетащить обмякшего Дадли через порог.
- Ему плохо, Вернон!
- Что, сынок? Что случилось, миссис Полкисс дала тебе к чаю что-нибудь непривычное?
- Почему ты весь в грязи, дорогой? Ты лежал на земле?
- Постой-ка... тебя случайно не ограбили, сынок?
Тетя Петуния завизжала:
- Звони в полицию, Вернон! Звони в полицию! Дадлюшечка, дорогой, ну поговори же с мамочкой! Что они с тобой сделали?
Похоже, на Гарри в этой суматохе никто не обращал внимания - впрочем, это не могло его не радовать. Он проскочил внутрь аккурат перед тем, как дядя Вернон хлопнул дверью и, пока Дурслеи шумно перемещались на кухню, Гарри, стараясь ступать как можно тише и незаметнее, осторожно направился к лестнице.
- Кто это сделал, сынок? Кто, скажи нам! Мы им покажем, не волнуйся!
- Ш-ш-ш! Он пробует что-то сказать, Вернон! Кто это, Дадлюшоночек? Скажи мамочке!
Гарри уже начал было подниматься, когда Дадли наконец выдавил:
- Он.
Гарри замер с искаженным от напряжения лицом, его нога словно приросла к ступеньке.
- Так, парень! Иди-ка сюда!
Со смешанным чувством страха и ярости Гарри медленно опустил ногу и повернулся, чтобы следовать за Дурслеями.
Ярко освещенная кухня - особенно после темноты на улице - сверкала несколько неестественной ослепительной чистотой. Тетя Петуния усадила сына на стул. Дадли был все еще зеленоватым и выглядел довольно вяло. Дядя Вернон стоял у полки для сушки посуды, вперившись в Гарри крошечными сузившимися глазками.
- Что ты сделал с моим сыном? - угрожающе прорычал он.
- Ничего, - пожал плечами Гарри, превосходно понимая, что дядя Вернон все равно ему не поверит.
- Что он сделал с тобой, Дадлюшечка? - срывающимся голосом спросила тетя Петуния, оттирая с кожаного пиджака Дадли следы рвоты. - Это было... это было... сам-знаешь-что, дорогой? Он использовал ... это самое?
Медленно, дрожа всем телом, Дадли кивнул.
- Это не я! - резко воскликнул Гарри, пытаясь перекричать вопль тети Петунии; дядя Вернон замахнулся на него кулаком. - Я пальцем его не тронул, это был не я, это были...
Но в ту же секунду в кухонное окно влетела ухающая сова. Едва не задев крыльями голову дяди Вернона, она пролетела через всю кухню, уронила под ноги Гарри большой пергаментный конверт, который она несла в клюве, грациозно развернулась, слегка чиркнув кончиками перьев по холодильнику, и вылетела обратно в окно, растворившись в темноте сада.
- Совы! - взревел дядя Вернон, с грохотом захлопнув окно кухни. Вздувшаяся вена на его виске сердито пульсировала. - Опять совы! Чтобы я больше не видел никаких дурацких сов в моем доме!
Но Гарри уже разорвал конверт и вынул письмо. Его сердце колотилось где-то под горлом.

"Дорогой мистер Поттер,
Мы получили сведения о том, что сегодня вечером в двадцать три минуты десятого Вы произвели заклинание Патронуса в магглонаселенном районе и в присутствии маггла.
В связи с серьезностью нарушения Вами Декрета о разумном ограничении применения магии несовершеннолетними Вы подлежите исключению из Школы магии и ведьминских искусств "Хогвартс". Представители Министерства вскоре прибудут к месту Вашего постоянного проживания, чтобы уничтожить Вашу волшебную палочку.
Поскольку Вы уже получали официальное предупреждение за подобное нарушение в соответствии с Параграфом 13 Статута Секретности Международной Конфедерации Магов, мы с сожалением вынуждены сообщить, что Вам необходимо явиться на дисциплинарное слушание в Министерстве Магии в 9 часов утра двенадцатого августа.

Надеюсь, что у Вас все в порядке,
Искренне Ваша,
Мафальда Хопкирк
Отдел по борьбе с неправомерным использованием магии
Министерство Магии".

