Скорее всего, именно они вдохновили христиан на чисто гальперинскую идею, что регулярно повторяемая одними устами молитва постепенно 'интериоризуется' (употребляя гальперинскую терминологию) в самое сердце, где постепенно и начнёт совершаться сама собою, станет типа умной. . . Полностью человека преобразит. . . Иисус, правда, говорил, что 'от избытка сердца глаголят уста' (Лк. 6, 45), и понятиями советской психологии почему-то не оперировал. . . Но зато какова схема-то, схема! Ведь насколько она удобна, чёрт возьми! Ибо на 100% обслуживает она потребность и в поверхностной вере, и в успокоительном повторении освящённых опытом мам и бабушек ритуалов. . . Ну и, заодно, в органически присущей нам всем поверхностности, любви к букве, но не духу. . . С духом-то ведь всё очень трудно. . . Иными словами, достаточно регулярно исповедываться, причащаться, читать пару молитв в день (пардон - теперь это называется 'вычитывать'), тянуть перед завтраком святую воду - и можно смело именовать себя христианином. И всё перечисленное воспринимать как чуть ли не подвиг.


Хотите, я скажу вам, в чём подлинный, инновационный смысл христианства? Один чёрт всё равно отклонился от темы. Один чёрт, всё равно в отзывах обольёте меня грязью. . . Истинный смысл христианства - в не в молитвах и причастии, но в ОТНОШЕНИИ к другим людям. И, конкретизируя этот момент, - в том, что НЕ СУЩЕСТВУЕТ ЧУЖИХ. Нет иноверцев. Нет врагов. Кем бы другой ни был - с любой другой верой, с любым языком, с любыми традициями, с любым цветом кожи - он СВОЙ. Вспомните-ка притчу о добром самарянине. . . И всевозможные обряды и ритуалы - не самое главное, но лишь 'технология', чтобы поддержать эту главную цель. Они изначально вторичны, что бы не говорили на сей счёт реакционные попы и контрреволюционные церковники. Именно эти последние поставили обрядовую сторону веры во главу угла, поскольку с этого кое-что имеют - тоже, типа, обеспечивают свои семьи, своих любимых жёнушек с материнскими их инстинктами. . . Sic transit gloria mundi - с той лишь разницей, что теперь всего mundi, и что она теперь окончательно и бесповоротно transit. . . И пусть докажут мне, что регулярно и добросовестно исполняемые ритуалы реально меняют это ОТНОШЕНИЕ К ДРУГИМ. Пусть докажут, используя хотя бы элементарный богословский и психологический аппарат, ибо исторический опыт вовсе этого не доказывает. . .
А ведь с этой потрясающе красивой и глубокой идеологией - учением Христа - человечество впервые смогло бы окончательно порвать с животным миром и пойти по иному пути. Ибо каждый зверь только и делит других зверей по принципу 'свой-чужой', 'враг - не враг', прям как система распознавания у ракет 'земля-воздух'. . . Однако всё пошло кувырком. Нам был дан шанс окончательно порвать с животным миром и перестать считать себя во всём правыми и всегда хорошими. Но этим шансом мы не воспользовались. Человечество по своей слабости переработало в 'зверином' смысле и самое учение Христово. Мол, коли в Христа не веруешь - то ты уже 'не наш'. Или веруешь не так, как мы. Или крестишься не теми пальцами и не в том направлении. . . Уже первые ученики апостолов только и грызлись между собою, у кого из них самая правильная вера. И грызлись весьма бурно - иначе какого лешего апостол Павел писал в одном из посланий: 'Сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. . . ' Ну и так далее, аще заинтересуетесь - найдёте в самом начале Первого послания к Коринфянам. Показательно, что сейчас дело обстоит ничуть не лучше - сходите на любой христианский форум, и убедитесь, что так и продолжают они, 'наследники' Христа, грызться, у кого какая вера, и чья более правильна (обещаю, что вас стошнит уже при чтении второго-третьего поста). . . Ну куда как деятельный подход.
А кто у нас больше всего любит группы, кружки да классы? Про кого Гоголь сказал, что где они, там сразу явится деление на партии? Вы подумали правильно, о внимательный мой читатель. Это всё из-за баб (поскольку нормальная женщина воспринимает веру только своего избранника). А распустили их мы, мужчины. И всё из-за нашей дебильной сексуальной от них зависимости. . .
