Новый рассказ, который я посвящаю моей любимой девушке.
И всем тем, для кого любовь это не просто набор букв.


Знаешь, жизнь это чудесная штука. Любовь это не секс. Или как тебе угодно, это далеко не только секс. Потому что ей не важно кто ты и где ты. Скорость любви гораздо выше скорости света, потому что сейчас она во мне и в тебе одновременно. И еще в тех самых людях, для которых "люблю" это то слово, которое просто так не скажешь. Почему? Потому что это ответственность. Любые другие слова ни в счет. Но если уж ты сказал люблю, так люби. Здесь и сейчас пока горит, пока сердце еще хоть чего-то ждет. Пока мечта не сбылась. Пока ты думаешь, что поймал счастье здесь и сейчас. Но.. счастье это секунда. Вздох. Выдох. Следующий вздох ты будешь лишь помнить о нем и думать, что ты счастлив. Но это не страшно, ведь вся наша жизнь это большая иллюзия. В ней так мало места правде. Что мы сами забыли кто мы. Божественное создание или побритая обезьяна? В любом случае животное. Очаровательное и высокомерное животное. Это надо знать всегда, даже будучи интелегентом, протершим не одну пару штанов в библиотеках. Будучи бомжем, помнить, что хочется жрать. Будучи одиноким понимать, как тебе нужен тот "кто-то". Понимать что хочется. Да, всем нам хочется. Только всем по-разному одного и то же.
Счастья.
Да, я умное, высокомерное, очаровательное животное, которое много что умеет. Но из того что оно умеет, правды очень мало. Потому что в основном мы умеем создавать иллюзии, или жить чужими. Иллюзии глобальны, начиная от иллюзий одного человека, одной нации, кончаясь иллюзией всего мира. Я вот все думаю, а может то, что мы все рано или поздно вымрем, мы тоже придумали сами и заставили себя в это поверить? Замерли священным трепетом перед смертью. И верим, что когда-нибудь она, несомненно, к нам придет. Жизнь - дорога к смерти. И мы все это знаем, и живем по этим правилам. Нам всем просто непременно, обязательно надо повзрослеть, мы так считаем. Да, детство оно наивно. Но оно правдиво. До тех пор пока ребенок видит все таким, каким чувствует. Его еще никто не учил "чувствовать". И поэтому он может единственный раз в жизни почувствовать для себя, по-настоящему.
Ты скажешь, что мои теории это просто слова, а жизнь катиться дальше и ничего от этого не меняется. Да, так оно и есть, потому что мы катимся с ней. От того что мы прочитаем красивые слова, увидим какое-то потрясающая кино - мы восхитимся, но катиться не перестанем. Это панацея. Никто ничего менять не будет.
Все будут катиться. Мир тоже не изменим, одним человеком, мы так думаем. Но мир, мир это то, что...не видишь. Чувствуешь. А мы убегаем от чувств. Мы не хотим боли. Боимся. Не все, но большинство. Большинство, толпа, слепо верующая в свои иллюзии. Это не оскорбление. Просто констатация факта.
Зачем я все это пишу?
Лишь затем, чтобы поставить точку и уйти.
Куда?
Да все туда же, чтобы прийти к какой-нибудь еще одной прекрасной красавице и, уходя, написать ей тоже самое.
Зачем?
Чтобы знала. Ненавидела. Любила меня. Готова была убить. А потом помиловать. Простить и не прощать. Которая бы снова вспомнила, что такое чувствовать все так остро. Раздражаться. Я животное, признавшее кто я есть на самом деле. Поэтому мне можно так.
Вот ты сейчас лежишь, уткнувшись носом в подушку. Красивая. Очаровательная. Замечательная девушка, сейчас не для меня. Прости. Я тебя надул. Но я тебя люблю, честное слово. Я буду тебе писать. А ты наверное будешь рвать мои письма. А потом сжигать. Или сразу сжигать?
Но к чему это?
Я не жесток. Я правдив. Просто ухожу, пока ты меня еще любишь. Да, и оставляю после себя бурю чувств в тебе. Слезы. Обиды. За счастье нужно платить. Кто-то авансом, а кто-то кредитом. Ты кажется кредитом. Сроки подошли.
Знаешь, а я может быть вернусь. Именно к тебе. Потому что ты способна простить. И понять, что прощать-то в принципе было нечего. Потому что я умею любить во второй раз. И в третий. Я чувствую импульс любви. Поэтому не проблема, я полюблю тебя снова. Наверное еще сильнее. Но сейчас, я чувствую что нужно идти. А не пойти я не могу. Знаешь, не пойти, это значит всю оставшуюся жизнь прогнить, понимая, что ты это не сделал. Сожалеть о несодеяном, что может быть хуже? Вот я бросил тебя. Для того чтобы снова найти. Потому что возвращаться надо к тому, с чего начинали.
Жди.
Я вернусь.

Поставил точку. Свернул листок и положил его на подушку. Она безмятежно спала.
Дорога снова звала меня. Как мать зовет своего сына.


