Начинается свист за крылом уходящего ветра,
Обрывается дух над кромешной густой синевой,
Занимается даль – Лучник плавит горнильные недра,
Припасая перуны косые в колчан золотой.

Рассыпается дробь под копытами медленноногих,
Теплогубых коров, пролагающих жертвенный путь.
И кричат по степи пастухи заунывно и строго,
И бичами кроят в лоскуты предрассветную муть.


Ты над миром сквозишь: над волною, над камнем, над древом,
С кровли лба твоего нистекает свет утренних звезд,

Пробуди своих чад глуходремлющих древним напевом,
Окропи их чела нежным холодом утренних рос.

Проливается свет сквозь туманно-прозрачные груды,
На серебряный лист - ледяная капель бубенцов,
Заскрипит карусель: щебет-шорохи-вспорохи-гуды,
Паутины кудель и окрошка оборванных снов.

Истончается нить в грубых пальцах судьбы, но прорухе
Все не видно конца: ни кола, ни дворца, ни венца.
Только робкий смычок, только вещий намек от Старухи,
Только утра глоток, да любви острие у лица…

Встрепенулся будильник - картавый петух городской,
Начинается день нежной пенкой молочного утра.

сперто в инете