Сан-Фран - вечно чужой мне город. С живым центральным проспектом (Market St), с забавной архитектурой (Union Sq.), с очаровательным чайна-тауном и итальянским кварталом, русским холмом, красивыми субурбанистическими пейзажами своего Бродвея, непревзойденным французским ресторанчиком недалеко от Ван-Несс, романтической подсветкой Моста Золотой Калитки, со снующими туда-сюда с деловым видом троллейбусами, фешенебельностью Вестфилд-молла, спящими на тротуарах и все время пытающимися рассказать вам, где находится туалет, нищими - он сразу, еще когда шасси только собирается коснуться земли, воспринимается мной как вынужденное временное пристанище, откуда хочется побыстрее убыть обратно. Почему-то он непонятен мне, и даже эта непонятность не вызывает интереса к исследованию. Кажущесть - имхо основная характеристика города для приезжего. В Нью-Йорке с вас сдерут за номер еще дороже - но портье будет вежлив, и презрительно хмыкнет про себя, когда вы сунете ему в ладонь мятый доллар. В Лос-Анжелесе у вас тоже клянчат мелочь, но как-то искренне, не пытаясь предложить как товар местонахождение общественного сортира. В Чикаго деловые коробки небоскребов окружают вас просто и понятно, не пытаясь разнообразить себя башенками и пирамидками. Сан-Фран вы не можете определить - он похож на все большие американские города сразу, но все время подкладывает какую-нибудь бяку вроде внезапного колючего ветра при +24 градусах или грозной надписи "Осторожно! Высокое напряжение" на безобидном, с виду канализационном, люке.

В Сан-Фране нет полутонов, и бесконечная анфилада спален Русского холма внезапно сменяется на суету Ван-Несс, маленькое, но впечатляющее созвездие из пары дюжин итальянских ресторанчиков и закусочных расположено ровно через дорогу от ювелирных китайских забегаловок - и во время прогулки по проспекту Колумба трехцветные флаги без объявления войны в одно мнгновение сменяются иероглифами.

Пересекая шестую улицу по любому проспекту, путешественник внезапно обнаруживает, что жизнь кончилась, вывески поблекли, и оставшийся позади большой бургеркинговский бутерброд, который только что был не более чем уродливым пятном на фоне сверкающих огней, рекламы и водоворота пешеходных потоков, в одну секунду становится притягательным оплотом западной цивилизации.

Город смотрит на меня незнакомцем - и куда-то потерялась гостиница, где я когда-то жил, и прикормленный омлетный буфет умер - двери заколочены, мебель заброшена, одно стекло выбито, и люди ушли отсюда.

Разве что разбросанные повсюду холмы (американская версия г.Сатка Челябинской обл.) придают городу самобытность, но и то, единственная фраза, которая крутится в голове по ее поводу - "во, глянь, кака большая деревня".