- Я от дедушки ушел и от бабушки ушел, - усмехаюсь, - вот кто я.
- Колобок?
- Ну что-то вроде наверное, - я коварно улыбаюсь, - но ты, лиса, меня все равно не съешь!
- Я лиса?, - она удивленно на меня смотрит, - С чего ты взял?
- А я чую...Ммм, - я наклоняюсь к её шее, но она делает шаг назад.
- Что-то ты шибко быстрый, таинственный незнакомец, - она критически меня осматривает, многозначительно улыбаясь. Не поймешь толи рубашку на обратную сторону одел, толи наоборот слишком хорош.
- А ты приличная девушка? - нагло улыбаюсь и делаю шаг к ней.
- Не знаю, - она делает еще один шаг назад.
- Вальс? - делаю поклон до пояса с эффектным жестом руки, - приглашаю вас станцевать, миледи!
- Прямо на улице?
- Танцевать можно где угодно, там где можно двигаться, в ванной например самый смак!
- Угу, только двигаясь, не надо делать новых людей, - ответный удар - она довольная результатом.
- Что-то имеете против этого?
- Если я и имею - то кого-то и вполне безопасно и уж точно не на улице. Фиаско, Казанова, - она махает рукой, готовая развернутся и уйти.
Но, я встаю у неё на пути.
- Но-но, куда же вы бежите? - делаю шаг к ней, - Боитесь проиграть словесное дерби, острячка! Язычок не досолила?
- Я боюсь?! Не досолила?! - она толкает меня в грудь, хищно оскалившись. Глаза блестят - львица. Дикая, необузданная сила женщины. Слов уже больше не будет. Сейчас меня накроет лавина. Чертовски приятная лавина!
Толкает меня к стенке. Разрывает на мне рубашку, властным движением расстегивает ремень, выдергивая его из штанов. Блин, будто она это всю жизнь проделывала! Стягивает с меня штаны, и бросает их вместе с рубашкой в мусорный бак неподалеку. Ворачивается ко мне, упершись руками в грудь, смотрит мне в глаза своим хищным взглядом. Я же ухмыляюсь, насмешливо поглядываю в ответ. Она прижимается ко мне, горячо дыхнув в лицо, лизнула языком мои губы, а потом вдруг резко со всей силы до крови прокусила мне нижнюю губу. Развернулась, кинула мне в лицо ремень и пошла грациозно и победоносно виляя бедрами.
Я раздетый, с прокушенной губой стою у стенки. Когда же до меня доходит смысл сего движения хвостом в мою сторону, то со всех ног бросаюсь за ней. Сбиваю с ног, срываю с неё шелковую блузку, юбку, тут она меня со всей силы кусает за плечо вцепившись когтями в спину, скидывает. Снимает туфли на шпильках, кидает этой туфлей в меня. Я же проворно уворачиваюсь, закрыв лицо руками. Потом они кидает в меня второй туфлёй, глаза при этом у неё восхитетельно красиво блестят, как у кошки на охоте. Движения её плавные и точные, преисполненные грации женщин-охотниц, вообщем такого зрелища не передать словами! Лучше просто так же поймать ночью на улице затерявшуюся в ночи женщну-кошку и попытаться проделать тоже самое с немым восхищением наблюдая за ней.
Вообщем мы были как два маньяка, к её дому прибежали уже совершенно голые. Впрочем, её ничто другое и не устраивало, кроме как ночной охоты, где жертва и охотник постоянно меняются местами. Такая уж женщина, нужно не смирится, нужно блаженно наслаждаться моментом.

Перечитываю свое маленькое литературное творение и улыбаюсь. Ей должно понравится. Пишу дальше.

Так вот примерно было первое знакомство, после того как я ушел от тебя. Согласись, она горячая, да? РррРрр.(пририсываю на полях оскалившуюся мордаху). Жгучая брюнетка, чернота вороного крыла, глаза зеленые, острые, хищный профиль. Руки цепкие, когтистые. Талия в рюмочку, все тело пропитанное силой. Волевой взгляд, так что даже мухи под ним мрут. Она даже не львица - пантера. К ней надо было так же хищно, обходя кругами, красивыми медленными, а потом резкими движениями. Ей нужны были только такие, к которым можно было вцепится в глотку, а те бы в ответ вцепились ей. Это да - это её страсть. Необузданно жестокая, выжигающая, всепоглощающая страсть.
Но я все время вспоминаю о тебе. Кареглазая красавица.
Я пишу это тебе, потому что это правда. И я тебя люблю, а ты ведь должна знать правду. И цену мимолетной страсти, и то куда она заводит.
Я проверял, заводит далеко. Башню сшибает напрочь. Но заканчивается, как правило, плохо. Но это ведь только как правило. А мы с тобой исключения. Я в этом настолько уверен, что "этому" не остается ничего кроме как действительно стать исключением. Главное быть уверенным в себе, и остальные поверят. Весь мир тебе поверит.
Особенно такой обаятельной бестии как ты. Так что (рисую на полях подмигивающую рожицу с бальшущими ушами) дерзайте ныне ободрены, раченьем вашим доказать!


То была печаль марта. Красивое, красное как закат чувство. Лирика.
Я стою на балконе, сдуваю пепел с вновь прогоревшего чувства. Вспоминаю о тебе. С нежностью. Это уже что-то.
Погружаемся глубже. Темно и пусто. Я буду танцевать в темноте, в поисках дверей. Ответов и новых вопросов.
Курю и наслаждаюсь теплым ветром. Ласковое, обманчивое дыхание времени щекочет затылок.
А я вспоминаю твои глаза. Как красиво с них стекали слезы, дорожками по бархатным щекам. Таяли под моим дыханием.
Наверное я все таки просто изысканная сволочь. Ведь я помню красоту момента. Совсем даже наверное не тебя, а просто как красиво было. Я думаю как фотограф, для которого это эксклюзивная фотография в коллекции. Противно.
Но я по тебе скучаю. Тупик мыслей. Кто же я на самом деле такой и что есть мои чувства?
Иногда это бывает любовь высшей пробы. А иногда пафос лицемерного эгоиста.
Как сказал бы доктор, - у вас шизофрения, товарищ.
Тогда все люди в большей или меньшей степени шизофреники. Все мы будто бредим наяву своими мечтами, домыслами, своим пониманием мира. Или бредим чужим пониманием. Первое мне больше нравится. Это не настолько безнадежно. А второе безлико. Словно глаза, задернутые пленкой. Мы - бессмысленные глаза этого сумасшедшего, жадного мира. Грязный и кровавый, жадный до боли мир. Когда он насытится нами, то мы будем просто выплюнуты.
Безнадега.
Но.. я буду жить. Я так решил.