Как подумаешь, что самая высокая мистерия во Вселенной - пошлейшее распятие ни много ни мало целой Ипостаси Творца этой самой Вселенной - свелось этими дурами-бабами к освящению идиотских вербочек. . . Да ещё к унижению своих мужей. . . Иными словами, это лукавое бабское мировоззрение использует одну из самых высоких религий в мировой истории (точнее, самую высокую) просто как ширму для прикрытия своего тривиально-общечеловеческого стремления к благополучной и сытой жизни...

В одной из лучших книг Фробениуса ('Der Kopf als Schicksal') абиссинская женщина произносит следующие слова: '. . . Мать - останется ею, даже если её ребёнок умрёт, даже если умрут все её дети. Это чувство никогда не покидает её душу. . . Всего этого мужчина не знает; он ничего не знает. Он не знает, как меняет женщину познание любви, как её меняет материнство. Он и не может ничего этого знать. Только женщина может знать это и говорить об этом. Вот почему мы не можем позволить нашим мужьям руководить нами. . .'
Если копнуть проблему поглубже, то мы увидим, что в мире давным-давно господствуют женщины с их грёбанным материнством. Но это не самое ужасное. Они сделали так, что мы с этим смирились (кстати - им в достижении этой цели мы сами помогли - нашей сексуальностью). Они преподнесли нам своё материнство как нечто бесценное, стоящее выше всего на земле. Они обставили дело так, что и они сами, и их тело, и возможность быть с ними вместе воспринимаются теперь как некое сокровище, которого нужно как-то по особому домогаться, за обладание которым неизбежно нужно платить. Мы оказались всюду им обязанными; наше собственное, мужское дело воспринимается как нечто второстепенное и малоценное - если только не приносит оно денег, которые могут заинтересовать женщину с имманентным её стремлением к материнству и обеспеченной жизни. Занятно, что мужчины и сами незаметно уверовали в нечто подобное (это хорошо видно по многочисленным отзывам на данную работу).
И вообще поразительно, до чего мы, мужики, не умеем ценить сами себя. После грехопадения женщина стала госпожой - тогда как ранее была всего лишь помошницей. Найдите это место в Библии - книга Бытия, глава 2, строфы 18 и 20. И христианство должно было, кроме всего прочего (разных там богословских штучек, о которых в этой работе распространятся не стоит), в частности изменить и это положение вещей. Однако женщины 'прибрали к рукам' и его, превратив христианскую веру в обоснование 'благочестивого' деторождения. . . Обратите внимание, кто больше всего посещает храмы?
Где-то слышал я о чрезвычайно красивой и убедительной теории, что женщины всегда отстают в своём развитии от мужчин ровно на одну ступень. И если мужская половина человечества сумела в той или иной мере воспринять некоторые из тех духовных ценностей, которое привнесло в мир христианство - чувство ответственности за своё дело, умение великодушно прощать да и просто быть великодушным, способность глубоко раскаиваться в согрешённом, и, наконец, благородную аристократичную созерцательность, когда 'не заботишься о завтрашнем дне', то женщинам в их основной массе всё это до сих пор неведомо. И по сей день малодушные их сердца переполняют следование сиюминутным эмоциям, страстное желание любой ценой отомстить, мелочная злопамятность, самодовольное желание иметь гарантированное благосостояние. . .
Женщина так и осталась по сути своей законченной язычницей. Она принципиально не умеет чувствовать себя грешной, то есть, в конечном счёте, плохой. Об этом, кстати, пишут почти все исследователи. Со своей стороны добавлю, что слёзки, которые они (женщины, а не исследователи) льют в церкви на исповеди - это не слёзы подлинного раскаяния, как воображают иные священники. Женщина всего лишь умиляется, да ещё - жалеет саму себя. Мол, как это вдруг оказалась она плохой? Но зато её духовник такой хороший, и теперь у неё всё будет хорошо, то есть она тоже хорошая. . . Кроме того, каждая женщина - прирождённая актриса, и всегда прекрасно чувствует, какой физиономии от неё ждут - дабы понравиться (в данном случае - исповеднику). И она прекрасно умеет совершенно искренне делать у себя эту физиономию. . . И даже глубоко уверовать в то, что эта физиономия искренна. Да ещё и посмеяться над теми, кто не имеет такой физиономии. . . Всё это органически необходимо ей, чтобы постоянно ощущать себя хорошей, а эта особенность, в свою очередь, необходима психофизически, дабы эффективно воспитывать детей. Быть самкой и чувствовать себя хорошей - по сути дела, синонимы.