Гарри дважды пробежал письмо глазами. О чем продолжают толковать тетя Петуния и дядя Вернон, до него просто не доходило. По спине пробежал холодок, мозг отказывался работать - сознание парализовала одна-единственная мысль: его исключили из Хогвартса. Вот и все. Он никогда больше туда не вернется...
Он посмотрел на Дурслеев. Лицо дяди Вернона побагровело от крика, он все еще потрясал кулаками. Тетя Петуния обнимала Дадли, которого снова тошнило.
К потрясенному Гарри вновь начала возвращаться способность мыслить. "Представители Министерства вскоре прибудут к месту Вашего постоянного проживания, чтобы уничтожить Вашу волшебную палочку". Да, ничего другого ему не оставалось: он должен был бежать - прямо сейчас, немедленно. Гарри понятия не имел, куда он пойдет, но был уверен лишь в одном: в Хогвартсе или нет, без палочки ему не обойтись. В полуобморочном состоянии, слабо соображая, что делает, он вытащил палочку и развернулся - выйти из кухни.
- Куда пошел? - рявкнул дядя Вернон. Когда Гарри не ответил, он тяжело протопал через кухню, чтобы перекрыть ему путь в гостиную. - Я еще не закончил с тобой, парень!
- Пропустите меня, - негромко произнес Гарри.
- Тебе придется остаться здесь и объяснить, что с моим сыном...
- Если вы не отойдете, я... мне придется ударить вас заклятием! - Гарри достал палочку.
- Только попробуй! Живо убери эту штуку! - проревел дядя Вернон. - Я знаю, тебе запрещено пользоваться этим вне этого... твоего дурдома, который ты называешь школой!
- Из этого моего дурдома меня только что выгнали, - ответил Гарри, - так что теперь мне можно все. У вас есть три секунды. Раз... два...
В кухне раздался грохот. Тетя Петуния взвизгнула, дядя Вернон сдавленно завопил и пригнулся, и уже в третий раз за вечер Гарри ошеломленно принялся искать источник шума, виной которому вновь был уж точно не он. Нашел он его сразу: взъерошенная сова-сипуха, оглушенная столкновением с закрытым окном, сидела на подоконнике кухни.
Пропустив мимо ушей очередной истошный вопль дяди Вернона: "Совы!" - Гарри бегом пересек кухню и распахнул окно. Сова вытянула лапу, к которой был привязан маленький свиток пергамента, встряхнулась и, как только Гарри схватил послание, тут же улетела. Трясущимися руками Гарри развернул второе письмо, которое было просто испещрено чернильными кляксами и написано явно второпях.

"Гарри,
Дамблдор только что прибыл в Министерство и пытается все уладить. Не выходи из дома. Больше не применяй магию. Не отдавай палочку.
Артур Уизли".

