В колонках играет - Сплин - Остаемся зимовать
Настроение сейчас - вах!

- Давай, давай, Морган! Давай!!!
Логан выжимал гриф так, как ни одна прачка не смогла бы выжать мокрое белье. Морган исступленно пытался уследить за пальцами первого гитариста, бешено носящимися по струнам.
- Да никогда я так не смогу! – вскричал он и руки его опустились, гитара безжизненно повисла на ремне. Логан тут же прервал композицию и похлопал приятеля по плечу.
- Будешь повторять это ТАК часто – точно не сможешь. Ладно, на сегодня хватит. Пошли?
Ребята оделись и через две минуты были посреди метели. Морган молчаливо сопел, надув губы и насупя хмурые брови.
- Я слышал по радио, – сипя перекрикивая ветер, начал Логан, - Человек может научиться почти чему угодно, если потратит на это не менее 500 часов. А у нас всего 7-ое занятие. Не всё сразу, Морган, блин, че ты расстраиваешься?
Моган не ответил, всё сопел и шел, шел и сопел.
- Но время тут не главное. Главное-то, конечно, упорство. Слоновье такое, бизоно-кабанье упорство. И, конечно интерес. Тебе же интересно, я ж знаю! Меня вот, к примеру, папаша пытается научить заниматься боксом уже 5 лет!!! И что? Ничего! Никаких результатов. Кроме синяков и усталости! – Логан усмехнулся, - Он говорит, “мышечная масса нарастет – будешь хоть на мужика похож, а не на соплю в кофте!” Да где там?! Я только еще суше сделался! А всё потому, что мне не интересно ни-ско-леч-ко, не нужно и вообще я считаю, что это глупо – специально учиться бить людям физиономии. Сечешь?
Морган нахмурился еще боьше, кивнул, вернул приятелю хлопок по плечу да такой, что тот чуть ен полетел в сугроб. Разошлись по домам.