- Я карлсон, который живет, - я задумчиво смотрю в чашку с кофе, пытаясь понять где я живу, - Где-то там, где рождаются человеческие мечты.
- Сказочник, - она ухмыляется. Довольно высокомерно. Но в её высокомерие, лишь боязнь поверить в чудеса. Она большой ребенок, который боится прежних разочарований. Но это не страшно. По крайней мере, лично для меня.
- А ты - малыш, я прилетел к тебе, веришь?
- Если честно, не очень - она немного смягчилась. Ждет, что будет дальше.
Зову официанта, и после недолгой беседы, официант с недоуменной улыбкой уходит. Мне приносят нечто на подобии джема. Варения у них, ясень пень, не оказалось. Но мы не гордые, нам и это сойдет. Подворачиваю рукава рубашки, коварно улыбаясь потираю руки, и сую в банку с джемом свою лапу. С усердием поедаю с неё персиковый джем. Она молча наблюдает. Когда около одной трети банки опустело, я довольный вытираю рукой рот, размазывая варенье по лицу. Смотрю на неё и улыбаюсь до ушей.
- А теперь, - спрашиваю - похож?
Сначала на её лице отражается недоумение, потом когда до нее доходит в чем же фишка, начинает истерически смеяться. Говорю же, взрослый ребенок.
Я сижу тоже вполне довольный собой, улыбаюсь. Не спешу убирать свинство на лице. Отсмеявшись, она придала лицу серьезность.
- Хороший ход. Но, - эффектная пауза, наклоняется через весь стол ко мне и выдыхает прямо в лицо, - Нет.
Её шелестящий голос щекочет мне нервы. Недооценил.
Ладно, раз так. Резким движением вытираю с лица остатки джема. Плюю в пепельницу и рву рубашку на груди. Беру в руки порванную рубашку, встаю на стол и начинаю ей вертеть над собой и издавать громкое характерное пропеллеру жужжание. У посетителей кафе культурный шок. Впрочем у неё тоже.
- Я кар-ла-сооо-о-о-он! - с этим словами высоко прыгаю со стола. Ко мне уже семенит охрана. Но это неважно, я вижу по её глазам - будет завтра. Завтра настанет под руку с ней. С пепельными кудряшками. Гордо вздернутым подбородком и тонкими изящными руками. Длинными пальцами, которые сыграют свой романс на струнах моей души. Прелестной красоты романс. Нас будут слушать и плакать. Плакать не потому что это будет невыносимо красиво, а потому что с её пальцев будет стекать кровь, а она будет играть и играть. Самозабвенно, преданно. Её оттащат от струн, а она все еще будет перебирать в воздухе пальцами....

Пробегаю глазами. Вполне соответствует правде, только всех эмоций не передать. Ощущаю себя, нет не героем - карлсоном. Пишу дальше.

Малыш, правда красиво?
Я для тебя старался. Чтобы тебе читать нескучно было. Я же просто, как ты сказала, сказочник. Только я свои сказки в жизнь, не воплощаю, скорее как режиссер снимаю и сам снимаюсь в главной роли. Небольшими сценками. Это захватывающе. Это дорога, это кадр за кадром новой жизни. Я иду туда куда меня зовет дорога. Я чувствую её голос, она мной довольна. А ты?

Ставлю точку. Письмо в ближайший ящик. И там еще десяток рук, а потом твои дотронутся и вынесут ему приговор. Да будет так.


Жаркое лето.
Слишком душно для пылких страстей.
Слишком хорошо, чтобы захотеть умирать.
Я бреду по набережной. Слушаю плеер. Прибываю в легкой эйфории по поводу своего настроения. А настроение, ммм - не передать словами. Что-то с чем-то - достойно души гурмана.
Кайфово.
Жажда. Вот что у нас общего с жарой. И еще мы порой так же невыносимы.
Жажда всего, что можно. И особенно того, что нельзя: здесь просто особо страстная жажда.
А у меня жажда приключений на свою многострадальную задницу.