Дамблдор пытается все уладить... что это значит? Неужели у Дамблдора достаточно влияния, чтобы противостоять Министерству Магии? Неужели есть шанс, что ему позволят вернуться назад в Хогвартс? Крошечный огонек надежды затеплился в груди Гарри, но тотчас же погас - Гарри захлестнула новая волна паники. Интересно, мистер Уизли полагает, что можно попробовать отказаться сдать палочку, не пользуясь магией? Нет, устроить прямо здесь дуэль с представителями Министерства, разумеется, можно... но сделай он так - исключение из школы покажется ему пустяком и мелочью по сравнению с Азкабаном, который будет ему грозить в этом случае.
Гарри мысленно заметался. Сбежать, конечно, можно - но что, если он попадется сотрудникам Министерства?.. Запросто. А можно оставаться здесь, пока за ним не придут. Первый вариант привлекал его куда больше, но он прекрасно понимал: мистер Уизли всем сердцем желает ему добра... И, в конце концов, Дамблдору уже однажды удалось уладить куда более щекотливое дело.
- Ну ладно, - буркнул Гарри, - я передумал, я остаюсь.
Он подошел к кухонному столу и плюхнулся рядом с Дадли и тетей Петунией. Столь внезапная смена решения, похоже, застала Дурслеев врасплох. Тетя Петуния с отчаянием взглянула на дядю Вернона. Вздувшаяся фиолетовая вена на его виске билась еще сильнее, чем раньше.
- Откуда все эти чертовы совы? - прорычал он.
- Первая - от Министерства Магии, о моем исключении, - спокойно ответил Гарри. Он навострил уши, ловя каждый шорох, доносившийся с улицы: представители Министерства могли появиться в любую секунду. И, чтобы спокойно прислушиваться, лучше всего было просто тихо и вежливо отвечать на вопросы дяди Вернона, а не доводить его в очередной раз до бешенства. - Вторая - от папы моего друга Рона, который работает в Министерстве.
- В Министерстве Магии? - взревел дядя Вернон. - Такие, как ты, - в правительстве? О-о-о, это всё объясняет, всё... неудивительно, что страна катится к чертям собачьим!
Гарри промолчал. Дядя Вернон злобно уставился на него и, брызжа слюной, яростно рявкнул:
- И почему тебя исключили?
- Потому что я применил магию.
- Ага! - проревел дядя Вернон, треснув кулаком по холодильнику. Холодильник подпрыгнул, дверца распахнулась, и несколько упаковок диетических продуктов для Дадли вывалились на пол. - То есть ты все-таки признаешь это! Что ты сделал с Дадли?
- Ничего, - ответил Гарри, начиная терять терпение. - Это был не я...
- Он... - неожиданно пробормотал Дадли, и дядя Вернон с тетей Петунией тут же замахали руками на Гарри, чтобы тот замолчал, и склонились над сыном.
- Продолжай, сынок, - поторопил его дядя Вернон. - Что, что он сделал?
- Скажи нам, дорогой, - прошептала тетя Петуния.
- Наставил на меня палочку... - прохрипел Дадли.
- Да, наставил, но я же не... - сердито начал Гарри, но...
- Заткнись! - хором завопили дядя Вернон и тетя Петуния.
- Продолжай, сынок, - повторил дядя Вернон, бешено шевеля усами.
- Все стало такое темное, - дрожа всем телом, сипло произнес Дадли. - Все темное. И потом я услы... услышал... всякое. В... в г-голове...
Дядя Вернон и тетя Петуния в ужасе переглянулись. Если среди самых ненавистных вещей в мире на первом месте для них была магия, а за ней следовали соседи, жульничающие с поливкой газонов больше, чем они сами, - то люди, которым слышатся всяческие голоса, уж точно были в первой десятке. Вероятно, они решили, что Дадли спятил.
- Что "всякое" ты слышал, кисонька? - со слезами на глазах выдохнула побледневшая тетя Петуния.
Но Дадли, казалось, снова подавился словами. Он опять задрожал и затряс своей большой белобрысой головой. Хоть Гарри и почти оцепенел от ужаса, который охватил его, как только прилетела первая сова, он все же с любопытством покосился на Дадли. Дементоры заставляли людей заново переживать самые ужасные моменты жизни. Что же пришлось услышать испорченному, избалованному Дадли, любителю поизмываться над слабыми?
- Почему ты упал, сынок? - спросил дядя Вернон неестественно тихим голосом, как у постели тяжелобольного.
- Я с-споткнулся, - дрожа с головы до ног, ответил Дадли. - А потом...
Он схватился за жирную грудь. Гарри понял: Дадли вспомнил липкий холод, который заполняет легкие, когда дементоры высасывают надежду и радость.
- Ужасно... - пробормотал Дадли. - Холодно. Жутко холодно.
- Ясненько, - голос дяди Вернона был деланно тихим и ровным, тетя Петуния беспокойно щупала лоб Дадли, проверяя, нет ли у него температуры. - Что было потом, Дадлюшечка?
- Чувствовал... Чувствовал... Чувствовал... Как будто... Как будто...
- ...как будто ты никогда больше не будешь счастлив, - рассеянно продолжил за него Гарри.
- Да, - прошептал Дадли. Его все еще трясло.
- Так! - сказал дядя Вернон своим обычным громким голосом. - Ты напустил на моего сына какой-то морок, так, чтобы он слышал всякие там голоса и верил, что он станет нищим, или что-то в этом роде, так?
- Да сколько раз вам повторять?! - Гарри почувствовал, что теряет самообладание, и повысил голос. - Это был не я! Это были дементоры! Их было двое!
- Двое... кого? Что за чушь?
- Де-мен-то-ров, - медленно, четко и раздельно произнес Гарри. - Двое.
- И что это за дьявольщина - дементоры?
- Они охраняют тюрьму для магов, Азкабан, - раздался голос тети Петунии.
Две секунды звонкой тишины последовали за этими словами - прежде, чем тетя Петуния хлопнула себя ладонью по рту, как если бы у нее вырвалось какое-нибудь гадкое ругательство. Дядя Вернон уставился на нее, а Гарри остолбенел, пытаясь собраться с мыслями. Ну, миссис Фигг - это ладно... но еще и тетя Петуния?
- Откуда... откуда вы это знаете? - запинаясь, потрясенно выговорил он.
Тетя Петуния, похоже, и сама от себя такого не ожидала. Она стыдливо и перепуганно взглянула на дядю Вернона, затем слегка отняла руку ото рта - так, что вновь стали видны ее лошадиные зубы.
- Я слышала... как тот ужасный мальчишка... говорил ей про них... много лет назад... - запинаясь, выдавила она.
- Если вы про моих маму и папу - то у них вообще-то были имена! - разозлился Гарри, но тетя Петуния не обратила на него ни малейшего внимания. Она казалась ужасно расстроенной.
Гарри был ошеломлен. Не считая одной вспышки ярости несколько лет назад, когда тетя Петуния кричала, что мать Гарри была ненормальной, он никогда не слышал, чтобы она говорила о своей сестре. Он был изумлен - неужели ей запомнились эти обрывки сведений о мире магов? Как она так долго держала их в памяти, изо всех сил притворяясь, будто и знать не хочет о существовании этого мира?
Дядя Вернон принялся судорожно хватать ртом воздух - вероятно, потеряв дар речи. Наконец он снова открыл рот и рявкнул:
- Так... так... они... э-э-э... они действительно существуют, эти... демен... как их там?
Тетя Петуния кивнула.
Дядя Вернон растерянно переводил взгляд с тети Петунии на Дадли и Гарри, словно в надежде, что кто-нибудь из них крикнет: "С первым апреля!". Не дождавшись, он снова приоткрыл рот, но необходимость подбирать слова отпала - в кухне появилась третья за вечер сова. Как пернатое пушечное ядро, она влетела в окно, которое все еще оставалось открытым, и с шумом уселась на кухонный стол, заставив всех троих Дурслеев подпрыгнуть от испуга. Гарри вынул из клюва совы второй конверт - похоже, это вновь было письмо из Министерства - и открыл его. Сова взмахнула крыльями и унеслась в ночь.
- Хватит с меня гадких сов... - пробормотал дядя Вернон, протопал к окну и снова его захлопнул.

