Пятница, 05 Марта 2004 г. 05:22


Утро началось отвратительно. Откуда-то издалека
Утро началось отвратительно. Откуда-то издалека сквозь пелену мутных и тяжелых, но спасительных видений донеслась отвратительная электронная трель. В последнее время мелодия, наигрываемая моим телефоном, начинает ужасно меня раздражать. Нет, не раздражать - бросать на несколько секунд в бешенство. Я вжался лицом в подушку, пытаясь соскользнуть обратно в Ничто. Не вышло. Дверь тихонько отворилась, и домохозяйка полушепотом спросила от порога: "Тебе звонит Наташа. Будешь разговаривать?" Я сделал приглашающий жест рукой, не отрывая лица от подушки.
Трубка лежала рядом, минуты как всегда уходили куда-то прочь, глаза все еще не желали впускать свет под веки... Я наощупь взял ненавистный аппарат, приложил к уху и начал говорить первое, что пришло в голову:
- Бельченок, это ты?
Ошеломленное молчание. Я отчетливо ощущал это в замершей пустоте.
- Да.
- Тогда слушай... Ты меня разбудила. Я лег вчера в шесть утра. Сейчас я открою один глаз, и если то, что я увижу, мне не понравится, то я буду долго орать на тебя матом. А если ты повесишь трубку, то я умоюсь, оденусь, приеду к тебе и сломаю тебе хвост.
- Все?
- Нет. Потом я выбью два твоих беличьих желтых зуба к чертовой матери.
Задумчивое молчание.
- Открывай.
Я поднимаю правое веко и вижу, что жалюзи подняты, а за окном идет снег. Я молчу и, глядя на метель, начинаю изгибать в оргазматических муках тело, только сейчас начавшее просыпаться.
- Ну как?
- Вроде нормально.
- Ну вот и хорошо.
- Не радуйся. Я еще не открыл второй глаз.
Легкий серебристый смех льется из трубки. От него хочется сразу же стать чище и умнее.

Мы провели вместе девять месяцев. Девять месяцев взаимного проникновения друг в друга. Она была очаровательна и умна, но совершенно безинициативна в постели и на удивление обидчива на почве своей сексуальной безграмотности. За ней волочился не один взвод ухажеров, богатством своего внутреннего мира наводящих на мысли о инкубаторе. Я подобрал ее на пару ночей, но она сумела остаться намного дольше. Наверное это моя вина.
Мы пили вместе, спали вместе, гуляли вместе. Я учил ее всему, начиная с точки, не так далекой от нуля, часами выкладываясь в постели, она сладко засыпала у меня на груди, а поутру будила меня, делая пробуждение максимально приятным. Она дарила мне улыбки, которых я не видел прежде в жизни никогда. Мы начинали привыкать друг к другу. Она несколько раз тайком от меня бегала в ночные клубы, я отбивал ей почки. Я напивался и насиловал ее всеми известными способами, она убегала в ванную плакать и резать вены. Я приходил, забирал у нее свой нож и успокаивал. Она пыталась создать видимость флирта с моим единственным другом чтобы заставить меня почувствовать боль, и оставалась одна днями - мы с ним пили вместе. Она швыряла мои вещи за порог и кричала, чтобы я убирался. Я уходил. Она ради мести втравливала меня в уличную драку, я погружался в эту стихию с легкой ностальгией. Я приходил к ней в больницу под вечер вдрызг пьяный и устраивал там небольшой погром, она срывала с шеи и швыряла мне в лицо мои самый памятный подарок - золото, помнящее такое, о чем я вряд ли расскажу кому-либо. Я пропивал его. Она звонила мне в Прощеное воскресенье и спрашивала, изменял ли я ей когда-либо. Я не любил лгать ей и, подумав, называл точное количество раз. Она рыдала в трубку, что я мразь, что ненавидит меня. Потом прощала. В глазах часами не высыхали слезы, если ей снились кошмары, в которых меня убивали... В общем мы дарили друг-другу неповторимые, сладкие минуты. Мы дарили себя такими, каковы мы есть на самом деле.
К чему это все? Сегодняшнее утро началось отвратительно, когда откуда-то издалека сквозь пелену мутных и тяжелых, но спасительных видений донеслась отвратительная электронная трель. А сейчас над землей лунная и морозная ночь, в которой нет никаких ненужных звуков, не потому ли?