Музыка долбит по ушам. Пью текилу за барной стойкой.
Бармен отточенными красивыми движениями обслуживает посетителей. Бутылочный маэстро.
Красиво подать - это залог успеха. В первую очередь форма, а только во вторую содержание. Концепция для дураков. Профессионал же сначала посмотрит на содержание, а потом на форму. Ведь можно сделать очень красиво, но совершенно непригодно ни к чему. Нефункциональная красота сплошь и рядом.
А зачем тогда она? Или те лоббисты мировой элиты, диктующей моду, решили убедить всех, что они дураки? И они с успехом убеждаются, надо отдать должное.
Мимо мельтешат различного рода и степени дикости девушки в вызывающих нарядах, дурные как смертный грех.
У меня они почему-то, не вызывают никакого-либо рода действия. Поэтому ищу что-нибудь оригинальное среди этого эротического маскарада. Взглядом не рыскаю - это бесполезно. Когда специально ищешь, никогда не найдешь. А вот запросто так, совершенно нечаянно наткнуться взглядом, это всегда пожалуйста. Но не всегда спасибо.
Текила кончилась, заказываю Дайкини. Такого нет в бар-меню, я разочарованно качаю головой, дескать как так, что за притон у вас тут. Но, вдруг, подходит официантка на разносе, застенчиво улыбается и говорит, что случайно услышала о чем речь и знает как сделать то, что я прошу. Бармен в смятение, как так официантка знает, а он нет, это вам не хухры-мухры, а взыгравшая гордость!
- Белиссимо!, -восторгаюсь я, обращаясь к официантке - Очень прошу вас, сделайте это для меня!
Бармен не доволен. Сую ему деньги, чтобы отвязался, ничего другого не остается. Так уж противно у нас устроено.
Она же, тем временем, смущенно улыбаясь проходит за барную стойку и...(я не поверил своим глазам) с проворностью циркового жонглера, орудует бутылками. Заворожено смотрю за её руками. В довершении всего она налив стакан, подает его мне, перевернув в воздухе, но не пролив не единой капли. И опять улыбается.
Черт возьми, застенчивая и развратная улыбка Моны Лизы! Я сражен. Жестоко, наповал, не помилован.
- А вы знаете я поклонник Лео!
- Какого Лео?
- Да Винчи, моя прекрасная Лиза, - делаю легкий поклон головы в её сторону, не сводя с неё глаз.
- А откуда вы знаете, что меня Лизой зовут? - она удивленна. Удивленно и очаровательно округляет глаза, но улыбка, просто чертовщина какая-то, остается такой же смущенной! Ничего более несовместимого я не видел!
- Мона Лиза, пардон слизал, - улыбаюсь, глаз не свожу.
- Не увлекаюсь, - она опускает глаза, непринужденно. Разглядывает свои руки.
- Простите, чем?
- Искусством.
- Ааа, - улыбаюсь, - это нестрашно, более того - легко поправимо. Летающие члены Дали вас должны, непременно впечатлить!
Немного краснеет. Опять смущенно улыбается. Это надо же стесняться своих талантов и красоты! Умопомрачительный и очаровательный идиотизм. А так как я для всего человекчеста тоже в каком-то роде идиот, то как говорится идиот идиоту друг и брат.
- Я пойду, у меня работа, - она потупив взгляд выбирается из-за барной стойки.
- Постойте, - говорю ей, - а как же искусство?
- Какое искусство?
- Ну, например, искусство любить, - беру её руку и нежно касаюсь губами, - Вам это знакомо?
- Ну я же сказала, что не увлекаюсь искусством, - деликатно напомнила она.
- Ну а я сказал, что мы это легко поправим!
- Чем поправим?, - ехидно поинтересовалась она, - Летающими членами?
До чего же мне в тот момент стало смешно. Я просто бился в истрике, не в силах дальше ржать стоя, я катался по танцполу. Да, как последний псих. Опять бежит, охрана. Просто таки санитары, блин. А еще называется увеселительные места для отдыха. Ха, не фига подобного! Только человек начинает по-настоящему веселиться, так его уже под ручки выводят из заведения. И как прикажете это понимать?
Я ждал её под дождем, когда кончится смена. Она вышла в сером пальто и с красным зонтиком в руках, этакая вульгарная интелегентка. Застенчивая и развратная. Я специально затаился, и настиг её сзади, неожиданно положив руки на оба плеча и при этом, ужасно её напугав.
- Это опять, вы..ты...сволочь! - её испуганные и одновременно негодующие глаза готовы были меня прикончить на месте.
- Спасибо, что хоть сволочью обозвала, а не летающим членом!
- Обойдешься, - пылая щеками сказала она, гневно пронзив меня взглядом.
- Ну я же говорил тебя несказанно впечатлит Дали с его..., - нарочито показываю руками, что её еще больше злит, - Ты ведь даже еще не видела, а сколько эмоций! - я откровенно ухмыляюсь, изображая при этом на лице неописуемое вдохновение.
- Хам, - отрезала она, оттолкнув меня и двинулась дальше.
- Мах..В смысле промах!
- Вах, какие мы остроумные! - парировала она.
- А можно я понесу ваш зонтик? - становлюсь перед ней, не давая ей пройти.
- Нет, - она зло выкидывает это слово прямо мне в лицо, при этом шмякнув меня зонтом по голове.
Мда, неожиданный маневр. Но, врагу не сдается наш гордый Варяг!
- Какие мы злые! - хватаюсь за зонтик и тяну его на себя, - Теперь я знаю почему Мона Лиза так ехидно улыбалась, бедный Лео!
- Да пошел ты! - она дернула зонтик на себя. Одним словом, от скромности на лице не осталось ничего, как корова языком слизала. Как же мне это нравилось! Чертовски нравилось!
- Не потрудитесь уточнить куда и зачем? И телефончик написать свой потрудитесь! - я с силой дергаю зонтик на себя, при этом зонтик прилетает ко мне вместе со своей хозяйкой. Причем с такой убойной силой, что по инерции движения мы втроем, я, зонктик и Мона Лиза, падаем на асфальт прямо в лужу. Впрочем, ей то еще ничего, она сверху, а вот у меня уже намокла вся спина. Она растеряная поднимает голову с моей груди, волосы мокрые, глаза как два блюдца. Рот же еще не решил, кричать ему или потерять дар речи. Действительно, вопрос жизни и смерти!
Она как рыба открывает рот и закрывает его. Я же, тем временем, закидываю руки за голову и, лежа так в луже будто на диване, с интересом наблюдаю, прямо таки в рот заглядываю. Она, опомнившись, треснула его по животу, а потом недоуменно уставилась.
- Ты чего?
- Что?
- Лежишь так, а ну вставай, дурак!
- Уже дурак, как нежно и ласково слышать это от тебя!
Она лишь укоризненно на него посмотрела, стерпев эту язвительную реплику и потянула его за руки. Потянула в завтрашний день. И послезавтрашний и еще парочку таких незабываемых деньков беспечной страсти взболтанной с жизнью, добавлено щепотку сладкого счастья и сверху украшено сливками. Вот сейчас слижем сливки, попробуем на вкус эту самую "скромную страсть" и все, пора солить. Иначе будет слишком хорошо, по крайней мере для этого мира слишком. И для этой девушки тоже слишком, а то испортит её неповторимость.


С нежностью провожу пальцами по строкам. Улыбаюсь сам себе. Чиркаю карандашом дальше.

Скромность это та еще штука. Маскировка. И знаешь, не советую тебе выпускать её из под декораций. Нет ничего лучше как просто подсмотреть глазком, что она скрывает, но не более.
Вообщем то была девушка душа, вся собою хороша. В душе, теле и еще где-нибудь непременно. Только у неё был один потрясающий талант - считать все это своим великим уродством. Комплекс, психологический тупик. Природа бессильна исправить это, воистину, чудо природы. Хотя, если так посмотреть, если бы она полюбила себя и выявила миру все свои необъятные таланты, он (Мир), этого бы не выдержал. Фантазии бы не хватило.
Так вот, мои письма, тоже можно считать тренинг твоей фантазии. Не одни только свои мечты в голове рисовать цветными карандашами. Можно и чужими приключениями подрядить в слайд шоу своих фантазий.
Так что, приятных просмотров!
А я уже в предвкушении, потирая лапы, готовлю новые слайды, выуживаю все самое-самое. Только для тебя. Все что я помню, все те моменты, яркие слайды воплощенных фантазий - все твое, все тебе.
Наслаждайся.



Ночь. Луна. Бледно-желтое, прозрачное настроение.
Тону в приятном, не напрягающим мраке мыслей. Плаваю, ныряю в них с головой. Захлебываюсь идеями, тону в предвкушениях. Зачарованно смотрю на круги от прошлого. Двигаешься вперед, за тобой круг по водной глади времени, потом круг растворяется. Исчезает, этого момента, секунды уже никогда не будет в моей жизни.
Жду утро. Туманное, сонное и зевающее.
Рассвет жизни. Как нелепо каждый день спать, когда настает рассвет. И художник роняет на небо белила, растворяя черную синеву ночи.
Как приятно встречать утро под немой диалог дыма сигареты с предрассветным туманом. Красиво. Неописуемо.