Такой психологический выверт (полностью, замечу, обойдённый вниманием не только всех современных исследователей христианства, но даже и св. Отцов Церкви), принципиально лишает женщину подлинного чувства раскаяния. Она всегда найдёт нечто, какую-то точку в душе, чтобы ощущать себя хорошей. Женщина никогда не поверит глубоко (то есть на уровне ощущения, а не на уровне фразеологии), что прародительница Ева согрешила. Куда там! Ведь у Евы потом родились дети, а дети всегда есть благо, каким бы способом они не завелись. . . А попробуйте-ка покритиковать женщину! В ответ будет стандартная реакция 'сам дурак' - в той или иной форме, соответствующей культурному уровню данной особы. Но реакция эта будет обязательно, она неизбежна, как восход и заход солнца (занятно, что и в отзывах, приходящих на эту работу, звучит та же самая 'солнечная' нотка: мол, что ты за герой, чтобы нас классифицировать да судить? Типа, 'сам дурак').

Так вот: это женщины с их убогой поверхностностью выбрали из христианства внешнюю, ритуальную составляющую, сделав её основой христианской жизни, этакой ширмой, прикрывающей и оправдывающей неизменную женскую суть - желание господствовать любой ценой, но лучше всего незаметно, дабы не нарваться на неприятности. Скажу более. Это именно женщины создали культ Божией Матери, возвеличив её до уровня божества. Нетрудно видеть, что христианки поклоняются не божеству Девы Марии, но, скорее, её материнству, её принадлежности к женскому полу. Так они и заявляют: она сама была матерью, значит тоже страдала, она тоже женщина, она нас поймёт. . . Иными словами, поклоняясь Деве Марии, христианки поклоняются. . . сами себе.
Между тем Сам Иисус Христос относился к Своей матери несколько иначе: 'Когда же Он ещё говорил к народу, Матерь и браться Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Мать твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? И кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои' (Евангелие от Матфея, глава 12, строфы 46-49). В итоге мы не найдём в учении Христа НИ ЕДИНОГО момента, возвеличивающего Его мать до уровня отдельного, самостоятельного культа. Но тогда зачем было это сделано?
Христианство, религия Триединого, распятого и страдающего Бога, слишком многого требует от человека: не заботиться о завтрашнем дне, отдавать вторую рубашку (да и всё своё имущество) неимущему, никогда не разводиться, прощать злейших врагов, воспринимать чужаков как своих, да и вообще быть совершенными, 'как Отец небесный'. . . Кто всё это потянет? Я, например, не отдам нищим свой ноутбук и свой велик 'КONA'. . . Как не прощу и свою 'бывшую' - ну как клялась, как божилась быть со мной до гроба и разделить все трудности, а стоило им начаться. . . Сама же первая, 'молитвенная христианка', и подала на развод. . . В.В.Розанов очень интересно пишет, что 'в Божией Матери человек искал защиты, своего рода исторического 'заступи и помилуй', от всегда пугавшего строгостью и суровостью Лика Спаса'. Однако не указал он и ещё одной немаловажной причины возникновения этого культа: для пущего обоснования деторождения. Типа, раз мать Христа родила Божьего Сына, то и любое деторождение тоже как бы отсвечивает чем-то божественным, и теперь вы, мужики, ни к чему подобному не способные, должны всему этому смиренно поклоняться. . .
Однако и это ещё не всё. Деву Марию выдали замуж за немощного старика, который к ней вообще не прикасался, но жил с нею как брат и только обеспечивал. То есть замужем в нашем понимании она вообще-то и не была, и своего Сына родила вовсе не от мужа. Угадайте, каким образом этот момент повлиял на мировоззрение женщин христианского мира? Вы догадались правильно. Они вовсе не стали копировать идеалы непорочности и чистоты, поскольку это несколько затруднительно, но зато хорошо усвоили тот факт, что муж - это тот, кто просто обеспечивает, и которого не обязательно воспринимать всерьёз. Обратной стороной этой 'низовой мариологии' было то, что она укрепила в женщинах своего рода центробежные силы, доставшиеся ещё от животного мира - когда самка, опасаясь за своих детёнышей, не подпускает к себе самца, а то и вовсе от него уходит. Никто так и не осознал, что 'медаль' христианства, повешенная на шею человечества, имела и свою обратную, явно негативную сторону. Ибо, будучи непонятым, или понятым неверно, или понятым недостаточно, христианская вера начинала лишь развращать человечество, выступая своего рода 'змием-искусителем', и действуя при этом опять через всё тот же самый 'немощный сосуд'. Утверждают, что только христианство, мол, возвысило женщину, вытащило её из того жалкого состояния, в котором была она у иудеев и язычников. Щаззз. Если использовать красивую и качественную 'методологию' Христа, что о дереве лучше всего судить по его плодам, то и о данных предметах следует судить, глядя на христианок - причём без разницы, современных, или дореволюционных. Здесь - феминизм, там - чистое язычество. Выбирайте: либо христианство было полностью извращено, либо 'Христос напрасно распят'. А третьего, кстати, и не дано. . .