"Дорогой мистер Поттер,
В дополнение к нашему письму, которое вы получили около двадцати двух минут назад, спешим сообщить, что Министерство Магии пересмотрело решение о немедленном уничтожении Вашей волшебной палочки. Вы можете сохранить палочку до дисциплинарного слушания, назначенного на двенадцатое августа, когда и будет принято официальное решение.
Обсудив с директором школы магии и чародейства "Хогвартс" эту проблему, Министерство постановило рассмотреть на слушании также и вопрос о вашем исключения из школы. Ввиду вышеизложенного Вы пока должны считать себя временно исключенным.

С наилучшими пожеланиями,
искренне Ваша,
Мафальда Хопкирк
Департамент по неправомерному использованию магии
Министерство Магии".

Гарри трижды быстро пробежал письмо глазами. От осознания того, что его еще не окончательно исключили, тугой обруч, который, казалось, сдавливал его грудь, слегка ослаб - но опасения Гарри так никуда и не делись. Похоже, все должно было решиться на этом слушании двенадцатого августа.
- Ну? - поторопил дядя Вернон, заставляя Гарри оторваться от своих мыслей. - Что там? Они приговорили тебя к чему-нибудь? Есть у вас там смертная казнь? - с надеждой добавил он.
- Меня вызывают на слушание, - сказал Гарри.
- И там тебя приговорят?
- Думаю, да.
- Что ж, будем надеяться, - злобно рявкнул дядя Вернон.
- Если это все, то я пойду, - Гарри поднялся на ноги. Больше всего на свете ему сейчас хотелось остаться одному, подумать... может быть, написать письмо Рону, Гермионе или Сириусу.
- Нет, черт побери, не все! - проревел дядя Вернон. - Сядь сейчас же!
- Ну, чего еще? - раздраженно произнес Гарри.
- Дадли! - рявкнул дядя Вернон. - Я хочу точно знать, что случилось с моим сыном!
- Отлично! - взбешенно крикнул Гарри, и от гнева несколько красных и золотых искр вылетели из конца его палочки, которую он все еще сжимал в руке. Все трое Дурслеев вздрогнули и испуганно покосились на него.
- Мы с Дадли были в переулке между улицей Магнолий и аллеей Глициний, - быстро заговорил Гарри, изо всех сил стараясь не сорваться. - Дадли хотел ударить меня, я достал палочку, но не использовал ее. И тогда появились два дементора.
- Что это за... за дементоиды? - неистово взревел дядя Вернон. - Что они делают?
- Я же сказал вам - они высасывают из людей радость, - сказал Гарри, - а если замешкаешься, они целуют тебя...
- Целуют? - Дядя Вернон выкатил глаза. - Целуют?!
- Ну... это просто так называется, когда они высасывают душу через рот.
Тетя Петуния сдавленно вскрикнула.
- Его душу? Они же не высосали... у него еще есть...
Она схватила Дадли за плечи и несколько раз встряхнула его, будто надеясь убедиться, что внутри у него брякнет душа.
- Ну разумеется, они не высосали его душу, иначе это было бы заметно! - раздраженно воскликнул Гарри.
- Ты ведь побил их, сынок, правда? - громко сказал дядя Вернон, пытаясь вернуть беседу в привычное для себя русло. - Вломил им, дал хорошую зуботычину, да?
- Дементорам нельзя дать хорошую зуботычину, - бросил Гарри сквозь зубы.
- Тогда почему он в порядке? - бушевал Дядя Вернон. - Почему он не... не пустой?
- Потому что я вызвал Патронуса.
Вжих! С громким шумом, шурша крыльями и подняв тучу пыли, из камина вылетела четвертая сова.
- Ради всего святого! - проревел дядя Вернон, дергая себя за усы и выдирая большие клочья волос. До такого состояния его давно никто не доводил. - Чтобы никаких сов тут больше не было, я запрещаю, слышишь ты или нет?
Но Гарри уже отвязывал свиток пергамента от совиной лапы. Отчего-то он был уверен, что это письмо - от Дамблдора, и теперь он, Гарри, наконец обо всем узнает: про дементоров, про миссис Фигг, про планы Министерства, как Дамблдор собирается все уладить... И впервые в жизни он был разочарован, узнав почерк Сириуса. Не обращая внимания на дядю Вернона, продолжавшего разоряться по поводу сов, и прищурив глаза - последняя сова только что улетела через дымоход, подняв очередное облако пыли, - Гарри прочел письмо от Сириуса.