Осень, ну и что?
Куча новых людей, промелькнувших лиц, которых теперь уже и не вспомню. Куча новых поворотов жизни.
Интересно как далеко смертоносный вираж?
И будет ли это вираж, а вдруг отказ тормозов? На всей скорости вляпаться в смерть, достойная награда адреналинозависимой частички души.
А вдруг позорное сдувание шин или мотор заглохнет?
Потухли фары. Еду на ощупь, шурша осенней листвой, подпевая холодному ветру.
Пожелай мне удачи.
Пожелай мне дождя вслед, замыть следы.
Пожелай мне вновь встретить тебя на очередном повороте.
Обещай мне, что не пройдешь мимо, подсядешь рядом, и дальше мы будем ехать вместе. Только вместе.
Кажется, моя тоска набирает силу. Но еще не окрепла.
Жди.
Я не вернусь, я приду "новым" в твою жизнь.


Любовь ищет своих адресатов.


Забираешь что-то у сердца.
Каждый раз, я понимал, что отрываю кусочки своего сердца и дарю его людям. А они иногда дарят мне свои.
И каждый подаренный кусочек я бережно храню. Шифрую в буквы, слова. Ты трогала все мои кусочки, касалась их своими пальцами. Размывала слезами и согревала дыханием. Только твоим дыханием они и живы. Живы они и жив я.


I wonna fly away, Eee-eee-eee!
Да Ленни*, ты прав, пожал бы лапу если б мог.
Хочу лететь! И готов во время полета урчать от кайфа, пугая всех птиц!
Подпрыгивающей походкой я шел в десятый раз по крыше туда и обратно. Мерил шагами землю под ногами: это когда понимаешь, что еще буквально шаг и ты летишь. Вниз или вверх?
А может мы их нечаянно перепутали местами? И теперь, дураки, из-за этого не умеем летать.
Хотя есть исключения, дарованные нам в помилование жестокой участи дураков - сны, любовь и мечты. Пристегиваться бесполезно, все равно улетишь отдельно от экипажа.
Так что наслаждайся полетом, каждую сикунду. Дыши и запоминай, как в легких вибрирует радостью каждый атом кислорода. Когда мир сплошное приятное наваждение сквозь слезы радости. Запоминай, цени, не отпускай от сердца эти воспоминания. О, I bealeve in yesterday* вместе с Битлами.



- Как тебя зовут?
- У меня нет имени, - отвечаю.
- Нет?
- Наверное, я просто его забыл, - пожимаю плечами.
- Как такое может случиться? - серьезные детские глаза настырно сверлят меня.
- Иногда так случается, когда забываешь кто ты и где твой дом.
- Но это никак нельзя забыть. Совсем никак!
- Почему?
- Потому что дома тебя ждут, дома тебя будут утром будить, называя по имени!
- Но у меня нет дома, - говорю, виновато улыбаясь.
- Нет, у всех есть дом! - протестует.
- Ты в этом уверена?
- Уверена! - говорит это маленькое чудо без тени сомнения.
- А что такое дом?
- Это то место, где тебя ждут, чтобы ты туда вернулся вечером с прогулки!
- А если прогулка затянулась, как думаешь, там все еще ждут? - спрашиваю у ребенка. Ребенок не обманет.
- Конечно! Ведь там тебя любят!
- Любят..., - повторяю я эхом.
- Любят, любят! Очень сильно! - уверенно кивает.
- А как тебя называют утром?
- Солнышко! Вставай солнышко! - она радостно улыбается.
На моем лице уголки губ невольно расползаются в разные стороны. Заразительная эта штука - детская улыбка.
Улыбаюсь и понимаю, что я уже больше не могу без тебя.
Понимаю, что нужно прийти к тебе, лечь спать в твою кровать и вспомнить как меня называют по утрам.


Я вспоминаю все, что было. Я несу тебе эти воспоминания в подарочной упаковке в виде меня.
А помнишь, ты улыбалась сквозь слезы? Так трогательно, невозможно было оторвать глаз.
А помнишь я дарил тебе ромашки и сувал шоколадки в почтовый ящик? Помнишь?
Помнишь как мы с тобой пели песню о любви, обнявшись, сидя на набережной. А ветер играл твоими волосами.
Как бегали под дождем, мокрые и счастливые. А потом сохли дома, в обнимку, и пили чай из одной кружки.
Как дороги мне эти воспоминания.
Сколько лет прошло? Или прошло совсем мало? Совсем мало, чтобы ты простила того, кто ушел, любя. Слишком мало.
Но я рискну.