Христианство в его историческом варианте вовсе не возвысило женщину по сравнению с прошедшими временами, 'plusquamperfectum', не уровняло её с мужчиной. Оно, напротив, дало женщине мощнейшее оружие подавления этого последнего.
Дева Мария родила Бога (точнее, Божьего Сына), то есть божество, которому сама и поклонялась (что замечательно видно в православной иконописи). Это очень хорошо накладывается на желание каждой женщины не только поклоняться собственному чаду как божеству, но и заставить делать это всех близких. И одно здесь обуславливает другое: женское материнство обусловило культ Божией Матери, а этот культ - обусловил возвышение женщины (и материнства) в её глазах. Я лишь хочу сказать, что все христианские истины, будучи восприняты не глубоко, но поверхностно, ведут к последствиям весьма плачевным. Таким, что и позабылось уже, зачем всё затевалось. . .

И самый корень бабства - здесь. Не в меркантильности, истеричности, мелочности, изворотливости, слезливости и хитрости - а в этой грёбанной сфере женского бессознательного, возводящего тривиальную функцию деторождения на сакральный, космический уровень, делающий его предметом поклонения: мол, материнство - это святое. Ибо из этого неизбежно следует, что всё остальное (например, призвание мужчины, его способности, его талант, который, кстати, Иисус Христос категорически не советовал зарывать в землю) - суть профанное, низменное, что может обрести некую относительную ценность лишь тогда, когда всячески это 'святое' обслуживает. . . И когда Иисус говорит, что 'враги человеку домашние его' - то под человеком Он подразумевает мужчину и ТОЛЬКО мужчину (в древнем мире по другому и не было). Враги - те, кто тянет человека 'вниз', требуют от него стать просто 'кормильцем'. Христианство так и не привило человечеству творческий дух, так и не стало оно обоснованием мужской системы ценностей, например - творчества. Но об этом потом.
Культ Божией Матери - это разновидность феминизма древнего мира; сейчас феминизм не нуждается уже в религиозном прикрытии. А мужики, в своей душевной и духовной простоте, не сумели противопоставить этой идеологии ничего (в конце этого текста будет объяснено, что именно могли бы мы противопоставить). Тем самым христианство было изначально низведено до уровня идеологии, обслуживающей чисто женские потребности (а на самом деле - животные, так как рожают и ухаживают за своими детёнышами вообще-то все позвоночные).
И теперь мы имеем следующую 'святую троицу', которой, по сути дела и поклоняются христиане на святой Руси, так как именно этот набор икон чаще всего присутствует в домах: Божию Матерь, Николу-угодника и Христа, Который воспринимается как своего рода 'заместитель' Перуна-громовержца, и одновременно - как 'оберег' от детских болезней, ибо именно с этой целью женщины детей и крестят. . . Стало быть и самая 'актуальная' Ипостась Бога тоже используется чисто по-бабски. Кстати, любопытства ради ознакомьтесь-ка с житием святителя Николая (в простонародье - 'Никола Угодник'). Одним из основных чудесных эпизодов его биографии было то, что он подкидывал мешки с золотом девушкам-бесприданницам, которые никак не могли выйти замуж. Именно ему-то и молятся об удачном замужестве молодые романтические девушки. . . Тоже, стало быть, 'бабский' святой, образ которого, кстати, эволюционировал на Западе в фигуру глэмурного 'мешочника', новогоднего Санта-Клауса. . . Но тогда из кого же состоит вся эта, наиболее популярная троица? Кому она служит? Кто её составил? Кто ей поклоняется?
