[280x278] между Шелленбергом, Гиммлером и доктором Брандтом с одной стороны и Мазуром с другой. Не обошлось дело и без финна Феликса Керстена, любезно предоставившего для немецко- еврейских переговоров свой дом...
(по материалам мемуаров Феликса Керстена и других исторических документов)(rousimen)
Рейхсфюрер СС Гиммлер дружелюбно поздововался с Мазуром(представителем Всемирного Еврейского Конгресса) и выразил удовлетворение его приездом.
Шеленберг, Гиммлер, Керстен и Мазур присели за стол и пили чай, и кофе, привезённые из Швеции.
Оказывается возможно, чтобы представители двух народов, считающих себя смертельными врагами мирно сидели за одним столом переговоров и беседовали...
Гиммлер начал разговор:
-Моё поколение никогда не знало мира! А евреи играли ключевую роль в немецкой гражданской войне, особенно во время восстания группы "Спартак". Евреи были чужеродным элементом в Германии, а в более ранние эпохи попытки выдворить их из страны провалились. Взяв власть мы стремились решить еврейский вопрос раз и навсегда. С этой целью я создал эмиграционную службу, которая бы создала для евреев самые благоприятные условия. Но ни одна из стран, которые выражали невероятное дружелюбие к евреям, не согласилась их принимать.Я добивался размещения евреев в Мадагаскаре, но встретил серьёзное сопротивление со стороны Бормана и Гитлера...
(Шеленберг извинился и вышел в другую комнату).
Англичане требовали, чтобы каждый еврей, выезжая из Германии, имел при себе, как минимум, тысячу фунтов.
Мазур возразил:
-Международное законодательство никогда не допускало изгнания людей из страны, в которой они и их предки жили в течение поколений.
Гиммлер глубокомысленно промолчал. Возникла длительная пауза, после которой Гиммлер начал говорить о проблемах восточного еврейства:
-Восточные евреи помогают партизанам и подпольным движениям; они стреляют в нас из своих гетто и становятся переносчиками заразных болезней, таких как тиф и глисты. А многие из них психически неадекватны. Чтобы справиться с эпидемиями, мы построили крематории, чтобы сжигать тела бесчисленных жертв. А теперь нас грозят повесить за это!
Мазур хранил молчание.
Тут же Гиммлер перешёл к жестокости войны с Россией. Среди прочего он сказал:
-Русские- не обычные враги. Мы, европейцы, не в состоянии понять их менталитет.
Мы должны либо победить, либо погибнуть. Война на Востоке стала для наших солдат самым суровым испытанием. Если еврейский народ страдает от жестокости войны, не следует забывать, что война не пощадила и немецкий народ.
Далее Гиммлер стал защищать концентрационные лагеря:
-Мы просто их неправильно назвали, их следовало бы назвать воспитательными лагерями, потому что наряду с распоясавшимися евреями и политзеками там содержатся преступные элементы. Благодаря их изгнанию в 1941 году в Германии был самый низкий уровень преступности за последние 50 лет. Заключённым приходится тяжело трудиться, но этим они ничуть не отличаются от всех немцев.А нежелающие работать и неизлечимо заболевщие умирали и умирают...Нам было тяжело организовать кормление миллионов нежелающих работать узников, тем более что ни Россия, ни какая- либо другая страна никаких существенных средств для кормления неработающих узников нам не выделяла...даже по линии Красного креста мы практически от всех получили отказ. "Кто не работает- тот не ест",- ответил нам Сталин.
А обращение с ними было всегда справедливым.
Мазура охватило явное беспокойство. Он прервал речь Гиммлера и сказал:
-Невозможно отрицать преступления, которые совершались в ЛАГЕРЯХ.
-Я согласен с Вами,- сказал Гиммлер,- но я наказывал тех, кто несёт ответственность за преступления в концлагерях. Например, я наказал штандартенфюрера СС Коха, коменданта лагеря Бухенвальд. Я приказал его расстрелять за коррупцию и за издевательства над заключёнными, и его расстеляли...
Мазур облегчённо вздохнул и вытер платочком со лба биссеринки пота.
Далее в разговор вмешался финн Феликс Керстен, который сказал:
-Мы не хотим обсуждать прошлое, его нельзя исправить, гораздо больше нас интересует вопрос о том, кого мы ещё можем спасти.
Тогда Мазур сказал:
-Если мы хотим построить мост между нашими народами в будущем, то по крайней мере всем евреям, которые ещё остаются в Германии, должна быть гарантирована жизнь. Я прошу Вас освободить всех евреев.
Гиммлер долго молчал и стёкла его очков блестели. А потом сказал:
-Мы не намеряны сдавать евреев русским, а только наступающим союзникам: американцам и англичанам. Я организовал сдачу заключённых в Берген- Бельзене и Бухенвальде, но за это мне очень дурно отплатили...несколько элитных, голубоглазых солдат ваффен- СС были связаны и сфотографирован рядом с умершими заключёнными и эти фотографии разошлись по всему миру.
А что произошло в Бухенвальде? Наступающие американские танки открыли огонь по лагерному госпиталю, и он загорелся. Госпиталь был построен из дерева и вскорости сгорел дотла. А после трупы больных были сфотографированы и нас обвинили в зверствах...в очередной раз...сталинская пропаганда любит заниматься искажением и подтасовкой фактов...английские журналисты не лучше...
А когда я, рискуя честь мундира, отпустил в Швейцарию 2700 евреев,- против меня в прессе была развёрнута целая пропагандистская кампания, утверждалось, что я освободил этих людей лишь для того, чтобы обеспечить себе алиби.
Но мне не нужно никакое алиби. Я всегда делал лишь то, что сичтал справедливым и нужным для моего народа. И я отвечу за это! За последние 10 лет ни на кого не вылили столько грязи, как на меня. Но я никогда не переживал по этому поводу.И в Германии любой может сказать обо мне всё, что думает, без риска быть помещённым в концлагерь...
Далее опять возникла длительная пауза, после которой Мазур заявил:
-Невозможно управлять мнением журналистов всего мира по тому или иному вопросу и евреи не несут никакой ответственности за журналистскую кампанию против Вас.
А освобождение евреев в Терезиенштадте получило благоприятные отклики в печати всего мира.
- Это не случайно!- сказал Гиммлер,- лагерь в Терезиенштадте- это лагерь особого типа, он был образцовым, система этого лагеря разрабытывалась мною самим и Гейдрихом. Это практически город, населённый исключительно евреями, которые сами управляли там всем чем можно и сами производили всен полагающиеся работы. Мы надеялись, что скоро все лагеря будут устроены по такому образцу.
Затем опять наступила длительная пауза. В комнату зашёл улыбающийся Шелленберг.
-Хорошо,- сказал Гиммлер,- я освобожу 1000 еврейских женщин из лагеря Равенсбрюк, но нужно будет обойти чёткий приказ Гитлера не освобождать евреек, пусть они назовутся полячками...Даже по прибытию в Швецию, они должны не говорить никому, что они еврейки, а называться полячками...