Я поднимался по лестнице. Просто шаг за шагом шел к любви или потери. Либо либо. Сплошные крайности и никаких компромиссов, суровая жизнь. Быть может дорога домой, это что-то приятное и теплое, когда наверняка знаешь, что там тебя ждут. А когда не знаешь...Когда не знаешь это просто погружение в липкий страх, шаг за шагом, а вдруг...?
Да, я дрожащими руками открыл почтовый ящик - там лежали все мои письма, кроме первых двух. Внутри все опустилось, просто понеслось куда-то в неведомые края ужасной пустоты. Плеер так услужливо пропел..
- Дорога в мой дом и для любви это не место...
Я сел на ступеньку, обхватив голову руками. Почему так? Слишком много было в этом эгоизма? Неконцентрированного и самоуверенного эгоизма во всем, что я делал.
Наверное, я долго сидел на ступеньках. Мимо проходили люди, бросающие иногда недоуменные, иногда презрительные взгляды. Бурчали что-то. Но я их не видел, я не видел ничего и никого не помнил, я вообще забыл, что жив. Как так получилось, как так я мог быть уверенным, что все будет так, как я хочу? Откуда эта наивность? Надежды, мечты...Неужели я думал, что она станет читать? Она ведь не обязана была, она должна была бы меня ненавидеть. И уж тем более не ждать. Такие мысли крутились у меня в голове, неосознанно, как будто они существовали отдельно. Я это я, негласно от разума решивший, что все будет по-моему. А мысли это мысли, следствия воспаленной работы загнанного, обезумевшего мозга. Он (мозг) в ярости бился догадками об стены своей клетки, ограниченной какими-то моральными догмами, привитых миром. Что все должно быть так, жизнь это трагикомедия и он шут. Я долго еще тупо пережевывал эти мысли, словно безвкусную жвачку, совершенно не вникая в них.
Опомнился, когда моя кареглазая тоска уже уселась рядом со мной на ступеньку, забрав из моих рук письма. Она увлеченно читала и ткнула в меня локтем.
- Слушай, а что правда со стола прыгал?
Я вытаращил глаза. Открыл и закрыл рот. Спасибо Моне Лизе, научился это делать профессионально.
- Да, - охрипшим голосом выдавил я, сам испугавшись себя.
- Верю, мой карлсон, - она улыбнулась и погладила меня по голове.
Я хотел было открыть рот, но она уже требовательно зажала его ладонью, ибо была погружена в чтение и комментариев неких личностей ей совершенно не требовалось. Что ж я понял, что придется смирится с тем, что здесь я говорю только тогда, когда меня спросят. Ничего это не слишком большая плата за всю ту боль, что я ей причинил. Ведь я вижу по её лукаво-печальным глазам, что причинил. Но я понимаю, сейчас, что она счастлива снова видеть меня, просто прячет это на самой глубине своих карих глаз. Безумно красивых глаз, бегающих по строчкам моей писанины. Вот она отвлеченно протягивает мне прочитанное письмо и нетерпеливо разрывает конверт нового. Теперь я понимаю как долго она терпела, ждала этого момента, когда победоносно передо мной прочитает все эти письма. Ведь ей так хотелось их прочитать, и они соблазнительно покоились на дне её почтового ящика. Приходи в любой момент, бери и читай. Но нет, она была упряма и непокорна, искушена, но не в коем случае не покорна. Потому что знала, чего хотела. Знала как надо поставить точки над всеми i. И за это я любил её еще больше. Гораздо больше, я каждую секунду влюблялся в нее заново. И каждую секунду все сильнее и сильнее.
Нужно признать, я проиграл. Достойно, красиво проиграл. Но и красоте проигрыша я был обязан ей. Она разрешила мне проиграть не разгромно и унижающе. Она великодушно разрешила мне проиграть достойно. Достойно моих понятий о чести.
- О чем ты думаешь? - спросила она глядя мне в глаза.
- Спасибо, за красоту...красоту момента поражения. Красоту потому что я понимаю, как необходимо было мне именно так закончить ту игру, которую начал. Нет, ни в коем случае не в роли победителя, въезжающего на белом коне, где ждет его женщина, которая счастливая бросится с рыданиями к его ногам. Но и не унизительно проигравшим, оставшимся в полной пустоте, одиноким, больным псом. А именно так, сидя на ступеньках лестницы, ведущей в наш дом. Когда до сих пор остается интрига - а впустят ли тебя туда? Когда сидишь рядом, трешься боком друг об друга, а ты читаешь письма, с жаждой. И ты утоляешь её, пуская остатки воды прямо мне в лицо. И в твоих глазах так красиво застыла радость, маааленький блик счастья и темная ложбинка терпкой печали на самом дне. Восхитительно...
- Ах ты сволочь, неисправимая! - она толкнула его, - Эгоист! Моменты у него красивые, да я тебя сейчас убью, падла ты такая вместе с твоими моментами!
И мы вместе расхохотались, чисто, как смеются дети. И так было легко, и так благадрно тому камню, который благоговейно млея перед нашим лошадиным ржачем, решил сменить место жительство и съехать с наших сердец. Спасибо тебе, камушек, большое.
- А ты то как все это время?
- Ой как мило с твоей стороны вспомнить поинтересоваться, а как же все таки у меня дела! Ты просто сам себя превзошел, мой дорогой! Да, я довольна, это как ответ на тот твой вопрос в письме.
- Блин, ну хватит ерничать! Я серьезно, - при этом коварно улыбаюсь глядя на нее.
- Ну-ну, - она тоже улыбается, потом лицо её принимает мечтательный вид и она загибает пальцы хмурится, а потом, просияв, вываливает на меня поток информации, - Да как я, так пустяки, 6 раз замужем и 3 раза любовница..мм..да, да точно 6, и не смотри на меня такими выпучеными глазами, а то вывалятся, а они у тебя слишком красивые чтоб на полу валятся.
- Эээ...кхм..., - у меня как язык в жопе застрял, настолько поражен был таким "пустячком".
- Да не кхыкай ты, в гражданском браке, милый! Каждый месяц новый, тоже знаешь ли, для полноты коллекции моментов - она торжествующе улыбается.
- Уф..., - вздыхаю я, - ну ты даешь, кто из нас еще изысканная сволочь это надо очень внимательно посмотреть...
- И увидеть, что это ты, - она совсем радостно улыбается, безапелляционно так, во все 32 зуба.
- Ну конечно, - буркаю себе под нос.
Она нежно целует меня в небритую щеку. Я все таки суеверен, подумал если уж еще и побреюсь, то это будет совсем широкий жест судьбе в том, что я и без нее, дуры, знаю как все будет и что меня ждет принцесса, причем без дракона. А так шел небритым, этаким прожженным обросшим странником, не надеющимся встретить любовь на своем пути. Этакий подкуп судьбе, чтоб она, фурия, не вставала в позы, расшиперив свой павлиний хвост. Дескать, кто тут круче, братан! Иногда и прогнуться немного надо, чтоб пендель под задницу не получить. Это вам не хухры-мухры, а философия жизни.
- А любовница всего три раза? Гм..ну я от тебя ожидал большего, а ты всего..Ха! - предусмотрительно пригибаю голову и её тумак пролетает мимо цели, выпрямившись, гордо так заявляю - Пошутил, дорогая.
- Как официально!
- Ну так все таки, если серьезна, ты когда любовницей то со своими 6 успевала быть?
- Ну как же, а та пантера, а еще с белокурыми кудряшками, а Мона Лиза?!
- Что? - у меня от ужаса глаза на лоб полезли.
Она же расхохоталась, просто в истерики билась, тыкалась своей мордашкой мне в плечо. Аж слезы на глазах от смеха проступили.
- Ой, а ты подумал сейчас, что это я все была? Ну у тебя фантазия, потрясающая!
- Знаешь...я уже ничему не удивлюсь в этой жизни...
- Да, жизнь это чудо, - покорно соглашается она.
- Ну так, это была не ты? - осторожно уточняю.
- Нет, конечно, - она продолжает улыбаться, - Хотя конечно жаль, что не я, ради такой твоей физиономии стоило постараться!
- Мда уж, - удовлетворенно ухмыляюсь.
- Всегда, когда ты был с ними у тебя была Любовь, но не к ним. Любовница называется, - поучительным тоном рассказывает.
- Ха! - победоносно улыбаюсь, - В таком случае я 6 раз как любовник! Тут я тебя явно перескакал!, - говорю, а сам доволен собой неимоверно.
- Да пошел ты! - глаза её гневно сверкают.
- Куда?
- Домой, брысь! - толкает меня под задницу.
Что ж я, не совсем дурак. Счастливый плетусь домой, попутно перепираясь с этим чудом. Не верю в своё счастье, потом покорно им наслаждаюсь, при этом с улыбкой да ушей и слезами на глазах благодарю кого-то там. Эй, ты, слышишь? Спасибо тебе! Я всегда знал, что ты не так уж плох!
Не знаю как правильно обозвать все то, что произошло. В этом есть и что-то тоскливо трагичное, а в тоже время и совершенно комичное. Все не так уж безнадежно, главный герой не бьется в судорогах от боли, в слезах, нет я конечно тоже в слезах, только других. Это те самые, мокрые, которые бывают в моменты радости, знаете такие? Уверен, знаете. А если не знаете, обязательно узнаете, просто надо научится видеть красоту момента. Момента любви, момента поражения, момента боли, отчаяния, счастья...Ведь это всего лишь момент, наша жизнь момент! А все остальное лишь память о нем.
Да, возможно, я просто эгоист. Самовлюбленный, этакий Дон Жуан шляющийся по девкам, как говорится в народе. Все это быть может. А может и не быть, смотря с какой стороны на это смотреть. В разных перспективах любой объект смотрится иначе, чего-то больше, чего-то меньше. Общее только содержание. А уж в какую форму упакованы наши желания, это решать нам. Я знаю лишь одно, я люблю. Её.
Кого "её"?
Кареглазую ли тоску или мимолетные секунды жизни? Ни на один вопрос не осмелюсь дать однозначного ответа. Я просто люблю, а когда любишь весь мир другой. Когда любишь, простишь, поймешь. Когда любишь ты ей улыбнешься, непременно. Когда любишь ты можешь уйти, хлопнув дверью, а потом, не дойдя вниз по лестнице, броситься обратно, выламывая дверь, ворваться в квартиру и кинутся в её объятья. А кто эта загадочная "она" каждый должен решить для себя сам.
Да, поймите, это жизнь! Расстаемся, встречаемся, играем, проигрываем, ждем и...вдыхаем счастья. Всего лишь секунда, зато какая она эта секунда! А потом встречаем своего любимого человека, преданно заглядываем в глаза и готовы отдать все свои секунды ему, одному этому человеку подарить все. Что может быть прелестней такого подарка? Что может быть лучше, чем разделить свое счастье на двоих? И понять что эта секунда жива сразу в двух сердцах одновременно. А если вы способны на большее, способны заставить секунду поселится сразу в нескольких сердцах, значит идите, дорога вас зовет, как мать зовет своего сына.
Только не забывайте возвращаться, хоть вы и вернетесь уже другим. Но все же, послушайте сердце, иногда ему так хочется обратно, к...а к кому вы решите сами.


