Я целую тебя иссохшими губами.Ты весь горишь…Горишь изнутри. Твои глаза волнуются, волнуя меня. Сердце твое неспокойно. По всему твоему телу разлит огненный приторно-горький свинец. Только пальцы твои на неумолимых руках спокойны. Они разрушают меня, обезоруживая. Твоя рука нечаянно и неуклюже коснулась моей спины, и кожа звоном разлетевшегося хрусталя ответила на касание.
Я утонула в твоем образе. Ты просто стоишь с сигаретой в узких поблекших губах и, опершись ногой на расписанную стену, играешь на гитаре в полной темноте. А я утонула. Дай мне дышать, пожалуйста!… Сухие губы ищут на твоем лице успокоения. Ты, кажется, тоже касаещься меня губами, и руки твои заставляют звенеть мою кожу. Задрожали ресницы и промокли глаза цвета пепла – это я плачу. На окровавленных пальцах с разбитыми костяшками изломаны ногти. Лишь бы ты не увидел крови… Лед, сковавший вены у виска, растаял. Это твое дыхание – горячее и не обжигающее, надежное, но ничего не обещающее…
Только бы не проснуться сейчас в холодной комнате на окраине Ростова…
…И от мук необъяснимых сжатых рук не расцепить.
Вы так нежно, так тепло, так безудержно любимы,
Что комок стоит у горла от желанья разлюбить…