Всю следующую неделю Логан вспоминал этот разговор и думал над сказанным. Кончено, это был просто треп, сам собой пришедший в голову, чтобы поддержать приятеля, но.. может все дело действительно в упорстве и настойчивости? Не самые ”логановские” качество… Но попробовать надо. Тогда надо поразмыслить: упорство в занятии боксом с отцом чревато медленной, но верной потерей здоровья + стремительным превращением в один большой синяк; Кайл еще мал, да и при одной мысли дать младшему в ухо Логан испытывал отвращение к себе, близкое к тошноте; а вот Джон… Сын Длинного Лосося часто журил всю чесную компанию на предмет “слабосильности”. Джон добрый друг – не убьет – и здоровенный детина – не жалко попробовать ударить по громадной ряхе. Ну а драться-то он и любит и умеет!
Следующие 6 месяцев Логан тщательно, терпеливо, аккуратно (не дай Бог слишком сильно надавить или рассердиться!) учил Моргана игре на акустике. Каждый сааамый крошечный успех приятеля подбрасывал Логана на седьмое небо, каждая неудача заставляла быть более усердным, более кропотливым. После каждого преподанного урока/репетиции Рунс-средний возвращался из гаража окрыленным, усталым страшно, но странное, ни с чем не сравнимое чувство утверждало: он сделал что-то правильное, что-то очень-очень значащее, что-то невероятно хорошее, и это перекрывала любую усталость! На этом чувстве, уверенный в себе, и, кажется, способный перевернуть небо и землю, Логан шел к спортзалу в подвале мэрии, где его встречал Джон Лосось… и следующие два часа жизни “человека_способного_превернуть_небо” можно было назвать двумя словами: личная преисподняя. Джон очень просто и, в меру своей широкой краснокожей души, аккуратно мутузил горе-гитариста, гонял его по рингу из угла в угол, ровным, спокойным, назидательным голосом давал советы по защите и нападении, перемещении и стойках. Спустя 120 минут половую тряпку, некогда считавшую себя великим Логаном Рунсом, даже не нужно было выжимать – кровь, пот, слюни, сопли, слезы были качественно удалены из его организма в размерах, не угрожающих здоровью и жизни. Половая тряпка стрррашно стыдилась такого своего послетренеровочного состояния, потэтому всегда просила Джона проводить (а скорее донести) его до дома через пригород, в обход центра города, где всегда можно было встретить друзей.
Шли дни, недели и месяцы. И вот, Морган был подкован достаточно, чтобы выступить на школьном концерте в честь дня города Эко-Бэй вместе с Логаном. Морган начал дергаться, потеть и заикаться дней за 10 до этого знаменательного дня. Он репетировал без отдыха, ни свет ни заря заходил за Логаном, будил и тащил в гараж, где требовал снова и снова показывать все более сложные аккорды, приемы, ритмы. Радости Логана не было конца и края! Все свободное время он проводил в репетициях-уроках с учеником, даже тренировки с Джоном временно прекратил – просто времени не оставалось. А тем временем внутриклубные соревнования городка Эко-Бэй были неотъемлемой частью программы празднования дня города.
Слегка потерявший и без того не Бог весть какую форму Логан приехал в бокс-клуб к 11 утра. Он взвесился, размялся, дождался своего боя и огреб таких мутузей, что едва держался на ногах. Джон сочувствуя другу, но не в силах скрыть юмористическое отношение к физическому развитию, силе, выносливости и стремительности Логана, в районе 4 часов дня из тренерской позвонил Констанц и попросил подбросить “пришибленного белого, достойно решившего быть воином” домой. Сэб с сестрой примчались как раз вовремя, чтобы принять у Джона с рук на руки общего друга и пихнуть в машину (купленную, между прочим, на честно заработанные Констанц и Себастьяном деньги в складчину), не обращая внимания на его вяло-возмущенные возражения и попискивания. Отцу в таком виде Логан показаться просто не смел, и его отвезли в дом Нуар, по дороге куда он уснул и, не разбуженный, был аккуратно и заботливо расположен на диване в гостиной.
Через два часа сердце Логана билось спокойно и ровно, а вот сердце Моргана прыгало от копчика к горлу и камнем падало обратно. Концерт в 7, а primary гитарист не появлялся! Морган звонил Рунсам домой – Кайл сказал, брат ушел утром и не появлялся, Джона дома не было, с Констанц и Себом он не был знаком, а Эвет сама была точно на иголках – она была одним из инициаторов выступления молодых дарований. Морган чуть по стенам не бегал и собрался уже было под шумок слинять , но за кулисами его поймала юная Бенуа.
- По-моему ты куда-то не туда собрался, а? Я понимаю, претрусил, я сама волнуюсь. Знаешь, как я на первых соревнованиях волновалась?! Я чуть с ума от волнения и страха не сошла! А ведь это были соревнования среди юниоров всего штата! А тут у тебя всего 20-минутное выступление в крохотном школьном актовом зале! Так что, нуда давай не трусь! Я уж не говорю о побеге, но одна твоя трусость – хуже, чем предательство с твоей стороны – неужели ты не доверяешь Логану? Думаешь он выставил бы тебя на сцену не готовым играть, чтобы над тобой посмеяться!? Выбрось из головы эти глупости, хотя бы из благодарности к другу! И марш на сцену – зрители уже хлопают, и чтоб сыграл так, как шалопай Логан сам бы не сумел!
Такой силы в словах Морган никогда не слышал. Эвет передала ему уверенность в своих силах, не знакомую до ныне, а легкий толчок в спину её тонкой девичьей руки предал достаточное ускорение, чтобы вылететь из-а кулис и домчаться до середины сцены, где Моргана и его гитару уже ждали свет прожектора, табурет и два микрофона.