Утро. Мммм...Жмуришься от счастья, сонно ворчишь, не желая просыпаться, зарываешься носом в подушку. Но кто-то уже очень настырно тыкается носом в щеку. Горячее дыхание щекочет ухо. Приятно ежишься...
- Вставай, самая главная соня!
- Мммм...дорогая, такой сон..., - отворачиваюсь на другой бок. Но она тоже не отстает.
- Вставай соблазнительная сволочь!
- Ммммм....ыы...
- Я не желаю из-за тебя еще один день провести валяющейся в пастели!
- Ну так шуруй из паа-а-а-астели.., - зевая, закрываю голову подушкой. Но она настырная, начинает колотить по подушке кулаками.
- Не могу я, когда ты валяешься! - стягивает с меня одеяло. Я не реагирую. Как оказалось это было моей главной ошибкой, потому что потом из-под меня была изъята простыня, матрац и под конец подушка. И все это раскидано по полу. Вообщем мне ничего не оставалось как воссесть на диване, щуря один глаз и ероша волосы.
- Подожди....а как ты меня назвала?
- Когда?
- Когда будила.
- Самым главным засоней и сущей сволочью!
- Не ври, соблазнительной сволочью!
- Ну эт так, пустячковое уточнее, суть того, что ты редкостная сволочь от этого не меняется.
- Бла, бла...
В меня прилетает подушка. Назло ей я бережно и нежно обнимаю подушку, зарываясь в нее мордой. После такого зарыпистого маневра в меня прилетает уже сама метательница подушки, забирает её и победно усаживается у меня на животе.
- Слушай, - говорю ей, - у меня все не вылазиют эти 6 твоих мужей, как так?
- Какие шесть мужей? - она глядит на меня глазами полными удивления.
- Да ладно тебе, хватит придуриваться, те самые про которых мы вчера говорили.
- Вчера говорили?
- Ну, да..., - в моем мозгу начинает опасливо что-то шевелится. Так, стоп, сбавить темп.
- Мы вчера с тобой ни о чем не говорили, потому что ты, шалава, соизволил припереться в час ночи, а это уже, позволь мне заметить, сегодня! Кстати, ты где шлялся?
- Эээ, стоп! Что значит приперся в час ночи?! Мы же вчера вечером сидели на лестницЕ, ты читала мои письма и мы разговаривали, а потом пошли домой...
- Ты о чем, дорогой? Какие письма?
- Мои, которые я тебе писал...
- Откуда, позволь узнать?
- Ну как же, я же от тебя уходил...
- Что?! - мне влетела пощечина, - Куда ты уходил? Сейчас прольется чья-то кровь!
- Эй, эй...постой, - я приподнимаюсь на локтях, - ты хочешь сказать, что я никуда не уходил?
- Тебе, наверное, это приснилось, дорогуша, - она подозрительно на меня смотрит.
- Как это приснилось?!
- Ты что орешь?
Я схватился руками за голову.
- Ты сам сказал, когда я тебя будила, будто тебе снится очень важный сон. Весьма любопытного содержания.
- Писец, однако, пушной зверище такой...
- У тебя проблемы?
- Наверное...
- И в чем же?
- Я не могу понять, что было, а чего не было.
Она улыбается, целует меня в нос. Гладит волосы, обнимает. Я сижу, в голове пусто, будто кто-то выкачал оттуда все мысли, как кислород из сосуда, оставив один лишь вакуум - полное ничто.
- Я пойду приготовлю завтрак, а ты лучше сходи умойся, - говорит и уходит на кухню.
Сижу на диване, свесив ноги, и нервно ими болтаю. Мда, ну и штуковину выкинула моя жизнь. Ну и...
Вах! Полный крах моего сознания, понимания того, что происходит. Эй, задница, ты ко мне заглянула? Да? Вот черт, а я тебя совсем не ждал!
Не люблю незванных гостей наружности свиного рыла и двух розовых полуокружностей. Ух, как не люблю! Удавил бы собственными руками, чесное слово!
Словно во сне бреду в ванную. Стою у зеркала и тупо разглядываю в нем свое отражение. С трехдневной щетиной, взлохмаченный брюнет с темно-карими, отливающими чернотой глазищами навыкат. Незнакомцев надо фотографировать, когда у них крайне удивленный своей жизнью вид. Самые нелепые фотографии получаются. Нет чуднее человека, иронично поразившегося обилию пушных зверьков в своей жизни. Право, это такое неожиданное открытие, особенно по утрам, когда человек не до конца проснулся и еще так раним этими сущими бытовыми пустяками как писцы.
Ладно, делаю серьезную гримасу на лице. Черт, как же все плохо!
Письма...Как же так? Ведь я четко понимал, что я ушел. Я был далеко, писал письма. Ну да, ну да...
Как говорится, к черту это все. Решение одно. Резким движением, разворачиваюсь, выхожу из ванны, одеваюсь. Пока она готовит завтрак на кухне, чиркаю на листке всего несколько слов.
Дорога зовет меня как мать зовет своего сына. Я не знаю, что произошло на самом деле. И есть ли это самое дело. Короче тафтология, но не в этом дело. Я ухожу. Я тебе напишу, когда пойму, что же произошло на самом деле.
Возможно даже, я еще когда-нибудь вернусь.
Я начал свой путь, опять или в первый раз я не знаю. Да это и не имеет значение. Каждая следующая секунда нашей жизни не похожа на предыдущую.
До встречи.
Жди.
Я когда-нибудь вернусь.