"Артур только что рассказал нам о случившемся. Не выходи из дома, что бы ни произошло".

Это короткое послание показалось Гарри совершенно не подходящим откликом на все, что случилось с ним за сегодняшний вечер, - и он перевернул лист пергамента, надеясь найти там продолжение. Но ничего не было.
И снова почувствовал, что вот-вот выйдет из себя. Неужели никто так и не скажет ему, что он молодец? Ведь он прогнал двух дементоров, он сам с ними справился! И мистер Уизли, и Сириус пишут так, будто бы он просто набезобразничал, а взбучка откладывается до тех пор, пока не выяснится, действительно ли есть за что.
- ...Сова, я говорю, сова за совой, и все шныряют в моем доме! Я не потерплю этого, парень, я не потерплю!
- Я же не могу их остановить! - взорвался Гарри, смяв в кулаке письмо Сириуса.
- Или ты скажешь мне правду, что произошло сегодня вечером, или... - пролаял дядя Вернон. - Если это были демендеры - ну, которые сделали это с Дадли... то почему тебя выгнали из школы? Это ты, ты сделал сам-знаешь-что, признавайся!
Гарри глубоко вздохнул, пытаясь справиться с собой. Голова снова разболелась. Теперь ему не то что хотелось поскорее выйти из кухни, он полжизни отдал бы, только чтобы очутиться где-нибудь вдали от Дурслеев.
- Я вызвал Патронуса, чтобы избавиться от дементоров, - сказал он, стараясь держать себя в руках. - Это - единственное, что действует против них.
- Но зачем, черт побери, эти твои децименторы приперлись в Литтл Уингинг? - возмущенно воскликнул дядя Вернон.
- Не знаю, - устало произнес Гарри. - Понятия не имею.
Его голова трещала, глаза болели от яркого света. Гнев отступил куда-то далеко, он чувствовал себя совершенно измотанным и загнанным. Дурслеи продолжали глазеть на него.
- Это все из-за тебя, - убежденно произнес дядя Вернон. - Это все ты, я уверен! Иначе с чего бы им еще появляться здесь? С чего бы они поперлись именно в тот проулок? Ты же единственный... единственный... - Очевидно, он никак не мог пересилить себя и произнести слово "маг". - Единственный... сам-знаешь-что на много миль вокруг!
- Я не знаю, откуда они здесь взялись ...
Но слова дяди Вернона заставили Гарри задуматься, хотя его измученный мозг просто отказывался работать. Почему дементоры явились в Литтл Уингинг? Неужели это простое совпадение - что они встретились с Гарри в том проулке? Или их кто-то отправил туда? Министерство Магии потеряло контроль над дементорами? Они покинули Азкабан и присоединились к Волдеморту, как и предполагал Дамблдор?
- Ведь эти цементоры охраняют какую-то идиотскую тюрьму? - поинтересовался дядя Вернон, будто читая мысли Гарри.
- Да, - ответил Гарри.
Только бы голова перестала раскалываться, только бы ему наконец разрешили уйти с кухни, только бы он мог добраться до своей темной спальни и спокойно поразмыслить...
- А, так они пришли арестовать тебя! - торжествующе воскликнул дядя Вернон с видом человека