Логан очнулся, но в себя пока не пришел. Голова раскалывалась, руки, плечи, живот будто занемели, ноги не слушались. Он сполз с дивана, кое-как добрался до уборной, умылся, глянул на синюю рожу в зеркале. Рассеченная бровь, склеенная пластырем, пропитанная кровью ватка в носу, разбитые губы, синяки густо смазанные йодом. Он глянул на часы и обомлел – полвосьмого, а концерт в семь!!! Он рванул, пискнув от боли в каких-никаких мышцах, в суставах. Схватил в прихожей пальто, распахнул входную дверь, сзади его догнал звук торопливой дроби шагов по лестнице со второго этажа и красивый женский голос:
- Логан, дурак, ты куда!? Тебе надо лежать! Куда побежал?
Констанц выскочила вслед за ним на заснеженную дорожку от дома к колитке, кутаясь на ходу в пальто.
- У меня концерт, - прошамкал Логан вспухшими губами и неважно слушащейся челюстью. – Я не могу бросить Моргана!
- Ну и идиот же ты! Садись!
Перышко-Констанц легко обежала ковыляющего друга, прыгнула в машину. Благо не было метели – до школы по темной заснеженной дороге можно было добраться не за час, всего минут за 40, что Констанц и сделала. По дороге их обогнали автомобили скорой помощи и полиции преградили дорогу возле самой школы, большая толпа шепчущая, стенающая и плачущая высыпАла из здания на улицу.
Десять минут назад Морган закончил концерт –его 4 раза вызывали на бис. Да, концерт – 20-минутное выступление растянулось на час. Пять минут назад Морган сам не свой, уколотый неземным счастьем и восторгом в самое сердце, вышел на улицу с заднего входа, он кружился, раскинув руки на мостовой возле мусорных баков. Четыре минуты назад Морган ловил ртом редкий сероватый мелкий снег, улыбался всему миру. Три минуты назад он погиб под колесами мусоровоза, которым управлял пьянющий Оллен Жакс – чернокожий мусорщик-алкаш.

Неделю Логан не видел и не слышал никого, едва-едва ел, почти не спал, не отвечал на телефон, прятался в комнате… Ему было слишком больно. И еще много дольше этой недели ему было стыдно пред друзьями, которые оттаскивали его, бьющегося в истерике, от несчастного Оллена – полиция сажала Жакса в машину в наручниках, а тот лишь пускал слюни, мычал, так и не поняв, что же произошло. Логан кричал и плакал, призывал гнев Бога и Дьявола на жалкого мусорщика, грозил и небесам и преисподней, что если не они покарают убийцу, это сделает он, Логан Рунс, сам, своими руками. Ему было стыдно пред Кайлом – пред младшим братом он именем покойной матери клялся и божился придушить “’njuj chfyjuj xthyjvfpjuj”, раскроить ему череп, засунуть ему в задницу его собственные глаза, сжечь его тело. Прошла неделя, Логан остыл и успокоился, на смену гнева пришла горечь и кислая скорбь, но ему ни сколько не стало легче. Под взглядом отца, слышавшего все его истерики, Рунс-средний горел, хуже чем в аду… ему было необъяснимо, тем не менее нестерпимо стыдно перед Ганноном, что он, Логан, не в силах сдержать и сотую часть тех страшных клятв.
На восьмой день Ганнон зашел в его комнату, открыв её легко и плавно, не заметив даже шпингалет, на который Логан закрывался изнутри. На удивление трезв и гораздо больше обычного злобен, Ганнон скалился, рассыпая страшные искры гнева из темно-синих глаз.
- На, слабак! – Рунс-старший бросил на кровать сына толстенную книгу не меньше 10 кило веса в кожаном переплете без маркировки. – Хоть ты и сопливое создание, мой нюх говорит, начинаешь понимать, что к чему. Это книга наших предков – истинных людей… больше чем людей!!! Чтоб всю прочел! И если в тебе есть МОЯ КРОВЬ, а не кровь твоей суки-матери, ты… ТЫ…..
Голос его сорвался на рык, спазм жуткими узлами жил и мышц пережал горло Ганнона. Стиснутые до скрежета зубы, сжатые до жуткого хруста кулаки, взгляд обжигающий чистейшим огнем незамутненной ненависти – огромная фигура отца Логана выметнулась с нечеловеческой скоростью из комнаты, прорезала воздух гостиной, развалив журнальный стол так, что его ошметки Кайл с братом потом долго собирали по всей комнате; почти выбив входную дверь (благо, не была заперта!), Ганнон растворился в метелистой тьме, лишь пар от растаявших снежинок мог бы указать случайному наблюдателю его след…
Весь следующий месяц Логан не выходил из дома и друзей встречал неохотно, но он не скучал – он читал и не верил свои глазам…
А в 8-часовых утренних радио-новостях передали, что Оллен Жакс был найден мертвым в собственной камере, дело было закрыто по причине самоубийства обвиняемого. Через пару дней Жакса похоронили в закрытом гробу, впрочем, прощаться с ним никто не пришел. А Логану от утренней ухмылки уходящего на консервную фабрику пьяненького отца стало вдруг чудовищно ненавистно, что не он, Логан, убил своего первого врага…


@музыка: Сплин - Скоро будет солнечно
@настроение: гуд!