Вся жизнь моя мало-помалу превратилась в один большой перевод Памука. Просыпаюсь, завтракаю - и к ноутбуку, переводить. Отрываюсь разве что футбол посмотреть. (Сегодня футбол меня порадовал).
Сначала шло ужасно туго, трудно, медленно. Памука переводить - не то что статейки из "Джумхуриета"; да ведь и статейки-то эти я переводил давным-давно. Сейчас я немного разогнался, но боюсь, что в любой момент могу капитально затормозить, как это случилось на пятой главе. (О, эта пятая глава!) Памуковские повествование и описание переводить легче, но когда дело доходит до рассуждения - тушите свет. Ход его мысли довольно прихотлив, а логика порой не совсем понятна, так что в недоумении приходится лезть в словарь, чтобы посмотреть какое-нибудь сто лет как знакомое слово - нет ли у него какого-нибудь неведомого мне значения, ведь бред какой-то выходит! Смотришь-смотришь в текст, ждешь озарения. И чаще всего оно приходит.
Дело осложняется тем, что турецкий язык - благодатное поле для сооружения (другого слова не подберу) длиннейших предложений, иногда на страницу длиной, части которых находятся друг с другом в сложных структурных отношениях. Не буду вдаваться в описания того, что такое изафет, но поверьте - пока не дочитаешь такое предложение до самого конца, пока пару раз его не перечитаешь и не разберешься, что к чему относится и что чем управляет, смысл понять зачастую совершенно невозможно. Памук такие предложения просто обожает.
Всё это чертовски интересно. Вот если бы еще не висел над головой срок, установленный договором... Надеюсь, через какое-то время дело пойдет еще быстрей.

Книга, которую я перевожу, называется İstanbul. Hatıralar ve Şehir ("Стамбул. Город и воспоминания", если дословно). У меня сложилось впечатление, что в издательстве полагают, будто это на самом деле воспоминания о прошлом города, этакий исторический путеводитель по Стамбулу. Если это так, они будут несколько разочарованы... В большей степени это автобиография, да еще и сдобренная типично памуковскими философствованиями о расколе восточного сознания, произошедшим из-за подпадения под чары западной культуры (сам Памук человек безусловно западной культуры) и печалью о канувших в Лету счастливых временах, когда Стамбул был центром вселенной. Стамбул у него предстает не приманкой для туристов, а темным, черно-белым (пятая глава как раз называлась "Черно-белое"), печальным и обветшалым городом, населенным несчастными людьми, потерявшими почву под ногами, не знающими, какое место в этом мире они занимают. Взгляд, который меня, например, немного покоробил. Это мой-то любимый Стамбул он так... Но ему, конечно, виднее.

Впрочем, сейчас еще не время для критических рецензий. Впереди много работы.