Безусловно, не следует столь прямолинейно думать, что это некие злокозненные тётки, феминистки древнего мира, намеренно произвели все эти изменения и создали наш современный, полный законченного бабства, культ. Создают мужчины; закрепляют женщины. Но постепенное возвышение почитания Божией Матери происходило благодаря этим последним, и, самое главное, в их интересах. В интересах этой типично бабской потребности в пошло-слезливом умилении, потребности в трогательных веточках, свечках и просфорочках, во всём этом живом, тёплом, душевном - таком приятном и потому мгновенно растапливающем душу, волю и мозги. И не только женщинам - но и мужчинам (автор лично через всё это прошёл). Почитайте-ка Розанова. Хотя бы его работу 'Об адогматизме христианства' (в сборнике 'Около церковных стен'). Вот одна из тряпок-мужиков, изобретавших для баб культ, полностью исчерпывающийся просфорками, 'кайфом' от причастия, праздничными куличами да святой водичкой. . . Христианство в понимании его Розановым полностью лишено каких-либо мужских черт. Кстати, и реальное христианство - тоже.
Догадайтесь-ка, почему мужики столь редко посещают храмы? Да нюхом они чуют, что от тех за версту несёт тупым и скучным бабством с его мелочными страхами, вульгарным суеверием и пошлым самодовольством. Но натура мужчины сохранила ещё некоторый инстинкт зравого смысла, твёрдой воли и потребности в позитивной деятельности, направленной вовне, - а не в своеобразном приходском эмоциональном онанизме, от которого хорошо только получающему. . .

Один из самых красивых и убедительных софизмов, слышанных мною от христиан - 'я исполняю то, что могу, по немощи'. То есть - не могу раздать своё имущество, реально возлюбить ближнего, 'быть как Отец небесный', не способен я на такие подвиги. И потому я искренне стараюсь делать то, что у меня получается - читать молитвы, ходить в храм, исповедываться, причащаться. . .
'Искренность' эта не стоит ломанного гроша. Мы имеем здесь дело с типичным, хорошо завуалированным самообманом, поскольку реальным смыслом этой фразы будет: 'я выбираю из христианства то, что мне удобнее всего делать'. И это всё для того, чтобы продолжать считать себя христианином, то есть возвышаться в собственных глазах. И священнники говорят то же самое: пусть, мол, делает, то, что может, всё-таки будет оставаться 'воцерковленным' человеком. И, наконец, самый красивый 'пируэт' христианской мысли: ну да, этот человек грешит. Но лучше пусть уж он грешит, посещая храм, чем просто грешит. Авось, благодать как-то его исправит. Тем самым посещение храма низводится до уровня оправдания греха. Ибо всегда можно сказать: ну да, я грешу, но ведь я потом каюсь. А можно и просто ощущать это на бессознательном уровне. А можно и сознательно использовать. А ещё - эта универсальная схема оправдания греха начинает пронизывать всю культуру данного христианского народа. Она разлита в воздухе; она впитывается с молоком матери; она живёт и побеждает даже в другие эпохи - атеистические, реформационные. А все продолжают делать вид, что ничего не происходит.

При этом никто не хочет также замечать, что в действительности эта спорная идеология лишь вооружает человека дополнительным средством для осуждения других и самовозношения: ну как же, ведь они-то в храм не ходят, а я хожу. Типа я лучше. Именно здесь корень того, что самые что ни на есть воцерковленные христиане оказываются совершенно невыносимы для окружающих и скорее отталкивают других - и от себя, и от Церкви. Однако, вместо того, чтобы осознать суть проблемы, наш 'христианин', почувствовав, что его сторонятся все 'нецерковные' люди, начинает полагать, что это связано со святостью его веры: мол, Христос же говорил, что 'наше Царство не от мира сего', что нас не будут понимать, что будут гнать. Он преисполняется дополнительной гордости от сознания собственной причастности к кругу избранных; это, в свою очередь, ещё более отталкивает. Круг, таким образом, замыкается. В сложившейся ситуации выхода из него нет. Христианство оказывается отрезано от человеческого сообщества, от реальной жизни людей в том, что по учению Христа было самым главным - в плане взаимоотношений людей. Или, выражаясь точнее, описанный порочный круг прямо противоположен учению Христа.
В результате, попав в храм, любой здравомыслящий человек начинает чувствовать, что он погружается в какую-то мутную и вязкую пучину сложного самообмана, полностью парализующего человеческие мозги. Он оказывается окружён не христианами, но людьми, называющими себя таковыми, живущими точно так же, как он сам, но считающих себя самыми необыкновенными. Ещё бы! У них и вера крутая, и самая настоящая благодать. . . И он либо покинет храм, либо станет точно таким же. Я лично через это прошёл.