Захожу на кухню, сообщаю, что пошел в магазин. В прихожей сую листок с письмом ей в куртку, закрываю дверь, спускаюсь по лестнице и ухожу. Делаю шаг из подъезда и понимаю - де жавю.

Она все знала, проводив его таинственным и между тем спокойным взглядом, она продолжила готовить завтрак на одного. И жуя на ходу бутерброд, направилась в прихожую, достала листок из кармана куртки, улыбаясь его прочитала. Прошла в спальню, где все еще царил утренний бардак, выдвинула отделению в тумбочке и вытащила оттуда остальные письма. С нежностью потрогала их руками, улыбнулась и положила листочек вместе с ними.


Теперь то я понял, красоту и простоту замысла! Стоя у подъездной двери, я улыбался и знал, что она там сейчас тоже улыбается. Возможно уже даже прочитала письмо. Я понимал, что дороги назад уже нет. Да и не нужно её было, назад то. Ни за что не нужно, иначе это испортит всю красоту момента и замысла!
Какая же все таки, умная женщина. Гамбит. Судьба назначила её своими руками в партии моей жизни. Такой женщине можно безболезненно проигрывать раз за разом. Потому что, в конечном счете ты победитель своего фиаско. Проигрывая, ты не валяешься в яме, ты стоишь на порядок выше, чем стоял до этого. Просто стоишь в яме на порядок выше, и сейчас ты спокойно двинешься по склону к вершине. Дойдешь и по новой. Я бы не назвал это порочным кругом, вовсе нет. Это просто кадр за кадром сценария жизни, который я так люблю снимать и проигрывать красивыми моментами. Что ж поделать, такова страсть моей жизни. Весьма щедро с её стороны понять мою натуру и подарить ей то самое главное, что она (натура) сама еще не поняла, не осознала, но в чем так сильно нуждается. Хорошо когда есть такие люди в нашей жизни. Они следуют своим инстинктам, неведомым и не всегда понятным нам.
Так вот она, всего за один вечер поняла, разгадала иероглифы на тыльной стороне моей души. И отпустила меня. Ведь мы должны отпускать любимые сердца на свободу. Прочь от снов, лети, любовь моя!
Почему должны? Потому что мы любим, мы знаем, что у нас с ней есть всего лишь пара моментов. Незабываемых, фантастических моментов. Мы знаем, что отпуская на волю сердца друг друга, мы обязательно вернемся.
Спросите почему?
Нет ничего приятнее момента, когда два человека, не сговариваясь и полностью веря и доверяя друг другу, таинственно улыбаются и отпускают сердца. Улыбаемся, потому что понимаем, что это всего лишь сладкая иллюзия свободы. Но позволяем себе обмануться, полетать. Чтобы с новыми силами, мечтами и страстью к жизни вернутся со всем этим обратно. И пережить эти незабываемые моменты, когда отдаем все это друг другу. А ночью еще долго шептаемся, обсуждая наши полеты. Потрясающий замысел и подкуп судьбе. Она (судьба) девушка умная, любопытная и жадная до всего нового, несуразного, абсурдного и необычного, поэтому условия приняты. Просто ей интересно узнать чем все это закончится. И закончится ли вообще когда-нибудь.
Жизнь штука непредсказуемая.
Жизнь как чудо.
Нужно только понять красоту замысла!
В колонках играет: Damien Rice The Blower s Daughter

LI 3.9.25