Собственно, желание хорошо жить присуще решительно всем людям. Однако жить точно так же как все, и считать себя при этом чем-то необыкновенным присуще женщинам исключительно (нет, вру - ещё подросткам обоего пола). Существующая идеология Церкви идеально удовлетворяет потребности БАБ в самообмане и самовозвеличивании. Именно поэтому церковные христианки - нечто совершенно отвратительное. Мужики-то ещё ничего. . . Им-то ещё удаётся сохранить некий здравый смысл.
В результате между мужчиной и женщиной возникает некоторое недопонимание (в дополнение к легиону недопониманий всех прочих). И разрешается оно только одним путём - смирением мужчины (как и в большинстве других случаев). Смирением перед женщиной. А потому христианство В КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ не только не способствует соединению мужчины и женщины в прочный и гармоничный союз, о чём так хорошо пишет Розанов в своих статьях (например, 'По поводу доклада о.Михаила о браке'), но и непрерывно генерирует тот тип семьи, где заведомо доминирует женщина. У нас в России все знают, что самые лучшие, самые прочные и самые дружные семьи - где верховодит женщина, а мужчина об этом не догадывается. Но только ли у нас в России?
. . .Прочный и гармоничный союз ХОТЯ БЫ равноправных личностей, говорю я. О том, чтобы женщина была помошницей мужчины и твёрдо осознавала своё место в мире, речи теперь вообще не идёт. Махина двухтысячелетней христианской истории толкает женщину вперёд, ко всё большему самоутверждению.
Но сознаёт ли и мужчина это своё место? . . И помогает ли ему в этом сложившаяся ситуация - в Церкви, в семье? . .

С христианской идеологией женщина получила мощное орудие воздействия на мужчину. Ибо, как всякая религия, христианство неверифицируемо (то есть любое его утверждение невозможно проверить, можно лишь сравнивать с эталонным учением 'Отцов Церкви'). Другими словами, христианскими догматами можно оправдать решительно любой поступок - в силу своей бесконечной глубины они подвержены самому разному истолкованию.
Вот как это выглядело на моём личном примере. Когда я предлагал нечто своей 'бывшей', она заявляла: 'нет, так как ты мой законный венчанный муж, а потому обязан делать то-то и то-то'. Когда же она надумала развестись, то я припомнил ей как эти слова, так и высказывание Христа о недопустимости развода. Тут-то и пришлось мне столкнуться с исключительной гибкостью как женского мышления, так и христианских догм. Поверьте: одно идеально подходит к другому. А именно - она заявила, что 'преподобный Серафим Саровский говорил, что часто причащаются в храме, на небе же остаются непричащёнными. И таинство нашего венчания было действительно только на земле, но не на небе'. Как вам этот изящный пируэт мысли?
Итак, в трясине всех этих выкрутасов мы вынуждены барахтаться, закрутив роман с православной девушкой. Или даже просто посетив храм. . . Не говорю уже о том, что связываясь с православной мы тем самым лишь как бы закрепляем и утверждаем это её нечестие.
Вообще-то критике всё изложенное в принципе не подвержено - их (христиан) царствие не от мира сего, и раз мы не начинаем слепо исполнять обряды, то и своим падшим разумом не в состоянии постичь всех требуемых вероучительных высот. И это при том, что один из христианских авторов (а именно - Тертуллиан) заявлял, что наша душа по сути христианка. Из чего, кстати, следует, что мы, 'люди внешние', прямо так, душою, можем 'отделить зёрна от плевел'.
Или, формулируя более прямолинейно, для исторических христиан мы - никто, люди второго сорта, и не имеем права даже критиковать их. Так мало-помалу, и совершенно незаметно для своих адептов, христианство обернулось полной своей противоположностью. . . Просто умора, что христиане не в состоянии отрефлексировать как всё произошедшее, так и своё типично языческое отношение к другим. Кстати, любую, самую доброжелательную и позитивную критику воспринимают они чисто по-бабски, как повод для пущего самооправдания: типа, у нас самая 'крутая' вера, и потому-то 'падший мир' на неё и ополчается. . . Врёте, теплохладные! Слишком много чести - ополчаться на вас! Скажите спасибо, что вас ещё критикуют, то есть обращают на вас хоть какое-то внимание, чего-то ещё ждут от вас. . . Тоже мне, отцы-пустынники. . . Луг, блин, духовный. . .